Фанфикшен

[Green Rin]

Название: Кукла
Автор: Green Rin
Фэндом: Loveless
Персонажи: Нисей/Сеймей, Рицка, Соби - основные, каноничные в эпизодах. Ну и собственные тоже бегают.
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Драма, Мистика, Экшн (action), Даркфик, AU
Предупреждения: Смерть персонажа, OOC, Насилие
Размер: Миди
Описание: Представим мир без привычных нам Бойцов и Жертв. Герои - обычные люди. Ну, как обычные...
Мир криминала, где на крыльях тьмы порхают падшие души, их повелители, проводники. В центре этого хаоса маленькая золотая клетка, внутри которой дремлет ангел, неприкосновенный и бесценный. Распахнётся ли когда-нибудь эта клетка? Увидит ли ангел свободу? И если да, то хватит ли смелости взлететь? А может... просто должен кто-то помочь?
Посвящение: Особая благодарность солнышку Svetlanka*), которая оказала огромную помощь при создании этой работы. Моральная поддержка, суровая критика, интересные мысли, философские изыскания - за всё это ей огромное "СПАСИБО")))

Глава 9

Он убегал. Заплетались ноги, хлопали босые ступни по лестнице. Рицка хватался за стены, чтобы не упасть. Сил не осталось, но тьма за спиной уже тянула к нему руки. Страшно. Он задыхался, терял координацию. Тёмная тень, сзади, она почти касается его души, тянется, ещё чуть-чуть… Чья-то ладонь хватает Рицку за предплечье и буквально выдёргивает из пасти тьмы. Что-то светлое и тёплое. Парень поднимает глаза…

Светлый потолок. Мягкий плед согревает тело, подушка под головой, но Рицка не узнаёт места и испуганно приподнимается. Просторная комната, залитая тусклы светом из огромных окон на всю ширь стены. Чем-то отдалённо напоминает его спальню, только тут нет привычного уюта и комфорта, стены в кремовый оттенок, шкафы, тумбы, столы, всё совсем не так как дома.
Дом.

Волна мокрого холода прошлась по спине. Он вспомнил вчерашний день. От первого сонного взмаха ресниц, до последнего, слипшегося от соли. Сердце противно заныло, а душа захотела снова всё забыть. Хоть на секунду. Ну, пожалуйста.

Не возможно.
Не возможно. И воздух в груди стал колом, онемели руки, глаза расширились в немом испуге. То, что вчера накрыл собой шок, вуалью призрачных образов, сегодня вылезло острыми углами реальности. Рицка поджал ноги, не сводя взгляда с одной точки в пространстве. У подножия кровати на полу сидел он.

Совершенная осанка, расправленные плечи, чуть вытянутая шея и голова в абсолютно прямом положении. Казалось, он напряжён каждой связкой тела, но при этом полностью расслаблен. Во всяком случае, его лицо, полностью умиротворённое с прикрытыми веками говорило именно об этом. Пшеничные волосы, собранные в тугой высокий хвост и пара выделанных прядей на висках не вздрагивали, словно он даже не дышал. Маленькая чёрная точка на мочке уха так поразительно выделялась на светлой коже. Рицка медленно проходился взглядом по изящным линиям тела, в надежде зацепиться хоть за что-нибудь, что опровергнет его предположения. Но всё было тщетно. Каждая линия, каждый изгиб повторяли в точности то, что он неделями рассматривал у себя на столе, перед окном в кресле, на полу, на кровати. Эту идеальное, почти волшебное творение, что ласково именовалось «Соби».

В ту самую секунду, когда Рицка перевёл взгляд на длинные ресницы, они вздрогнули. Веко мягко приподнялось, и сапфировый омут нежно коснулся Рицки. Сомнений нет. Это он. Пронзительный, проникновенный взгляд, чарующий. Живой. Рицка охнул на вздохе, тело решило всё за него, вскакивая с кровати и быстрыми шагами исчезая прочь. Из этой комнаты. От наваждения. Не видеть. Забыть. Сон. Ещё один сон.

***
- Рицка! – ноги несли вперёд, а глаза не хотели смотреть, и парень налетел на кого-то впопыхах. Знакомый голос. Противный и холодный. – Ты проснулся?
- Где Сеймей? – Рицка не думал, что способен выдавить хоть звук, но голос оказался громким. Зазвучал по коридору настойчиво и грозно, эхом отразился от стен.
- Не кричи, - намеренно тихо и медленно ответил Акаме, - иди за мной.
Несколько метров по коридору, стеклянный лифт, подъём всего на один этаж, и они оказались в уже знакомом Рицке холле. Девушка-секретарь лишь на секунду оторвала голову от работы, слегка улыбнулась в приветствии и снова вернулась к делам. Акаме, не обратив никакого внимания, прошёл сразу в кабинет, Рицка слегка мотнул головой и поспешил за ним.

- … мне нужно сегодня. Не волнует. Напрягите посредников! Меня и это не волнует! – склонив голову над столом, Сеймей разговаривал по телефону. Голос был тихим, но напряжённым. Щелчок двери заставил его оторваться от созерцания поверхности стола и обратить взор на вошедших. Аояги старший, глава семьи и одной из крупнейших финансовых компаний Японии едва походил на человека. Взъерошенные волосы, потерянный взгляд, красные от недосыпа глаза. Негодование, что хотел выплеснуть на брата Рицка, в раз испарилось.
- Сей, - парень больше не кричал, как в коридоре, - я хотел с тобой поговорить.
- … уже сказал. У меня нет на вас времени. – Сеймей бросил телефонную трубку и поднялся с места. Если бы не держался за стол, возможно бы, упал. Усталость расползалась по телу, ватные ноги едва хотели повиноваться. Но он шёл, не отрывая взгляда от точки в пространстве: маленькой, родной, тёмной макушки.
- Нисей, выйди, - выдохнул Сеймей, почти дойдя до них.
- Но я…
- Выйди, - он устало опустился на колени перед Рицкой. Акаме скрипнул зубами и покинул кабинет. Тишина. Только тяжёлое дыхание Сеймея, да стук маленького сердца в груди Рицки.
- Прости меня, - прошептал старший и протянул руки вперёд, обхватывая Рицку и притягивая к себе, - Рицка, прости…

Его голова виновато склонилась, уперевшись в живот парнишки, плечи осунулись. В один миг грозный и самоуверенный Аояги Сеймей потерял весь свой блеск и раж, сдулся, сник. Рицка прикусил губу. Столько хотелось сказать, столько прокричать и бросить, зло и грубо, чтобы задеть, уколоть, ткнуть носом в несправедливость. А теперь… Несмело, будто сомневаясь, рука дрогнула, но всё же поднялась, легла на тёмную макушку и зарылась в волосах.

