Ностальгия и зависть.

Нет, старостью и не пахнет, но молодость тоже разная. Вот хочу туда, в бесшабашное неудержимое безумное и сочное "вчера". В те далекие 18-ть... Эх. Впрочем, многие хотят - никого не удивила.

***

Когда тебе лет восемнадцать
Хочется курить, пить, трах..ся.
Хочется верить звездам бесстыжим,
Красит волосы в синий и рыжий.

Хочется шляться ночами лунными,
Притворяться детьми приблудными,
И в грозу на крыше высотки
Любить друг друга без остановки.

До глухоты слушать музыку сердца,
По квартирам чужим греться.
Сбегать с универа, рисовать кровью,
Смеяться и плакать, лайм с солью.

Не спать ночами, ожидая встречи
В пустой комнате чата, погашены свечи.
Бросаться словами, не думать о завтра,
Тебе восемнадцать, ты полон азарта.

Тебе восемнадцать, запомни время.
Бестыжие звезды, бестыжее племя,
Свободу в руках меж пальцев ветром.
Пока ещё можешь, наслаждайся этим.

3.09.2015г.

@настроение: никаких сожалений;

@темы: лирика, ностальгия

---

Для Лиса.

Чертов Лис...)

***

Когда ты лежишь головой на моих плечах,
Я слышу шум моря,
Я вижу прекрасный закат.
Когда ты дыханием трогаешь пряди волос,
Я лесом дышу,
Иду по тропе на откос.
Когда твои руки покоят ладони мои,
Безумные чайки
Зовут меня хором вдали.
Когда ты крепко собой - не отдам никогда,
Мне вкус ежевики
Сладко ползет по губам.
Когда твоё сердце жарко бьет в спину мою,
Я мир пропускаю
Через себя. Для тебя. Живу.

14.01.2016г.

@темы: стихи, для любимых

---

Волчику.

Ты всё знаешь...)

***

Есть вещи, о которых говорить не стоит.
Есть вещи, о которых стоит говорить.
О чем душа болит, о чем ночами воет.
О ком забыть, кого отчаянно любить.

Что безответно, без выхода и входа.
Что безнадежно до злости и обид.
Что может быть проходит через годы.
Но что отчаянно не хочется забыть.

Есть вещи о которых говорить не стоит.
Но стоит говорить о нескольких вещах.
Не отпускать, кто дорог, но уходит.
Держать. Любить. Надеяться. И ждать.

23.08.2015.

@темы: стихи, для любимых

---

Хорошо, когда всё разложилось по полочкам.

По крупицам соберу себя.
Вот я, а вот моя душа.
Вот мой апостол Чести,
Вот мой верный Страж.
Лиса моя,
И раболепный Паж.

Мой Кукловод,
Моя Марионетка,
Найдется Зверь,
Томящийся за клеткой.
Моё Отчаянье, мой Страх,
Мои Причуды.
И Шлюха-девка,
Что не выходит в люди.

И Королева треф,
И Ведьма,
И Дракон.
И Белый Призрак,
Преступающий закон.
И дева в маскарада Маске,
Сломленный Пьеро,
К ногам упавшие листы,
Чернила и Перо.

И Муза без прекрас -
Ваянье Темноты,
И два любимых лика:
И Он, и Ты.

@темы: о себе, настроение, Лирика

---

Обратная сторона.

А что ты скажешь, мой друг, когда за завесой благочестия и милой простоты, тебе откроется совсем другая правда? Что будет с твоим сознанием, привыкшим видеть белое на черном, когда оно обнаружит черное на белом?
Мне кажется, твои ноги перестанут ощущать землю. Твои брови вздернутся, веки распахнуться, зрачки расширятся, а твой рот не сможет выдать ни единого звука, потому что горло перехватит порывом возмущения, и ты будешь думать лишь о том - как бы не задохнуться от всего этого хаоса. А хаос, он обязательно случится. Ты не сразу это обнаружишь, мой друг, скорее всего лишь через время, когда сойдет первая бахрома шока, и в сознание медленно начнут заползать тараканы. Ты перестанешь различать правду от лжи, и каждое новое лицо будет вызывать в тебе сомнения. Подозревая каждого, рано или поздно подозрение упадет на тебя самого... И это будет конец. Того самого благочестия и той милой простоты. Потому что, мой друг, ты вдруг осознаешь, что всё вокруг так и осталось белым на черном, а та чернь на лживой белизне - у тебя внутри.
Но не печалься, мой друг. Каждый из нас через это проходил.
Улыбнись, мой друг!
Улыбка не вернёт тебе истинно белого, но она окаймит черное приятной серой бахромой.

@темы: настроение, Психология

---

А дела идут.