- Сей, - прошептал Рицка и обнял брата, забывая всё, о чём хотел сказать. Слёзы снова побежали по щекам, как вчера, как в тот момент, когда он дико испугался за его жизнь. Клетка? Рицка так ненавидел её и презирал, так жадно стремился вырваться и что-то кому-то доказать. А была ли она? Сейчас, сидя на распахнутой ладони, птица может расправить крылья и улететь. Но куда? И зачем. Есть ли у него хоть что-нибудь по-настоящему ценное, кроме того человека, что сейчас стоит перед ним на коленях и просит прощения. Нет. И не было никогда.
- Рицка, это я виноват… Это из-за меня. Потому что..
- Замолчи, - Рицка стиснул зубы, зарываясь в волосах брата, - это случилось, потому что люди не безупречны. Потому что мир не идеален. Потому что зло, сколько бы завуалированным оно не было, всегда останется злом. И те, кто никогда ни в чём не нуждался, никогда не смогут понять жизни, любви и преданности. Они могут только завидовать и ненавидеть, желать уничтожить то, чем не обладают сами. Ты не виноват, Сей.
- Ты не понимаешь, Рицка, - слова давались с натягом, и как бы он хотел никогда их не произносить, - зло есть в каждом. В той или иной степени. В ком-то больше, в ком-то меньше. Я виноват, потому что во мне тоже много зла..
- Сей, ты любишь меня? – оборвал его Рицка и замер, вслушиваясь, как трепещутся их сердца.
- Люблю, - без раздумий ответил Сеймей и что-то хотел добавить, но Рицка снова его оборвал.
- Вот и люби. Так, как считаешь нужным. Я пойму. Ты только больше не лги. Пожалуйста.
- Рицка, - Сеймей поднял голову, ища маленькие самые дорогие сердцу глаза.
- У тебя глаза красные. Ты не спал?
- Не мог уснуть.
- Давай ты ляжешь, а я посижу рядом. Как ты со мной в детстве.
- Я не заслужил твоей благодарности.
- Замолчи. Мне не нужен такой брат-размазня.
- Прости.
- Дурак.

***
Хмурилось небо. Тучи затягивали своими рваными телами голубое мироздание, словно сейчас в этот миг хотели отделить его от людей. Заволочь город и потопить его в своей пучине мрака. Первые капли дождя начали срываться и ударять в стекло. Из-за обилия окон, казалось, что они прямо на улице под дождём, в этой дымке непогоды. Где-то вдалеке сверкнуло, обдав горизонт еле заметным отсветом. Через несколько секунд послышался приглушённый грохот. Гроза. Ещё далеко, но уже слышны её шаги.
Прикрыв глаза, Сеймей лежал на гостевом диване и слушал симфонию звуков, что разносились вокруг. Раскаты грома, завывание ветра, шум дождя, удары сердца, дыхание, шелест волос. Рицка сидел у изголовья дивана и, едва касаясь пальцами, разглаживал волосы брата. Он тоже слушал и внимал, боясь нарушить миг призрачного покоя. Но было нужно, ибо что-то очень важное не давало покоя. Одна единственная вещь, которую Рицка не смог зажевать в памяти и выбросить.

- Сей, - Рицка прислонил голову к подушке, на которой тот лежал.
- М? – не открывая глаз, потянул старший Аояги.
- Кто он?
- Ты о ком?
- Ты знаешь.
Молчание. Неловкое. Виноватое. Всё вышло совсем не так, как Сеймей планировал. Всё.
- Это была последняя часть моего подарка, Рицка. Не перебивай, - глаза Сеймея были закрыты, но он догадался, что Рицка хотел что-то возразить, чуть приоткрыв рот, - Рицка, ты помнишь сказку, которую я рассказывал тебе в детстве? Про волшебных кукол, что могут превращаться в людей?
- Помню, - настороженно прошептал Рицка.
- Если честно, то это не совсем сказка. Такие куклы действительно существуют. Я сам не знаю всей истории, и уж тем более, откуда они появились. Знаю только, что есть одна семья мастеров, которые делают этих кукол, и что их умение передаётся поколениями. Ну, это не то, это не важно. Наша мама каким-то образом была знакома с последним из них. И, вобщем-то..
- Что за ерунду ты говоришь? – сдвинул брови Рицка, надеясь, что сейчас брат скажет, что пошутил, они посмеются, а потом Сеймей даст какое-нибудь другое, логичное объяснение всему, как всегда.
- Рицка, я не шучу. Наша мама погибла, потому что пыталась скрыть тайну о семье этого мастера.
- Что? – Рицка отдёрнул руку от головы брата. Это уже было не смешно ни капли.
- Рицка, я не хотел тебе говорить этого раньше, ты бы не понял. Но сейчас, ты вполне уже взрослый, ты можешь.
- Это не возможно! Сеймей. Зачем ты всё это говоришь, ещё и про маму.. зачем? – в груди всё неприятно съёжилось, а за окном, как нарочно громыхнуло.
- Рицка, ты просил правду, - Сеймей резко поднялся на локтях и повернулся к брату, - просил больше не врать. Я не вру. Та кукла, что я подарил тебе, и тот человек, что сидит в твоей комнате сейчас – это одно лицо, одно создание. И я не вру. Он не простая кукла, я с самого начала говорил тебе. Это кукла-воин, он идеальный боец и защитник. Я хотел, чтобы ты был защищён, когда я не могу быть рядом, Рицка… Пойми, наконец, в каком мире мы с тобой живём. Все эти годы, как мы остались с тобой вдвоём, я только и делал, что пытался уберечь тебя от всего. Но я не могу быть рядом всегда. А он – сможет. Он- твоя послушная тень. Я дал ему приказ беречь тебя. Поэтому вчера…
Как трудно дышать, когда из груди рвётся плач. Когда хочется выговориться, разом, без остатка, за все годы молчания и лживой маски спокойствия. Но нельзя. Нельзя.
- Поэтому ты жив, - выдохнул Сеймей и снова упал на подушку. Рицке не обязательно его понимать. Главное, чтобы он просто его слушал.

За окном снова громыхнуло. Очень близко, отчего задребезжали стёкла в оконных рамах. Шум дождя усилился, размывая в себе все остальные звуки. Единственное, что он не смог поглотить – хлопок двери.
Сеймей потянулся к телефону в кармане, достав, не глядя, набрал номер.
- Зайди ко мне, - и отключил.

***
Шаг. Другой. Третий. Рицка замер перед дверью, окутанный тенью сомнений и страхов. Он знал, что кроется по ту сторону этой тонкой преграды, и именно поэтому не находил в себе смелости сделать ещё один шаг.

Интересно, сколько смелых шагов в неизвестность сделал Сеймей для того, чтобы дать Рицке тот мир, который есть сейчас. Сколько ответственности нужно было взвалить на свои плечи. Сколько страха перешагнуть. Рицка никогда не задумывался об этом так остро, как сейчас, стоя в нерешительности перед дверью в комнату. Он смелый и дерзкий везде, где может, но только не перед самим собой. Смешно. Чего он испугался? Сказки, обретшей реальность? Ну, уж нет.

Мягким щелчком отворилась дверь. Глаза инстинктивно начали прощупывать пространство в поисках искомого объекта. Шире распахивалась дверь, взгляд смелел, но никого не обнаруживал. Ни у подножия кровати, ни у стены, ни за шкафом, ни у окна, ни у книжных полок, нигде… Рицка даже как-то разочарованно вздохнул, заходя в комнату. Ещё бы вздремнуть. Откинуть голову на подушку, забыться, а потом, может, проснуться у себя дома и обнаружить, что это лишь сон. Как бы здорово это было. Парень обошёл кровать и замер от неожиданности. На самом краешке, у нижней спинки кровати… лежала кукла.

Рицка чуть отшатнулся назад. Эти странные метаморфозы его пугали. Ещё час назад – человек, и вот теперь – маленькая кукла. Хотя последнее, гораздо привычнее. Неожиданная мысль коснулась сознания, и Рицка снова опешил, прикусив губу, почти покраснел. Он вспомнил, сколько времени провёл с куклой, разговаривая с ней, как с живой… Боже, неужели, он его слушал, всё это время?! Рицка и помыслить не мог, а теперь чувствовал ещё большую неловкость и смущение.

Он отстранился и подошёл к окну. Всматриваясь в серые потоки ливня, смешивающего рельеф города с клубами чёрных туч, ему захотелось раствориться в этой стихии, разбиться на миллиарды маленьких капель, чтобы падая, страхи, сомнения, то, чем живёт душа в последние сутки, разбивались о твёрдую землю.
- П-преобразуйся… встань.. пожалуйста… или что, я не знаю… - прошептал Рицка и зажмурился.

Ещё раз громыхнуло, совсем рядом. Звон стёкол. Завыл ветер. В шум природы влился ещё какой-то звук. Приглушённый треск и хруст, будто что-то ломалось, растягивалось и рвалось. Рицка зажмурился ещё сильнее, и закрыл бы уши, чтобы не слышать этих страшных звуков, но руки словно онемели, безвольно болтаясь вдоль тела. Вскоре звуки затихли, остался только шум дождя, которому Рицка был безмерно благодарен. Он лишь боялся открыть глаза. Так и стоял. Текли секунды, перерастая в минуты. А он стоял, зажмурившись, у самого окна, слушал дождь и стук своего сердца.

- Ты ведь любишь дождь, - совсем тихо, рядом, так близко, что сердце испуганно сжалось. И тут же отпустило от странной мягкости и нежности голоса. Как тогда. Во тьме. Загораживая собой. «Не бойся». И мир перевернулся.

Рицка задышал быстрее.

- Я тоже люблю, - продолжил голос, и Рицки коснулась волна тепла, совсем рядом. Светлый всполох. Он больше не мог, и открыл глаза.

Соби стоял за его плечом и смотрел куда-то вдаль, где электрическими отсветами расходилась гроза. Такой сосредоточенный и спокойный взгляд. Рицка чувствовал, как краснеют щёки, от того, что он так пристально рассматривает человека, но глаза предательски не опускались. Это было почти невозможно, слишком идеальным было создание, слишком, чтобы быть правдой. Волна чувств и мыслей гуляла в душе, а Рицка ничего не мог сказать. Стоял, замерев, и не мог отвести взгляда. Даже тогда, когда взгляд стража опустился на него самого. Когда распахнулась глубокая синева, и медленными прикосновениями завлекла в себя, окутала и словно влилась в душу.

Неожиданная слабость в ногах, Рицка чуть не упал, но был в секунду подхвачен сильной рукой. Ещё больше смущение и краски на лице. И вот его уже несут. Кладут на кровать, бережно и заботливо, как ребёнка. И сквозь пелену обрывистых воспоминаний, Рицка находит эти руки и объятия во вчерашнем кошмаре, это тепло, всполохи светлых волос, что касались его лица. И дышать становится трудно, и неловко, и страшно, и глупо…

Страж отстраняется, опускается на колени у изголовья кровати и замирает, прикрыв глаза.
- Я всегда буду рядом, - разливается его мягкий шёпот, и Рицке кажется, что он уже спит, потому что шёпот звучит в его голове, внутри него. Невозможно. Совсем невозможно.

« - Эти куклы пустые внутри, Рицка. Но когда они обретают хозяина, он дарует им кусочек своей души. И они живут и дышат этой силой. Волшебные создания».

***
Чёрная кошка Акаме проскользнула в узкую дверную щель и едва слышно подкралась к своему хозяину.
- Мне иногда хочется повесить на тебя колокольчик, - не открывая глаз, произнёс Сеймей, он всё ещё лежал на диване, - даже сигаретный дым выдает тебя только когда ты уже опасно рядом.
Нисей не ответил, только слегка улыбнулся и сел на пол, прислонившись к дивану спиной. Привычный жест в карман за сигаретами, щелчок, и вот уже терпкий дым расползается по кабинету.
- Может, мне тоже начать курить?
- Нет, - отсёк Нисей и выпустил струйку дыма, - это вредно.

Аояги ухмыльнулся, но не стал развивать тему, ибо знал наверняка – бесполезно. Акаме хоть и был его подчинённым, телохранителем, у Сеймея не было над ним той полноценной власти, чтобы влезать в душу или в убеждения. Акаме подчинялся ровно настолько, насколько сам считал нужным.

- Как Рицка? – неожиданно поинтересовался Нисей, чувствуя затылком, как поднялись в удивлении брови Сеймея.
- Немного шокирован, - чуть погодя ответил Сей, - давно ли тебя стало интересовать его самочувствие?
- Ну, не каждый день тебя хотят убить, а потом ещё и представляют на обозрение куклу, способную стать человеком, - иронично заметил Акаме, - мне просто интересна его реакция. Не более.
- Конечно, - пытаясь спрятать улыбку, ответил Сеймей и снова достал телефон. На этот раз открыл глаза и долго искал чей-то номер.

- Слушаю-слушаю, - раздался в трубке чей-то задорный голосок.
- День добрый, Кайдо, - голос Сеймея стал отрешённо-спокойным.
- А..А-аояги-сан! – явно опешили на том конце.
- Здравствуй, Кио, у меня к тебе есть один разговор.
- Р-разговор.. ээ… ну, да. Я слушаю.
- Скажи мне, сколько своих жизней ты мне должен? – в спокойном тембре мелькнула холодная нотка. Акаме выдохнул очередной клуб дыма.
- Эм, а.. Сеймей, ну, ты же знаешь, я всё честно отрабатываю! Достаю всё вовремя и без проблем! - на том конце явно занервничали.
- А я вот слышал, что ты решил стать независимой птичкой. И торгуешь на обе стороны.
- Сеймей! Нет! Что ты! Я только с тобой работаю! У меня есть другая клиентура, но они в основном мелкие сошки, сами по-себе, и никакого отношения не имеют к..
- Успокойся, - прервал Сеймей словесный балаган, - я не идиот. Можешь эти байки кому угодно травить, но не мне. Но ты не поверишь, мне даже на руку, что ты оказался такой шлюхой.
- Сеймей..
- Замолкни, - нахмурился Сеймей, - и слушай. Сколько они заказали в последний раз и когда?
Через минутную паузу, в трубке всё же ответили. Только голос на этот раз стал более сосредоточенным и осторожным.
- Две недели назад. Большая партия. Два грузовика под завязку, когда грузили. Почти тысяча боевых единиц, плюс подзарядка.
- Когда прибудет?
- Сегодня ночью. Сухогруз из Китая.
-Неужели он заплатил больше, чем я плачу тебе? – с усмешкой спросил Сеймей.
- Примерно столько же, - глухо ответили в трубке, - Аоя.. Сеймей, ты сам меня поставил в такие условия. Я был вынужден, чтобы выжить! На одном оружейном магазинчике не проживёшь! А мне ребят кормить! Ты сам перестал заказывать, и что я, по-твоему, должен был делать?
- Я дал тебе альтернативу, - голос Сеймея похолодел, - ты сам отказался.
- Да ты посмеялся надо мной! Я всю жизнь в этом бизнесе, знаю каждую уличную шавку, знаю, где что достать и за сколько, а ты хотел, чтобы я всё это оставил!
- Я пришлю сегодня своих ребят, - Сеймей явно не был в настроении пререкаться, - они «встретят» груз. Получишь деньги и смоешься, чтобы никто не заподозрил тебя ни в чём. Потом будешь оправдываться перед Ними, но мне плевать, как ты там выкрутишься. Мне ты должен больше.
- Хорошо, - вздохнули на том конце, - Порт, что и обычно, третий причал, в половину первого ночи.