Нет, а кто-то сомневался, что мир вдруг замрёт и будет смиренно дожидаться, пока ты не отдышишься и снова не вернёшься в строй? Пф. Как же.
Дела идут. Мир движется. Земля кружится. Время бежит. И всё уже не так и плохо, как было в самом начале. Как-то даже интересно, что будет дальше и чем всё закончится. Небывалое нетерпение тормозится только здравым смыслом, ограждающим моралью, что ничего хорошего не случается, если получить что-то раньше положенного на то срока. Так что смиренно ждём. Ждём, и чуть сойдя с общей трассы, дабы не тормозить собою особо нерадивых и торопящихся, неспешно вышагиваем по обочине, любуясь всякими травками и цветочками. Тем более, что и настроение есть, и положено оно - проявлять всякие сентиментальности в угоду истинно женской сущности. Кстати о ней. Если уж говорить прямо и откровенно, то сущность моя будто переполненный гейзер фонтанирует, ибо переполнилась она всем женским в двойном размере. Кукольник растерянно чешет затылок - уж кто-кто, а ему несомненно тяжелее всех. Ибо будучи той частью меня, что собрал в себя качества и черты исконно мужского происхождения, он право и не знает, как быть с таким скоплением женских сущностей. Спросить бы Лису, как он раньше обходился с нами двумя, да вот нет её. Продолжает спать, и нет и надежды, что проснётся в ближайшее время. Так что самой придётся его как-то понимать и успокаивать. Всё-таки я - всё ещё я, хотя уже и в немного большем значении.

@темы: самокопание

---

Писать бы чаще.

Писать бы чаще, да нет сил.
Не физических, моральных. Закончилось то былое насыщенное энергией время. Теперь всё ушло в другое, более значимое и реальное начало. На нём теперь весь свет клином, а всё вокруг - калейдоскоп театральных постановок, на которые я уже не смотрю. Просто сосуществую, кручусь на подиуме карусели, а всё остальное вокруг меня. Даже глаз не поднимаю. Всё равно.
Никогда бы не подумала, что жизнь может так кардинально поменяться. Вот скажите мне той, что ещё год назад упивалась радостью мимолётных жизненных моментов, что всё это обнищает, сотрётся до уровня серого асфальта, станет ненужным и таким крошечно-бесмыссленным, я бы ни за что не поверила. Даже самой себе, пришедшей из годичного будущего. Я бы посмеялась в лицо, сказала - неправда. Разве могу я.. и так?
Самой поверить трудно. Будто скорлупа наконец обвалилась, и больше незачем прятаться. Правда стало как-то одиноко и холодно, иллюзии ушли. Как в нашумевшем когда-то фильме "Матрица" меня отключили от системы. И сразу всё по другому, иначе.

Не скажу, что плохо. Вообще, мой пессимизм вам может только показаться, на самом деле, я пребываю в некотором состоянии замедленной эйфории, ползу в сторону обретения душевного покоя и счастья. Мне очень хорошо. Физически, конечно, не очень, но душа в как в ином мире. По ту сторону всей этой суеты мирской. И всё бы хорошо, но периодически мутят воду вопросы из вне "Ты как?!". Устала отвечать. Потому что нет однозначного ответа. Телу плохо, а душе хорошо.

Писать бы чаще. Но теперь я задаюсь вопросом - для чего? ВСе это не более, чем самовыражение своего эго через восприимчивые взгляды читателей. А моё эго сейчас спит. Где-то глубоко во мне. Ну, хотя не так глубоко, под желудком, я точно знаю. И моему эго всё равно, читает меня кто-то или нет, пишу ли я об этом вообще, и есть в этом вообще какой-либо смысл.

Смысл есть только в одной простой истине: что на данную минуту я потеряна для общества, но я счастлива. И моё счастье не зависит от кого бы то ни было вообще. Моё счастье внутри меня, и эта независимость наполняет меня покоем.

@настроение: О себе

---

Волки

Подождите немного. В голове такая неурядица и сумбур. Я обязательно напишу что-нибудь более значимое и стоящее на эту тему. А пока, ведомая своими внутренними проводниками, изолью мысли.



Наверное, я окончательно влюбилась в волков. И нет, это уже не минутная страсть, навеянная чужими мыслями. Отнюдь. Просто очередное подтверждение наивности собственной души.

В руки попало очередное произведение, меняющее мою реальность. Wolf Guy - Wolfen Crest Всем читать! Читать без промедления. Начнёте читать о судьбах героев, а закончите перебирая свою собственную. Вообще, советую это для тех, кто особо любит всякие там ужасы и жестокости. Потому что эта манга работает как твой самый лучший воспитатель. Любишь? Ну, получай. И сам не заметишь, как конец встречаешь обновлённым.

Почему волки? Не имею понятия. Никогда не любила их, а теперь, будто душой повязана. Немой восторг и благоговение. Нам бы у них учиться. Тому, как жить среди себе подобных. О понятиях чести у них бы спросить. И о том, как выбирать любовь, и как с ней поступать.

Любит человек копошиться в грязи. Настолько, что даже белый снег, после человека окрашивается в тёмные разводы. Не умеем мы ценить. Ни мир, ни окружение, даже себя не ценим. Не хватает нам мудрости и ясности во взгляде. Все мы приземистые и слепые, и всё в той же грязи.