И Сеймей сбросил вызов. Акаме докурил сигарету и потушил её о лезвие ножа, что неизвестно когда оказался в его руке.
- Ты всё слышал, - Сеймей задумчиво разглядывал потолок, - возьмёшь с собой Нарихару и его ребят. Всех убрать, груз забрать с собой.
- Что с Кио? – Акаме поднялся на ноги.
- Я же сказал – убрать всех, - строгий взгляд Сеймея полоснул по лицу Акаме, тот ухмыльнулся и покинул кабинет.

И снова пустота. Шум ливня за окном, и грохот грозы.
- Я уберу их всех, Рицка, - прошептал Аояги в потолок, - только чтобы больше никогда не видеть, как ты плачешь.

Глава 10

Темноволосый мужчина достал сигарету и в который раз закурил. Предыдущий окурок, размятый подошвой ботинка, упокоился с ещё парой своих собратьев на бетонном полу. Прохладно. Морской воздух сквозил между лабиринтами громоздких металлических контейнеров, которыми был заставлен причал. Гроза почти закончилась, и дождевая изморось, как послесловие покалывала лицо. Мужчина был невозмутим. Его спокойный, отчасти равнодушный взгляд уходил в линию горизонта, где ещё отсвечивала стихия, сливаясь с океаном. Казалось, он был далеко от этого места, в глубине своих мыслей. Однако каждая частичка его тела буквально дышала окружающим пространством, улавливая даже мельчайшие изменения. Кто-то устало вздохнул за спиной, и мужчина тут же скосил взгляд. Холодный и пронзительный, словно лезвие ножа, что всегда покоился в его руке.
- Холодно, - пожаловался ещё кто-то, но тут же замолчал, получив и свою порцию взгляда.
Послышался шум волн. Акаме мгновенно обернулся. Почти крадучись к доку ползла баржа. Неожиданно изморось вновь стала дождём.

Баржа пристала к пирсу, и до той минуты безжизненное пространство будто ожило. С десяток маленьких шебутных человечков, словно муравьёв, обступило её со всех сторон. Они бегали по пирсу, о чём-то переговаривались, минут через двадцать начали разгрузку. Огромные тяжёлые ящики, мешки и контейнеры. Ещё минут через пять послышался гул мотора, и в картину мельтешащих тружеников добавилось дорогое авто. Хлопнув дверью, из него появился невысокий парень в светлом костюме и растрепанной шевелюрой на голове. Через мгновение и он включился в эту картину, прикрикивая и подгоняя нерадивых грузчиков. Вскоре к месту складирования подкатило три грузовика, и ящики с боеприпасами начали исчезать в их нутре. Когда на земле остался только последний контейнер, Акаме бросил очередной окурок на землю и, размяв его в потроха, произнёс:
- Пора.

Сначала воздух оросила очередь выстрелов. Затем приглушённые крики и возня. Затем медленный ужас и запах смерти охватили причал. Люди падали на землю, расплёскивая кровь из разрыхлённых пулями глоток и грудин, хрипели и закатывали глаза. Безоружные грузчики, случайные жертвы чужой войны. Но были и те, кто сопротивлялся – охрана груза, они отчаянно выбивали себе путь, пытаясь исполнить то, что наказал им хозяин. Вооружённые до зубов, злые и остервенелые, они стреляли, резали, дрались. Пирс окрасился в бордовые тона. Дождь не спешил, плавно размывая краску в лужах и ручьях, словно желая окрасить это место как можно больше.

Во всеобщей суматохе разборок двух воинствующих сторон выигрывает лишь третий, успевший вовремя сбежать с поля битвы. Ухмыльнувшись, парень в светлом костюме, с кейсом наперевес быстрыми шагами углублялся в лабиринт дока. Ему было откровенно плевать, кто выйдет победителем, своя шкура милей. Так научила жизнь. Поэтому, покрепче сжимая ручку дипломата, он почти бежал. На выходе его ждала другая машина, которая увезёт его подальше от этого места, из этого города, а утром его ждёт самолёт. Он всё рассчитал. Кио Кайдо не такой дурак, каким все привыкли его считать. Парень довольно улыбнулся, завидев в конце очередного поворота заветную дверь. Неожиданный резкий хлопок и звон от покореженного пулей металла заставил его остановиться. Тёмная дырка зияла по центру двери, всего в паре метров от Кио.

- Торопишься? – раздалось за спиной, совсем рядом, почти в затылок. Холодный и безразличный ко всему голос, такой мог принадлежать только одному человеку.
- Нет смысла задерживаться, - чуть сглотнув, произнёс Кио, разворачиваясь на голос. Ну конечно, он не ошибся. Тёмная высокая фигура стояла всего в паре шагов от него, бросая позади себя длинную чёрную тень. Капли воды стекали к кончикам волос, но ни одна ещё не упала – столь неколебимо было тело.
- Ты прав, - Нисей поднял пистолет и направил прямо в лоб Кио, - нет смысла задерживаться на пустые разговоры.

Выстрел. Рука даже не дрогнула от отдачи. Кио охнул на вздохе и осел на колени. Багровая струйка побежала по переносице, быстро достигла подбородка и закапала вниз. Удивление в широко распахнутых глазах замерло навечно. Парень завалился на бок, словно марионетка, которой оборвали нити. Акаме убрал пистолет в нагрудный карман и наклонился за кейсом. Он закончил.

***
Погода испортилась вконец. Грозы ушла, но небо отказывалось светлеть. Затянутое в тёмно-серые тучи оно грозно нависало над городом, выплёскивая время от времени на него свой гнев в виде холодного дождя. Земля обмякла и покрылась слоем грязи, перемешанной с опавшей листвой. Люди, мельтешащие между бетонных коробок, увязали в неблагодати, пачкались, мокли, а вместе с тем вбирали в себя и в свои души ту ненависть, что сыпало небо.
- Сей!
- Рицка!
- Нет!
- Да!
- Нет!!
- Не спорь со мной!

По разные стороны одного длинного стола, вжав кулаки в его поверхность, возвышались распалённые негодованием фигурки. Маленькая и большая. Некогда семена одного плода, давшие совсем разные всходы.

- Ты не можешь запереть меня здесь! – Рицка хмурил брови и сыпал молниями гнева из глаз.
- Могу! И сделаю это! – Сеймей был непреклонен и твёрд, как никогда. Мягкотелость и вина остались во вчерашнем дне, сегодня был новый. Новая страница его борьбы с этим миром, и он не собирался сдаваться. – Повторяю ещё раз, пока положение дел не устаканится, пока я не найду всех виновных – ты будешь сидеть тут.
- Но мне нужно ходить в школу! – Рицка тоже не собирался проигрывать.
- Посидишь недельку на больничном, - Сеймей фыркнул и упал на кресло. Для него разговор был закончен.
- Ты… ты.. – но парень не договорил, ибо не нашлось слов. Отчасти он понимал брата, его беспокойство и заботу, но сидеть в четырёх стенах Рицке было невыносимо. Для него школа была тем немногим, что давало ощущение жизни, призрачной дружбы, какой-то связи с миром обычных людей. Он был согласен на охрану, на бронированный автомобиль, на Нисея в качестве соседа по парте, лишь бы выйти из этого здания и дохнуть свежего воздуха. Но он уже понял, ещё когда только заикнулся, что проиграл. Спорить с Сеймеем, сколько бы не проходило времени, сколько бы взрослым он не становился – было бесполезно. И оставалось только сжать кулаки и выйти из его кабинета, остатком гордости хлопнув дверью.