Упилась. Упилась и гневом и жестокость, и властью и кровью. Надоело об этом писать. Нет, знаю, меня вернёт в эту колею немного погодя, как только память охладит воспоминания от этой работы. Но всё-таки, в очередной раз грудную клетку хочется надломить и заглянуть внутрь. Почему не писать о простой любви? Почему не о нежном и чистом чувстве? Почему надо именно всё испачкать, измарать, вымазать и обесчестить? Зачем? Большой на это спрос. Значит, в мире столько людей, жаждущих чужих страданий куда больше, чем ценителей истины. Печально. И немного больно. Простая и искренняя любовь трогает гораздо сильнее, чем вся эта вуаль из спецэфектов и крутизны.

Больно. Любить разучились. Разучились видеть и ценить самое важное в человеческой жизни. Куда смотрим? Чего ищем? Вот мне повезло, в который раз сбросить с глаз повязку и увидеть, прозреть хоть на немного. Надолго не хватит - атмосфера вокруг заставит вскоре эту маску на глаза натянуть снова. Но на несколько дней, а может, и больше - хватит.

Спала вчера, нарыдавшись всласть. На утро - голова больная и стеклянная. Зато счастье разрывает душу - под боком родное что-то копошится. Ну как родное? Любимое. Вот она та истина, вот он тот ясный взгляд. Чего тебе ещё надо, душа?

И всё же о волках. Моя им благодарность. За минуты озарения и возвращения к истокам. Книги пишут люди. Но они берут характеры из насущных явлений. И волков рисуют не из воображения, а из того, что и так известно многим, но не многим видно - потому что видеть не хотят.

А я вижу. Счастлива. Душа болит, что снова опять ослепну.

@темы: Чтиво

---

Былое.

Пустая квартира. Мирно урчащая на коленях кошка. Зима. Плед. Музыка меланхолии.
Идеальный комплект для погружения в пучины сознания. И нет бы проду писать для тех работ, которые все ждут. Нет, сижу и вспоминаю бравое прошлое. Почему прошлое - понятно, вопрос - почему бравое? А потому что. Никак иначе и не назовёшь то, что было тогда... в далёком 2010-м... Эх, времена. Юные, дерзкие, глупые и свободные. Но были, и мы жили! Там, в пучине великого по тем временам форума. (Кстати вот и Он). Семьёй, бандой, группировкой, мы были несокрушимы, напыщенны индивидуализмом и пафосом, но это не отменяло нашей прелести, когда мы собирались в нашем бандитском логове (Мой второй дом). Чего только не было) Разборки, драки, игры, сплетни, троллинг, коварные планы, ну и любовь! Как же без интрижек-то!

Пришла туда никому неизвестной девушкой-гадалкой, а стала самой популярной Медсестрой-садисткой Гри. Все знали кровавую Гри. Но не сыскать славы без подвигов, так что надо отдать должное моей Лисе и Кукловоду, которая развернулись тогда на всю катушку - одна писала, вторая строила всех парней) А вы как думали? Слабой девушке в одиночку не выстоять против толпы парней-геймеров, надо защищаться) То время научило меня многому, и дружбе на расстоянии, и лучше понимать людей, их одиночество и скрытые качества, их многоликость и обман. Много дров наломала, успела и подраться, и поцапаться с модерами, и разыграть потрясающий спектакль про любовь, свадьбу и детей. А потом поучаствовать в великой войне за раздел. Ха-ха, смешно и грустно. Это был наш последний вздох. Вернее, последний вздох раздела. Дети растут, приоритеты меняются, форум отжил свой век. Блистательный, замечу вам.

Со многими так до сих пор и общаемся. К слову, Док тоже оттуда. Мы с ним пересеклись в корпоративной игре, и так и остались близки друг для друга. Но вспоминая те времена, не могу без содрогания в груди пролистывать в памяти бессонные ночи студенчества. Это было. Это было с нами, со мной. Я жила, и я творила.

Кстати, сама создавала несколько игр, правда довела до конца только одну. Как-нибудь позднее подробно расскажу о каждом проекте, а пока могу только ссылку кинуть. Вот полноценная игра про вампиров, в антураже 17-18-х веков, мрак и депрессуха (вон они где, истоки моих агнстов и драмм) - Children of the Blood (Дети крови). А тут два коротких модуля (мини-игр): the Nativity. White shroud. (Рождество. Белый Савван) и The Marionette (Марионетка), они в одной теме игровой, поэтому ссылка на них только одна.

Вот так. Небольшая ностальгия по прошлому.
"Отдать должное Таверне, плюнуть в Гнома, поклониться Торту, заказать трОвы у Сильфа и заплатить за неё Шаману, выпить за здоровье всех живущих с Эрном, поучаствовать в создании плана захвата мира с Аэоном, поругаться с Эвигом, крикнуть "Хей, Бро!" Сильверу, улыбнуться всем прочим и таинственному призраку Хизену, погладить за ушком Кота, выпить вина, съесть кусок отбивной, и спустьться уже, наконец, в свой Лазарет, дабы продолжить мучить и пытать всех травоядных пони и котяшей. Кровавая Гри. Алые волосы, зелёные глаза. Медсестра Таверны "Хромой Бобер". 2010 год."