И ещё раз.

И на следующий день. И на позаследующий. И ещё в течении почти недели. От хлопка дребезжали стёкла, хмурился Сеймей и ухмылялся Акаме. А Рицка почти глотал слёзы обиды. Всё снова вернулось на круги своя: зарывшийся в своих делах брат, отстранённый и холодный. Язвительный и вечно улыбающийся Нисей, который теперь буквально стал тенью Сеймея, не отходя от него ни на шаг. И снова одинокий, помыкаемый всеми Рицка, которому не дано было ничего решать, а только идти по размеченному уже кем-то пути. Единственное исключение, всё-таки хотя бы немного отличающее настоящее от прошедшего, там, за дверью, в углу комнаты у окна, на коленях, скрестив ноги, с идеальной осанкой и полуприкрытыми веками...

Соби.

Каждый раз, возвращаясь в свою временную обитель после разговоров с братом, Рицка бросает смущённый взгляд на своего стража и падает в кровать, чтобы зарыться там от всех. Он больше не разговаривает с ним так, как это было, пока Соби был куклой. Не хватает смелости, или ещё чего. Страшно даже заглянуть в его глаза, и поймав их синеву ненароком, Рицка тут же путался в мыслях, отворачивался или вовсе уходил из комнаты.

Он бродил по длинным коридорам высотки, ездил на лифте туда-обратно, раздражая себя и дежурящих в фойе охранников, часами простаивал у окон, разглядывая обычную человеческую жизнь с высоты, откуда она походила на муравейник. Книги не читались, едва доставаемые с полок книжных шкафов, роились стопками на столе, а то и вовсе на полу. Новенький ноутбук пылился на столе, так ни разу и не открытый им. Он мало ел, чаще через силу, чтобы только питать организм, ибо радость от любой трапезы умирала мгновенно, с воспоминанием об улыбающейся на фоне кухни Рин.

Рицка чувствовал, что жизнь приподняла его за грудки и хорошенько тряхнула, не обещая поставить обратно на землю. Он висел в этом состоянии тягостного ожидания, когда даже на секунду вперёд – непредсказуемость. Оставалось только слепо ввериться в руки брата и ждать. Где-то в глубине души Рицка надеялся, что рано или поздно Сеймей всё исправит, вернёт покой и себе и Рицке. Что всё наладится. Когда-нибудь обязательно.

Рицка не заметил, как простоял уже с час у окна, всматриваясь в полосы дождя на стекле и не замечая, как по щекам тоже стекает непогода. Но почему то спину обдаёт чем-то тёплым, и странное ощущение временного покоя и защищённости. Всего лишь маленький шаг назад, не запланированный, просто тело повело его, и Рицка упёрся во что-то. Вернее в кого-то. Испугался и отдёрнулся, но его тут же обхватили и привлекли обратно. Мягко и бережно, тёплыми руками, завернули в защитный кокон и украли от суетного мира. И расхотелось вырываться, душа словно упала в объятие нежного сна, стала лёгкой от упавшей к ногам грязи тела, ей захотелось распахнуть крылья и полететь… Горячие слёзы заструились из глаз, по окрашенным в смущение щекам, по сжатым в узкую линию губам, к подбородку, что уже вздрагивает, предчувствуя накипающую из груди лавину.

- Плачь, - тихо и ласково, почти в самое ухо, задевая струны души, до которых никто и никогда ещё не дотягивался, - отдай мне всю боль. Я заберу её в себя и похороню. Плачь, Рицка…

Смущение и безысходность, от подступающего к горлу чувства, что уже не удержать ничем, никак. И слёзы градом, и тело дрожит, а из груди тихий почти вой усталой маленькой души. И Соби крепче прижимает к себе своего маленького хозяина, зажмурившись и сжав губы, питая своё тело его болью, вытягивая, вбирая в себя всё до последней горькой капли. Он заберёт всё, в этот раз, и в следующий, и каждый раз, когда это будет нужно, ведь Рицка… Это его мальчик. Его свет, его звезда. Он будет идти следом, не задумываясь подчиняться. Но не потому, что кукла. Не потому, что Рицка – его хозяин. Нет. А потому, что он помнил всё, от первого любопытного взгляда, до последнего слова, что произнёс Рицка. Его улыбки по утрам, задумчивые взгляды по вечерам, его слова, что разливались жизнью внутри кукольной пустоты, заботливое касание рук, и немного детская, а потому смущающая, жажда поделиться кусочком своего мира, своей души. Такое чистое и светлое желание. И его надо беречь.

И Соби убережёт. Для этого он и существует.

***
- И снова мне с ним нянчиться, - вздохнул Акаме, натягивая на руки чёрные кожаные перчатки.
- Я не могу держать его взаперти столько времени. Да и страхуйся - не страхуйся, от судьбы не уйдёшь. – Сеймей сидел на мягком кресле, держа в руках чашку кофе. Взлохмаченные волосы, обнажённый торс и свободные домашние штаны делали из хладнокровного правителя миловидного студента, готовящегося к экзаменам и потому не спящего ночами. Одеваясь, Акаме не упускал возможности обласкать Сеймея собственническим взглядом. Маленькая красная полоска вдоль левого бока слегка припухшая, как хозяйская метка. Даже в свете последних событий Акаме не отказался от своих постельных увлечений, впивая в мягкую кожу Аояги не только свои губы, но и холодное лезвие ножа. Как сладко. И гори весь мир огнём, ему ничего больше не нужно.
- Да, я заметил, как ты «не страхуешься», - ухмыльнулся Акаме, - ты бы ещё в каждой туалетной кабинке охранника поставил. И не только тут, но и в школе бы.
- Мог бы – поставил бы, - огрызнулся Сеймей, - ты опаздываешь. Не заставляй Рицку ждать.
- Я предпочёл бы вырезать половину Токио, чем…
- Захлопни свой рот, - Сеймей сдвинул брови, - ты делаешь то, что я говорю.
Акаме скрипнул зубами. Ничего, у него ещё будет следующая ночь, и Сеймею придётся пролить не мало крови в уплату долга.

***
Волнение было трудно скрыть. Как и радость. Сеймей, наконец, сдался и разрешил Рицке вернуться в школу, естественно под бдительным взором охраны. Парень был уже в холле, переминался с ноги на ногу и поглядывал на часы. Чёртов Акаме. Он не меняется. Рицка обвёл взглядом зал, он не спускался на нижний этаж ни разу с момента той злосчастной ночи, но он помнил, как они с Сеймеем впервые зашли в здание. Было неловко и страшно, тогда Рицка ещё не знал, кто его брат. В голове словно пролегла черта, разрезав мир на до и после. Банально, но судьба словно смеялась над собственной глупостью. Таким горьким и безжалостным смехом. В глазах снова зародилась тоска, и Рицка устремил взгляд в пол, пытаясь убежать. Но разве убежишь от себя?

Кто-то подошёл сзади. И даже не касаясь, одарил теплом. На миг вернулся душевный покой, но Рицка всё же не смог поднять глаз. Ещё чувствовалась неловкость в отношении к своему стражу. И ещё пройдёт не мало времени, когда он сможет привыкнуть и смело опускаться в объятия сапфировой неги, что плещется в глазах Соби.
- Едем, - как гром среди ясного неба, раздался голос Нисея. И когда он успел так близко к ним подойти?