@настроение: Воспоминания

@темы: frpg, Игровые форумы

---

Расстройство личности.

"Не расстраивайте вашу личность. Вам не понравится, если она обидится на вас"

Забавная эта штука - личность.

Прослушать или скачать Placebo Running Up That Hill бесплатно на Простоплеер
Ещё более забавная вещь - если она у вас не одна. Многие, пожалуй, на этом месте бросят читать, сославшись на изодранную до баянов тему вечного человеческого "личностного множества", которую обкатали и облапали уже все дети-подростки с неустоявшимся складом суждений и мировоззрений (собсно, многие и меня в этом упрекнуть могут, однако буду сопротивляться). Когда переходный возраст минует себя, то человек либо отфильтровывается неким общественным штампом "нормальности", либо же сквозь этот фильтр летит в общую кучу "ненормальных психопатов", коими нас люди, уровнем выше, окрещивают.
По мне, так в наше время эта "куча" давно нуждается ещё в одном, а то и с десяток фильтров, потому как уже и не поймёшь, где же эта грань "нормальности". Ноя вообще хотела не об этом. Хотела о себе, ибо о всех остальных я могу рассуждать много-много времени и не оставить себе на сон ни минуты. Страшная вещь, эта психология всё-таки.

Есть у меня один очень интересный друг, имя которого называть без его ведома я не смею, а потому для дальнейшего назову его просто - Мой Психоаналитик. Так вот, мы встретились с ним года так 4-5 назад, и за много времени нашего общения он помог разложить мою личность на все её естественные составляющие, объяснить всякое моё поведения законами сожительства этих составляющих, и вывернуть восприятие мира на такую изнанку, что я уже сейчас понимаю - обратно никак. "Обратно" уже закрыто, а мы тут, внизу, топчемся в ожидании дальнейших указаний.

Как оказалось, на данный момент во мне живёт три вполне себе самостоятельных дамочки, каждая со своим характером, историей и именем. Я долго сомневалась в их индивидуализме, пока Доктор не доказал мне, что все они не являются масками, а имеют гораздо более глубокое значение. Док вообще сам по себе личность интересная, но о нём я как-нибудь в другой раз расскажу (пока я всё ещё не знаю, как он отнесётся к этому). Сама не знаю, для каких таких целей я решила поведать об всём этом, быть может, забавы ради одной из них.

Первой из них являюсь я непосредственно. Да, та, кто пишет, читает, общается со всеми, разглагольствует и вообще влачит рабское существование под ногами у двух других. Я есть ни что иное, как некий человек-посредник для общения этих двоих с внешним миром. Вобщем, именно со мной вы общаетесь чаще всего)) Вторую, как я недавно окрестила, дав ей имя Лиса, ибо именно с этим животным вторая моя сущность и ассоциируется. Так же, многие могут знать её как мою, ту самую величественную Музу, которая дарит мне вдохновение писать, придумывает сюжеты моих историй, ну и вообще отвечает за мою любовь к прекрасному. Она весьма высокомерна, горделива, эгоистична, самовлюблена, развратна и страстна, а так же дико ленива. Ей я обязана всем моим опозданиям на работу и задерживанием тех же самых глав))) Ну а третья личность... она весьма тёмная и сокрытая. О ней я знаю едва-едва, ибо она предпочитает прятаться в сторону, не привлекая лишнего внимания, ибо она мой некий страж. Её я окрестила именем Кукольник. Она тоже очень высокомерна, однако больше всего в ней жестокости, жадности до власти и любви управлять людьми. Хотя не могу не признать, что именно она хранит мой рассудок, моё сердце, мою душу от всяческого человеческого зла, коим полнится земля наша.

Ну вот, я выполнила просьбу Лисы. Она очень хотела, чтобы о ней узнали. Какая же она гордая, всё-таки, и любит поклонение себе любимой (то, что я её люблю ей видно мало). Надеюсь, гнева Кукольника на себя тоже не повлеку - ибо она предпочитает, чтобы о ней не знали. Надеюсь, меня не замучают ночью здравомыслием и мне не придётся удалять это сообщение завтра же утром.

И так, Доктор говорил мне, что для человека возраст не должен значить ровным счетом ничего. И такая фраза, как "когда ты повзрослеешь?" вовсе не должна олицетворять здравомыслие. И взрослые остаются детьми, и дети бывают мудрее взрослых.

"Расстройство личности" - это когда все твои внутренние сущности не могут ужиться в гармонии и начинают враждовать, сводя тебя с ума. Мои же живут мирно, гармонично, и потому я вполне себе счастливый человек (вернее, все мы), с гораздо большим кругозором нежели те, кто застрял там, наверху, на самом первом фильтре "нормальности".

@настроение: Психология, автопортрет

---

Фанфикшен

Название: Кукла
Автор: Green Rin
Фэндом: Loveless
Персонажи: Нисей/Сеймей, Рицка, Соби - основные, каноничные в эпизодах. Ну и собственные тоже бегают.
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Драма, Мистика, Экшн (action), Даркфик, AU
Предупреждения: Смерть персонажа, OOC, Насилие
Размер: Миди
Описание: Представим мир без привычных нам Бойцов и Жертв. Герои - обычные люди. Ну, как обычные...
Мир криминала, где на крыльях тьмы порхают падшие души, их повелители, проводники. В центре этого хаоса маленькая золотая клетка, внутри которой дремлет ангел, неприкосновенный и бесценный. Распахнётся ли когда-нибудь эта клетка? Увидит ли ангел свободу? И если да, то хватит ли смелости взлететь? А может... просто должен кто-то помочь?
Посвящение: Особая благодарность солнышку Svetlanka*), которая оказала огромную помощь при создании этой работы. Моральная поддержка, суровая критика, интересные мысли, философские изыскания - за всё это ей огромное "СПАСИБО")))

Глава 16

Ты превратил свою жизнь в Ад.

Вместо того чтобы видеть в ней свет, ты ищешь тьму. Ищешь, находишь и вытаскиваешь на свет божий, чтобы рассмотреть и насладиться собственный ужасом. Куда бы ни посмотрел, что бы ни взялся оценивать — ты везде видишь картины Ада.

Но это твой Ад. Твой.

Анхель де Куатье. «Поединок со смертью»

Прослушать или скачать Red Take It All Away бесплатно на Простоплеер

Поворот ключа. Гул мотора. Шелест асфальта. Мягкие щелчки поворотника. Глухие удары переключателя скоростей в пазах. Ровное дыхание. Тихое сердцебиение. Плетёная нить крохотных движений, из которых слагается жизненный путь. И даже, когда ты стоишь на месте, нить продолжает вить сама себя. И выходит, что нам всё же предопределено повиноваться судьбе, идти по указанному пути, и сколь бы не сворачивали – нить одна. Не петляет. Предлагает идти следом. И мы наивные, думая, что можем противиться.
Тишина улиц. Мигание светофора. Солнечные блики на окнах. Редкие встречные авто.
Единственное, что в наших силах – оборвать свою жизнь, оторваться от этой связи с судьбой и раствориться в пустоте. Хотя иногда нить обрывается сама. И вот уже сейчас возникает подсознательное чувство, что она истончается и слабеет.
Педаль тормоза в пол. Поворот ключа. Затухание двигателя. Всё такое же ровное дыхание. И только чуть учащённый пульс.
Хлопок двери. Тишина. Царство забвения. Длинная каменная дорожка. Кусты карликовых роз за бордюрами. Искусственная зелень газона. Неторопливые шаги. Секунда. Две. Три. Пять. Десять. Тридцать. Минута. Минута с небольшим.
Каменное крыльцо огромного особняка. Дверь. Два грузных мужчины, со спрятанными под очками глазами. Учащённое сердцебиение. Но всё такое же ровное дыхание. Ручка двери. Две минуты. Отчаянный взгляд назад. Машины у ворот уже нет. Ворота торопливо заперты. Отступать – некуда. Щелчок.

- Вы очень вовремя, Аояги-сан. Времени без минуты восемь, - слащавый голос самодовольного глупца, чья душа уже пирует на костях ещё живого врага.
- А ты тут за дворецкого, Хасиме? – бесстрастность и равнодушие, деловой подход. Спрятать рвущееся наружу сердце, усталость и гнев. Он не мальчишка, они просчитались, надеясь увидеть его слабость. Гордость – она в крови.
- На твоём бы месте попридержал язык, - зло бросил мужчина, привлекая взглядом охрану, - обыщите его.
Две пары грубых мужских рук. Одна выхватила кейс и опустила на пол, другая бесцеремонно впилась в тело. Ликующий взгляд мужчины напротив.
- Меры предосторожности, Аояги, - сколько самодовольства и восторга от минутного проявления власти, - проверяйте тщательнее.

Ухмылка раздалась над самым ухом. Противная и грязная. Сеймей сжал зубы, чтобы сохранить самообладание, не вырваться из этих гадких лапающих его рук. Всё для Рицки. Ради Рицки. Что угодно для него. А охранник между делом продолжал. Его руки грубо и властно шарили по каждому сантиметру тела. Пиджак был сброшен за ненадобностью, рубашка грубо выправлена из брюк. Сеймей смотрел куда-то вперёд, избегая взгляда торжествующего Хасиме, и внутренне скалился. Никому и никогда он не позволял такой вольности. Разве только Нисею. Да, только его руки могли так свободно скользить по его лодыжкам, сжимать икры, впиваться в бёдра, касаться... там. Что?! Один злобный рык всё же вылетел из Сеймея. Охранник снова ухмыльнулся и сделал вид, словно задел случайно. Его напарник тоже улыбнулся, что не ускользнуло и от Хасиме. Новый всплеск безумной радости коснулся его лица.