Они забрались в машину. Рицка даже не сомневался, что она бронированная, хоть и выглядела совершенно обычной, без излишнего глянца и пафоса. Нисей по привычке сел за руль, Рицка и Соби – на пассажирские места. Отъезжая от офиса компании Рицка заметил ещё два мелькнувших хвостами авто. Он вздохнул, смиряясь со своим положением «золотой птички», главное, что он всё-таки выбрался из этих каменных стен. Ранее унылые и пустые улочки теперь казались Рицке столь желанными, что он не отрывал взгляда от окна всю дорогу. И ведь начинаешь ценить такие мелочи только тогда, когда их лишаешься.

Они встали на светофоре, пропуская ряды бегущих в поперечную сторону машин. Мир движется, люди куда-то устремляются, в порывах своих желаний и прихотей. И поток не слабеет, наоборот, с каждым днём к нему присоединяются стайки новых и молодых сердец.

Наконец, зажёгся зелёный и, плавно переставив переключатель на нужную скорость, Нисей надавил на газ. Рицка снова повернул взгляд в боковое окно.

И неожиданный визг тормозов.

Машину дёрнуло в бок. Рицка не ударился головой о стекло только благодаря тому, что Соби мгновенно притянул мальчика к себе. Нисей громко выругался, выворачивая руль вправо, уводя машину от удара. Бесполезно. Маленькая легковушка, как стрела из лука, влетела в бок машины. Их повело в сторону, и вот ещё удар: машина налетела на фонарный столб. Салон сжало с двух сторон. Рицка ударился виском, острая боль пронзила голову и затуманила сознание.

Дальнейшее всё было как в кино. Медленная раскадровка, звуковая дорожка отстранённо и приглушённо, заострённое внимание камер на самых эффектных моментах. Не хватало только музыки.

Соби вышибающий ногой дверь, вытаскивающий Рицку из салона. Нисей, с разбитой бровью, сверкающий злыми глазами. Какие-то люди, высыпавшие вокруг, словно зёрна из прохудившегося мешка. Какое-то движение, резкое, обрывистое. Затем отдалённый, почти сливающийся с гулом улицы рваный звук. Ещё один. И ещё. Много. Скрежет. И свист. И люди-зёрна один за другим падают на землю, как безвольные куклы. Крики. Чей-то плач. Разрывающий перепонки свист. Кровь по щеке. Чужая. За упавшим занавесом охраны какие-то странные люди. В очках и с автоматами. Много. Скрежет. Вопли. Соби, накрывающий собой. Нисей, со страшным и злым лицом. Упал. Холодный асфальт, кровь. И всё ещё стреляют. Пули барабанят по металлу, издавая какой-то почти визжащий звук. Кто-то всё время падает. А его, Рицку, неустанно волокут куда-то прочь, по земле. И на лицо падает кровь. С лица Соби. С его плеч, шеи. И грудь расходится одним огромным красным пятном.

Крики. Скрежет. Плач. Удары. Вопли. Тупой удар в ногу. А затем жгучая острая боль. Рот открывается, но голоса нет. И снова страх. Отчаяние. Кровь. Много. С губ Соби, что едва слышно шепчут уже знакомое.
«Не бойся».

Глава 11

Девушка-секретарь склонилась над столом, доставая из папки какие-то листы и протягивая их на подпись директору. Держа в одной руке чашку с кофе, Сеймей другой размашисто ставил подписи, даже не вникая в документы. Мысли гуляли где-то по кромке сознания, и уж точно не по той его части, которая относилась к работе.
Топот нескольких пар ног заставил на секунду вернуться назад. Щелчок, распахнутая дверь, и запыхавшийся охранник, плотнее прижимающий наушник рукой.
- Аояги-сан!! – выпалил мужчина, бесцеремонно вваливаясь в кабинет, - Там! Там! Там ваш брат..

Внутри разом всё похолодело. Не дослушав, но уже всё поняв. Кружка выскользнула из потерявшей контроль руки, не разбилась, но погребла остатками кофе часть документов. Плевать.

***
Машины скорой помощи. Полиция. Растерянные и злые лица, разгоняющие толпы любопытных от кровавого месива на перекрёстке. Трупы. Трупы. Покорёженный метал. Трупы. Гильзы патронов, рассыпанные по округе. Трупы. И кровь. Много крови.

- Простите, сэр, вам нельзя! – молодой парнишка в форме загородил путь.
- Пошёл прочь! – рявкнул Сеймей и отшвырнул бедолагу в сторону. Тому на помощь тут же выдвинулись ребята постарше.
- Эй, вы, что себе позволяете?!
- Моё имя Аояги Сеймей, я владелец компании ###. Пострадавшие – мои подчинённые, – он говорил отрешённо, в то время как глаза пожирали картину происшествия. И, возможно, искали какую-нибудь надежду. Но не найдя, сфокусировались на полицейском. – Мальчик!
Сеймей ухватил мужчину за грудки и с явным признаком безумия повторил:
- Там был мальчик! Где?!
- М-мальчик.. был.. да! Его увезли, на скорой, в больн..
Аояги уже не слушал. Оттолкнув полицейского, он прошествовал в самый эпицентр. Рассмотрев машину, в которой должен был быть Рицка, и, обойдя со всех сторон, остановился. Он ещё раз пожалел, что не курит. Хотелось бы. Но вместо зажигалки и сигарет из кармана был выужен телефон.
- Оба быстро ко мне, - бросил строго и опустился на корточки, разглядывая рассыпанные по асфальту светлые волосы. Единственную часть тела, которую не затронули пули. – Ты не можешь умереть, ты умеешь только ломаться.
Аояги прошёлся взглядом по округе.
- Жаль, что у не у всех есть такая возможность, - он ухмыльнулся, увидев за колесом знакомый нож, и потянулся рукой, чтобы его поднять, - простым смертным остаётся только надеяться на чудо.

***
- Ни дня спокойно не живётся, - вздохнул паренёк с длинными светлыми волосами, которые иногда на свету отливали зеленью. Он вёл машину через какие-то парковые насаждения.
- Шёл бы охранником в магазин работать, раз спокойствия ищешь, - парень с повязкой на правом глазу развалился на соседнем сидении.
- Это было риторическое высказывание, болван, - руль повернул налево, и машина вслед за дорогой утонула в лесу.
Его собеседник только фыркнул и уставился в окно. Но о чём-то вспомнив, тут же обернулся взглядом на заднее сидение.
- Теперь ещё и машину мыть, - будто прочитав его мысли, произнёс водитель, - как он там?
- Откуда же мне знать, - одноглазый с любопытством рассматривал тело мужчины, распростёртое на сидениях, - он не человек.
- Не плохо его так отделали, - ухмыльнулся водитель, - Минами-сан будет в ярости.
- Главное, чтобы его гнев нас не зацепил, - улыбнулся одноглазый.
- Точно, Нацу, - подхватил улыбку водитель, - надо вовремя слинять.

***
Сосредоточенный взгляд, выточенная годами концентрация и покой. Не дрогнет рука, не вырвется лишний выдох, и только усталые глаза спрячутся за стёклами очков. Поддетая пинцетом крохотная бабочка перекочевала с подложки на тонкую атласную ленту. Крохотная иголочка проткнула ткань и углубилась в основание пучка голубых волос.
- Ты прекрасна, - улыбнулся мужчина и чуть отодвинулся от стола. На игрушечном пуфе восседала изящная в своих формах и деталях кукла. Сиреневое платье с чёрной оторочкой из кружева. Чёрные ленты, коими были подвязаны распушённые волосы по обеим сторонам головы. А теперь и маленькая сиреневая бабочка на одной из лент. Мизинцем чуть поправил чёлку, подол платья и маленькую туфельку на хрупкой ножке. Замер, вылизывая взглядом любимое творение. Его самая первая работа, видимо, поэтому такая дорогая. И Рицу просидел бы ещё обычных несколько часов, в приятной меланхолии, если бы не шум за дверью, которая распахнулась почти незамедлительно.

- Минами-сан, - взору открылся затылок светловолосого парня, - тут такое дело…
Что за дело стало ясно через пару секунд, когда оба парня затащили в комнату окровавленное тело Соби. Возмущение, минутное затмение, а потом тихая ярость – эмоции на лице Рицу пробежались в секунду. Он вскочил из-за стола и рванул в дальнюю часть комнаты, где резким жестом отмахнул тёмную ширму.
- Сюда, - бросил Минами, указывая на широкий стол по центру. Парни среагировали быстро. Без лишних вопросов и промедлений положили тело на стол и выскочили за дверь.
- Изувер, - прошипел Минами, унимая раздражение. Он подошёл к двери и закрыл её на замок. Прошёлся вдоль окон, опуская плотные шторы, словно запираясь от всего мира.
- Прости, милая, - он взял со стола куклу и подошёл с ней к шкафу. За дверцей роилось множество кукольных фигурок. Разномастных, но простых, с пустыми глазами. Часть из них была без одежды, кто-то даже без волос. Мужчина усадил фигурку по центру полки и закрыл дверцу, - но тебе не стоит на это смотреть.

Поворот дверной ручки, и тёмная ширма с внутренней стороны закрыла стекло.
Минами бросил очки на стол и направился к Соби. Щелчок. Над самым столом загорелся яркий свет, в мгновение, обличив стены этой части комнаты. Шкафы, полки, стеллажи, заваленные медицинскими инструментами, приборами, склянками, деталями кукольных тел и прочим. Мужчина наклонился над телом Соби и аккуратно убрал с лица волосы, запачканные в крови.

- Как он посмел, прошептал Минами, прикоснувшись ладонью к бледной щеке, - сломать тебя. Моё самое безупречное творение.

Он сжал зубы, переместившись ладонями к тёмной рубашке. Сильный рывок, и пуговицы разлетаются в стороны. Ещё рывок. Треск ткани. Лохмотья падают на пол. Ещё. Минами без особых усилий разрывал одежду, словно это была тончайшая плёнка. Грязные лоскуты падают на пол, Рицу ходит по ним, не замечая. Наконец полностью обнажённое тело предстало перед ним на столе. Его рука с лёгкой дрожью касается идеальных изгибов, чуть поглаживает мягкую кожу, которая не отдаёт теплом. Мужчина тяжело вздыхает, наклоняется и едва касается губ Соби. Почти сразу отстраняется, не ощутив дыхания. Ещё один тяжёлый вздох, и руки начинают стаскивать собственную рубашку, обнажая спину, расходящуюся в витиеватых татуированных узорах от поясницы.

Сначала он вытащит пули, а затем заставит куклу снова дышать. Как? Об этом не знает никто, кроме него, мастера. Это тайна, утопленная в крови многих поколений. Цена ей – жизнь. Но кто-нибудь обязательно услышит, краем уха, сдавленный, наполненный до краёв болью вскрик, а потом ещё один, и ещё. Пока не сядет голос, пока не потеряется в усталости разум, пока кукла не откроет глаза. Но и это услышат не многие. Всего пара охранников, что нервно закурят на кухне особняка.

***
Кровь. Кровь. Кровь.
Всюду.
Рекой.
Течёт, булькает, сносит, топит. Подхватывает, опрокидывает, завлекает на глубину.
Проникает внутрь, чужой живительной силой убивая, не давая дышать.
Захлебнулся.

И тут же очнулся, слегка подскочив на кровати. Больничная палата, белая до тошноты, и этот запах медикаментов. Тянущая боль напомнила о себе, о реальности происходящего, о реальности уже прошедшего. И мгновенный вздох успокоения – он жив.
Край глаза зацепляет движение. Парень оборачивается и видит тёмное пятно, развалившееся на кресле.
- С добрым утром, принцесса, - гадкая, но такая родная ухмылка.
- Нисей, - и впервые в жизни Рицка рад этому человеку.
- Лежи и не дёргайся, у тебя нога прострелена, - Нисей глубоко вздыхает, а Рицка теперь уже внимательно всматривается в своего охранника. Из-под рубашки торчат бинты, и левая рука на подвязке в гипсе. Мужчина ловит любопытный взгляд и хмурится, - заживёт.

Теперь ухмыляется Рицка. Почему то он не сомневается, что всё так и будет. Язвительный и хладнокровный Акаме, но при этом – пример стойкости и бесстрашия. Рицка вспомнил, как Нисей упал на асфальт, и потом он же, каким-то чудом оказавшийся рядом, оттаскивал его и уже потерявшего сознание Соби за машину. Соби.
Парень, спохватившись, дёрнулся, и снова заныла нога.

- А Соби? Где Соби? Что с ним? – Рицка вспомнил, откуда столько крови было в его сне. Она капала из простреленных плеч стража, из его груди, с его губ. Противная вязка жижа. Заливала шею Рицки, его лицо, попадала в горло, когда он вздохом рвал воздух… Стало дурно от простых воспоминаний. И когда же это всё закончится?
- Рицка! – Нисей вовремя подскочил, иначе Рицка бы упал с кровати. Он ещё был в сознании, но его лицо искажала мука.
В этот самый момент распахнулась дверь в палату, и на пороге возникли сначала трепещущая медсестра, а затем сеющий искры гнева Сеймей.
- Нет-нет-нет! – девушка явно была против вторжения.
- Уйди, - он чуть не вмял её в стену, - я сказал, что забираю его. Меня ничего не волнует.
- Нельзя! Без доктора!
- Мне всё можно, - огрызнулся Аояги и подскочил к кровати. Его злость в секунду испарилась, а на лице отразилась тревога, - Рицка! Это я. Рицка, ты меня слышишь?
Глаза парнишки ещё пару секунд бегали по углам, но потом он пришёл в себя, и, увидев Сеймея, слабо улыбнулся:
- Теперь точно придётся сидеть на больничном.
- Да, Рицка, - попытался улыбнуться и Сеймей, и с облегчением обнял брата. Замученный тревогами взгляд скользнул по Нисею. «Живой» - ответный взгляд.

***
- Сей, где Соби? – всю дорогу, пока Рицку везли на кресле-каталке до машины, он не переставал спрашивать. Тревога нарастала с каждым последующим молчанием в ответ. Соби закрыл его от смерти, снова. И Рицка хотя бы должен его поблагодарить. И плевать, что тот упал без чувств на грудь Рицки, и что его кровь лилась рекой, он должен быть жив. Должен! Рицка должен сказать ему «спасибо».
- Сей, где Соби? – Рицка упёрся руками в дверцу машины, не позволяя его туда посадить, - я не сдвинусь с места, пока ты не ответишь!
- Рицка, пожалуйста, твои капризы сейчас не вовремя, - Сеймей умоляюще смотрел на брата. В другой бы раз затолкал его силком, но сейчас он боялся перегибать палку. Рицка разговаривал, как ни в чём не бывало, только потому, что ещё не отошёл от шока. Прошло всего несколько часов с утреннего инцидента, и любое давление или эмоциональный всполох – могут вызвать непредсказуемую реакцию.
- Сей. Где. Соби? – медленно повторил Рицка, ощущая, как начинает злиться.
- Его отвезли к мастеру, - сдался Сеймей, - он был ранен.
- Я хочу увидеть его, - в груди отлегло, хотя не полностью, Сей мог просто скрывать тяжёлую правду.
- Нет, - отрезал тот.
- Он не ранен. Он умер, да? – Рицка шёл в наступление, - и ты скрываешь, жалеешь меня снова.
- Нет, Рицка!
- Тогда я хочу его увидеть!
За спиной кто-то громко хмыкнул, и затем произнёс:
- Он хуже тебя, Сеймей.
- Заткнись, - бросил Сеймей и, вздохнув, добавил, - хорошо, Рицка.