- Что, Аояги, не любишь, когда тебя трогают? – ядом так и несло из его уст, - ладно, парни, достаточно. Босс ждёт.

Разочарованный цокот языков, и Сеймей снова почувствовал себя свободным. Он опустился за кейсом и, восстановив на лице былую отрешённость, последовал за Хасиме. Будь у него в руке кинжал Нисея, он загнал бы его по самую рукоять в это гнусное человеческое тело. Но ни Нисея, ни кинжала, а поэтому Аояги мог лишь молча буравить ненавистную спину взглядом, и следовать за ней. Сжать гордость в кулаке, прикусить злобу, задушить страх. Быть невозмутимым и уверенным даже теперь. Потому что кто, если не он? Рицка… держись, малыш.
Гулкие шаги. Коридор кажется бесконечным, и каждый метр, словно погружение в пропасть. Взгляд всё ещё прикован к чужой спине, но мысли уже далеко. Где-то в прошлом, далёком, когда ещё Рицка только учился ходить, смешно прыгал, дёргал ногами, когда у него выходило сделать несколько шагов подряд. Он смеялся заливистым голосом, громко и от души. Хватал своими цепкими ладошками Сеймея, тянулся, улыбался. Такой беззаботный. Такой хрупкий.

- Сей, ты должен о нём заботиться и любить. Пообещай мне, чтобы..
- Почему ты так говоришь, мама?
- Сей, слушай меня. Пообещай, что будешь заботиться о нём. Пообещай!
- Обещаю, мам! Но почему ты так говоришь? Словно…

Мужчина впереди резко остановился и чуть склонился, раздвигая створки стены.
- Накагива-сама, ваш гость прибыл, - учтивый поклон, и мужчина вошёл в большой зал, отделанный во всех традициях японской культуры. Сеймей последовал за ним. Светлый просторный зал без окон, без мебели за исключением маленького приземистого стола у противоположной стены.
- Доброе утро, Сеймей, - хозяин дома восседал за столиком. Приветственная улыбка и лживое радушие, - ты пунктуален. Это хороший знак.
- Где мой брат? – Сеймей замер у входа, полоснув сталью голоса всех присутствующих.
- А ты не любишь тратить время на пустые разговоры, да? – ещё одна безудержная улыбка. Почти оскал. Такой безумный и самодовольный. Сеймей едва не согнулся от того, как защемило в груди. Больно даже подумать, что эта тварь могла сотворить с Рицкой. С его маленьким Рицкой. Рука, что держала кейс, непроизвольно дрогнула. Нет, держать себя в руках. Ни в коем случае не показать свою слабость, иначе это заведомый проигрыш. Они все пришли полюбоваться его муками, но он не доставит им такого удовольствия.
Слабый шум извне комнаты. Створка стены за спиной Накагивы отъехала в сторону, и в комнату вошли двое высоких мужчин. Что-то маячило следом. Маленькое и тонкое. Сеймей задержал дыхание. Охранники расступились, толкая вперёд Рицку. Его руки были перевязаны верёвкой, а рот заклеен скотчем. Мальчик только сделал шаг, когда его ноги подкосились. Один из мужчин подхватил его под руку, предотвращая падение.
- Ох, - Накагива улыбнулся и театрально всплеснул руками, - ноги не держат. Ещё не привык к радостям взрослой жизни. Но ничего, это приходит с опытом. Да, Сеймей? Поделишься потом со своим милым братиком, как надо лучше раздвигать ноги, чтобы с утра ничего не болело?
Взрыв хохота со всех сторон. Прикованный взглядом к Рицке, Сеймей и не заметил, как комната по периметру набилась охраной. И теперь каждый из них давил похабные смешки. Но это ничего, он даже не повёл и ухом, весь этот гогот слился в один белый шум. Игнорировать. Не замечать всё. Кроме одного. Наполненных болью и слезами глаз Рицки.

Боже.
Если ты есть.
Забери мою душу, тело, разум, всё. Но не мучай его. Не заставляй его смотреть на этот мир такими глазами. Не заставляй его видеть это всё. Он не виноват. Ни в чём. Только я. Это мой Ад. Мой собственный. Я горю. Но не позволяй и ему гореть. Умоляю.

- Прекрати! – вся воля, чтобы не закричать, вся сила, чтобы не выпустить слёз, вся выдержка, чтобы голос не дрогнул. И он не дрогнул. Прокатился по залу и ударил, словно хлыст. Хозяин изменился в лице, а охрана замолкла. Секундная тишина и десятки глаз. Разных. Любопытных, усталых, заведённых, злых, пустых, в ожидании, безумных, преданных, холодных, страждущих…
Сеймей сделал шаг. Тугой и тяжёлый. Затем ещё один. Тишина не прервалась. Взгляды поедали его фигуру, и это чувствовалось даже кожей под одеждой. Чувствовались и жаждущие его тела руки, и мокрые языки, и острые зубы, и холодная сталь клинков, и обжигающие поцелуи пуль, что готовы сорваться уже сейчас. Гадкое и скользкое чувство, от которого хотелось бы отдёрнуться, провалиться сквозь землю. Но он должен идти. Выше голову. Острее взгляд. Шире грудь. Чётче шаг. Он не падёт пред ними ниц.
Громко хлопнув, кейс упал на стол. Скрестив ноги Сеймей сел напротив Накагивы.
- Приступим, - хладнокровно и спокойно, отчего хозяин дома зло прищурился. Он явно ждал представления, а ему ломали планы.
- Ты, видно, торопишься, - мужчина извлёк из кармана пиджака узкие очки и нацепил на переносицу. После взмаха руки один из охранников, что толпились уже повсюду, подал ему какую-то папку с бумагами и перо (перьевую ручку, в смысле).
- Ещё есть дела.