***
Ехали томительно долго. Машина ныряла по узким проулкам, петляла вдоль дорог, терялась между парками, затем и вовсе скрылась в лесной глуши. Рицка сидел на заднем сидении между братом и Нисеем. Для последнего это было не привычно, но с одной рукой Сеймей не доверил ему руль. Всю дорогу они молчали, каждый о своём. О своём мраке в душе, о своём свете на поверхности. Семей изредка прижимал Рицку ещё сильнее к себе, будто опасаясь, что тот куда-нибудь упадёт. А Рицка медленно начинал понимать, что на ближайшие несколько месяцев станет хрустальной статуэткой в руках брата, который будет бояться за его жизнь каждую секунду. Его поставят на полку, а шкаф закроют на замок, приставят охрану и запретят кому-либо подходить к этому месту. И новый виток раздражения уже зрел внутри. На брата, на судьбу. Почему? Кто распорядился так его душой?
Поток мыслей был прерван шелестом шин по гальке, а через секунду в окне Рицка различил края строения.

- Осторожно! Давай я тебя понесу? – Сеймей подхватил Рицку под руки, ибо тот чуть не вывалился из машины. Он уже и забыл, что нога ещё не зажила.
- Нет, дай просто руку, - парень зацепился за локоть брата, и хромая сделал несколько шагов, - вот видишь?
- Тебе просто повезло, что пуля прошла на вылет и не зацепила ничего важного, - Акаме вылез из машины, но не торопился следом. Пачка сигарет мелькнула в его руках.
- Ты не идёшь? – обернулся Сеймей.
- Нет, тут подожду, - и щёлкнул зажигалкой. Как же всё-таки хорошо, наконец, закурить.

У самой двери они столкнулись с охраной. Двое парней откланялись Сеймею и поспешили открыть дверь. Они заметно нервничали.
- Он только закончил, - тихо бросил светловолосый охранник, закрывая за ними дверь.
- Рицка хотел увидеть куклу, - бросил Сей, но его тут же одёрнули локтём в живот.
- Соби! – возмутился Рицка.
- Как скажешь, - вздохнул Сеймей, помогая брату подниматься по ступеням лестницы на второй этаж. Охрана безмолвно шествовала следом.
Наконец, дверь. Тёмная и широкая, с резным рисунком, доказывающим её благородство и дороговизну. Сеймей взялся за ручку и по-хозяйски открыл. Без стука.
- Сей, а разве можно…?
- Можно.

Комната открылась простором и уютом. Старинная мебель, такая же резная, под стать двери, обои, казалось бы, расписанные в ручную, книжные шкафы, полочки, стулья, пуфы. Много гармонично вписанных в пространство вещей, словно это делалось годами, тщательно и с душой. Свет из больших окон, много зелёных растений, мягкий ковёр с длинным ворсом… Во всём хитросплетении деталей, Рицка не сразу заметил мужчину, раскинувшегося в кресле за большим столом. Прямое каре пепельных волос, узкое лицо, широкие плечи, сползшие на нос очки. Он был намного старше Сеймея и Нисея, во всяком случае, так говорило его лицо, подёрнутое усталостью и лёгкой сеточкой морщин. Холодный взгляд коснулся обоих вошедших.
- Добрый день, Минами-сан, - наигранно улыбнулся Сеймей и чуть пихнул Рицку, чтобы тот тоже выказал уважение.
- Д-добрый день, - растерялся Рицка.
- Что тебе ещё надо? – мужчина попытался скрыть раздражение за глубоким вздохом. Он поправил очки и приподнялся на кресле.
- Вы сегодня не в духе, Минами-сан, прошу нас извинить, - Сеймей изобразил лёгкий поклон, - но мы всего на минутку. Хотели узнать, как кукла.
Рицу метнул в Сеймея суровый взгляд.
- Соби, - тут же поправил брата Рицка, - пожалуйста, можно мне его увидеть?

Взгляд опустился на парнишку. На этот раз не суровый. Загадочный, испытующий, словно хотел пробраться в голову и выпытать все мысли. И возможно это случилось, ибо напряженное лицо Минами вдруг расслабилось. Ровно в тот же момент снова открылась дверь, и в комнату впорхнула «бабочка».

Элегантно обогнув братьев, девушка в сиреневом с чёрным кружевом платье и голубыми копнами волос по бокам замерла перед столом Минами, опустив поднос с кофейным набором.
- Кофе для хозяина и гостей, - лучезарно улыбнулась девушка, а Рицка заметил на одной из лент красивую бабочку.
- Спасибо, Нагиса, - голос Рицу стал мягче, и казалось, он сменил гнев на милость, - ты не могла бы проводить мальчика к Соби? А мы пока побеседуем с Сеймеем.
- Конечно, - девушка в пару лёгких шагов оказалась рядом с Рицкой и протянула ему локоть, чтобы тот ухватился за неё. Парень и вовсе растерялся, но Сеймей кивком головы одобрил решение.

***
- Значит, тебя зовут Рицка? – они шли по коридору второго этажа.
- Откуда вы знаете?
- Я знала, что у твоей мамы двое детей, и младшего зовут Рицка, - улыбнулась девушка.
- Вы знали мою маму? – Рицка был удивлён.
- И её родителей, - как ни в чём не бывало, ответила девушка, - хорошие были люди.
- П-погодите, я что-то не понимаю, - в голове была неразбериха, - но ведь они умерли очень давно, мне Сеймей рассказывал…
- Верно, - с грустью вздохнула девушка, - но я их застала ещё живыми. И Рицу был молод. Эх, время…
Она как-то странно улыбнулась, и эта улыбка показалась Рицке немного пугающей. Хотя, это и вправду могло показаться. Столько впечатлений за один день.
- Значит, ты хозяин Соби? – девушка вновь заговорила, когда они вошли в небольшой холл.
- Нет, я не хозяин. Просто Соби меня охраняет.
- Значит, хозяин, - и снова улыбка, открывая одну из нескольких, расположенных в ряд дверей, - у нас, кукол, так заведено.
Рицка чуть не споткнулся на пороге, и ошарашено уставился на девушку.
- Так вы...
Девушка снова озорно улыбнулась и протолкнула Рицку в комнату.
- Иди, он там, - и исчезла за дверью, оставив мальчика в полутьме.
Плотные шторы не давали остаткам дневного солнца пробиться внутрь. Комнатушка. Пустые серые стены. Деревянный пол. Кровать и столик рядом. Запах смолы и хвои. Вязкая и тяжёлая тишина, в которой едва слышно разливается дыхание.
Соби.

@темы: фанфик, особое и нечто иное, лавлесс