***
- …тороплюсь.
- Куда?
- Я не могу тебе сказать, Сеймей. Но это очень важно. Следи за Рицкой.
- Когда ты вернёшься, мам?
- Я не знаю. Не знаю. Не спрашивай у меня такие вещи!
- Рицка спрашивает о тебе постоянно.
- У Рицки есть ты!
- Но ему нужна мать!
- Ему нужен тот, кто будет его любить. А кто будет этим человеком – не имеет значения, я или ты…

- Ничего не имеет значения, кроме… - язык коснулся лезвия, впивая вкус металла. Улыбка. Дикая. Возбуждение. Как некстати. Прищуренные глаза. Голова чуть набок. А в душе уже играет какая-то тоскливая мелодия, под которую вот-вот сейчас он начнёт танцевать. Как нежно пахнет утро, как влажно его дыхание, как чист его голубой лик. Белоснежный холст. И так хочется, так нужно сделать всего один изящный штрих. Немного алой краски.
Скрип разъезжающихся ворот. Горделивая поступь двух фигур. Высокие, в чёрных зауженных костюмах, изящные, как сама тьма. По каменной дорожке, через кусты карликовых роз. К огромному особняку, с каменным крыльцом. Парадный вход. Десятки любопытных глазков камер. Двое грузных мужчин в дверях. Сколько наблюдателей. Сколько гостей на маленьком балу. И все замерли в ожидании…

8:04

- Ничего не имеет значения, кроме… - неразличимый шёпот, Сеймей устроил перо между пальцев и достал первый лист документов.
- Что ты бормочешь? – прыснул Накагива, и тут же поёжился на месте от встречного, почти в упор безумного взгляда, от улыбки, что растянулась по лицу Сеймея.
- Ничего, - и рука падает на лист, ставя быстрый размашистый росчерк.

8:05

Катана выскальзывает из ножен быстрее, чем охранники понимают – не свои. Две головы, тяжестью булыжников ударяют в пол. Россыпь алых пятен оседает на стены. Багровая жижа льётся из упавших тел. Акаме стряхивает кровь с клинка, перешагивает через мусор и следует дальше. Соби окидывает взглядом входные камеры. Секунда, и они разлетаются на осколки от совершенно точных бесшумных выстрелов.

***
- Рицка, ты почему не спишь? – Сеймей стоит в пустом коридоре, телефонная трубка почти готова сорваться из его руки.
- Братик, а ты почему не спишь? - маленькие кулачки растирают заспанные глаза, те взирают и ждут ответа. И стыдно врать в лицо такой чистоте и невинности.
- Рицка, ты знаешь…
- Сеймей, - мальчик хватает брата за руку и неожиданно тянет за собой, - почитай мне. Почитай мне ещё. Мне приснился плохой сон. Почитай мне.
- Что тебе приснилось?
- Что ты бросил меня, братик, - Рицка остановился в дверях комнаты и шмыгнул носом, - оставил одного. Совсем одного. Я плакал и звал тебя…
- Рицка, - нет, так нельзя, но потом он не сможет, - мама не приедет домой.
Мальчик потупился. Недоумение. Сон ещё не покинул эту маленькую головку, он плохо понимает.
- Совсем не приедет. И мы больше её не увидим, малыш. Она умер..
- Почитай мне книжку, братик, - обрывает Рицка, и маленькая ладошка тянет к себе, - и больше не уходи, а то я снова испугаюсь…

- Больше не уйду, - улыбка, почти счастливая. Сердце бьётся, но как-то по-новому, совсем для другого. Страстно и сильно. Безмятежно и отрешённо рука переворачивает листы. Взмах. Чернила расходятся в тонкую роспись.

8:09

Взмах. Два острых клинка режут воздух. А так же всё, что оказывается на пути. Бестолковые туши охранников, ещё двое, они оседают на пол в неестественных глупых позах. Они даже не успевают вскрикнуть, чтобы рация успела передать их сигнал опасности. Кровь бьёт из длинных глубоких рассечений на груди.
Соби перешагивает трупы и следит за коридором. Склонившись на одно колено, Нисей вытягивает наушник одного из охранников и отслеживает происходящее. Кажется, их ещё не успели заметить. Как жаль. Лёгкий треск пластика и стекла. Темноволосый задирает голову: ещё несколько камер закончили свою жизнь, Соби прячет пистолет в подол пиджака.

***
- Что это? – Сеймей хватает мальчика за подбородок и разворачивает его лицо.
- Ничего, - Рицка опускает глаза в пол. Ссадина на щеке и губа разбита.
- Это след от удара. Кто это сделала? Скажи мне! – он хватает брата за плечи и встряхивает, - кто?!
Но вместо ответа по щекам скользят слёзы, мальчик пытается не всхлипнуть, спрятать лицо за чёлкой.
- Рицка, - Сеймей с испугом падает на колени перед братом, притягивает к себе, обнимает, пытаясь успокоить, - скажи мне, кто это сделал, он за это ответит.
- Нет, - мальчик расходится рваным вздохом, - не надо. Так будет только хуже.
- Они снова тебя задирают? Снова говорят что-то плохое про родителей? Дразнят из-за этих чёртовых денег? Ты поэтому ничего им не отвечаешь? Ты, думаешь, что они правы? Рицка?! – Сеймей отстраняется от мальчика и растирает его мокрые щёки – У тебя есть я, запомни. И я никому не позволю причинять тебе боль, ни здесь, - он коснулся пальцем ссадины на лице Рицки, затем слегка ткнул в грудь на уровне сердца, - ни здесь.

- Никому, - ещё один росчерк пера. Сеймей резким движением отбрасывает от себя законченный документ и тянется за следующим. Мужчина напротив с наигранным педантизмом рассматривает готовые листы, и складывает их в стопочку. Улыбка оппонента его больше не раздражает, напротив, он уверен, что это словно последний вздох перед смертью – такое жгучее желание жить. Эти последние минуты. С улыбкой на лице, гордостью в сердце, с упорством и отвагой. Накагива ухмыльнулся: из мальчишки бы вышел толк, родись он в семье якудза. Не склонил головы даже сейчас, когда его брат в паре метров в смертельной опасности. А может, он для него так и старается? Кто знает.

8:15

Кто знает, что ждёт человека за очередным поворотом судьбы. За поворотом вот этой конкретной стены кого-то ждёт смерть. Сколько бы там их не стояло, преданных своему делу, своему хозяину. Сегодня смерть явилась в их обитель, и ничего нельзя изменить. Ни этих сосредоточенных холодных лиц двух наёмников, ни их быстрых, по-кошачьему изящных прыжков, ни блеска идеально заточенных клинков. И даже рассыпающаяся красными веерами кровь на стенах и полах, изрубленные в куски конечности, раскосившиеся взгляды мёртвых глаз, и уродливые трупы, - даже всё это - неизменная составляющая их судеб.

***
- Так, осторожно, выходи, - Сеймей вытягивает Рицку за руку из машины. Второй рукой мальчик прикрывает глаза.
- Ну, теперь можно?
- Нет, подожди, нужно немного пройти, - Сеймей ведёт за собой брата, вперёд к огромным железным воротам, которые почти сразу распахиваются, как только они до них доходят. Ещё несколько шагов вглубь двора по земляной дорожке. – Ну вот, теперь можно.
Рицка убирает от лица руку, и тут же вскидывает её вновь, закрывая распахнутый от удивление рот. По-детски прекрасное, счастливое, ошарашенное личико – Сеймей едва сдерживает порыв не задушить брата в объятьях.
- Сей, это что? – глаза уже понимают, но уши хотят услышать.
- Это наш новый дом, Рицка, - улыбается Сеймей, и что-то звякает в его кармане. Он извлекает руку и протягивает Рицке цепочку с ключами. Они поблескивают в солнечных лучах, издают приятный перезвон, на конце цепочки висит какой-то медальон. – А это твои ключи. Иди, я хочу, чтобы ты открыл дом. Тут пока только один этаж, и сада нет. Но у меня большие планы.
- Сей, но он такой… - Рицка глотает воздух, ищет определения, но ничего кроме шумных вздохов не выходит, - такой..
- Наш? – предлагает Сеймей.
- Да, - соглашается Рицка.

- Я не вижу здесь документов на дом, - зло замечает Накагива, просматривая готовые и готовящиеся к подписанию бумаги.
- А ты разве не слышал? – ухмыляется Сеймей.
- Что я должен был слышать? – мужчине явно не нравилось, когда с ним разговаривали, как с ребёнком.
- Пожар. Техническая неисправность газовой системы. От дома не осталось ничего, кроме земли. Даже садовые деревья и беседки уничтожены, - тихий вздох со стороны и возня, но Сеймей не повернул головы, зная, сколько очередной боли увидит во взгляде Рицки.
- Как жаль, - разочарованно вздохнул мужчина, наблюдая, как по щекам Рицки снова текут слёзы, - видимо, для кого-то это было очень дорогое место.
«Именно поэтому, я никому бы не позволил топтать его своими грязными ногами. Никогда», - рука снова замельтешила, вписывая именные знаки в нужные поля договоров. Подпись. Ещё одна. Документ готов. Следующий.

8:23

«Следующий» - показывает Акаме жестом в сторону нескольких разветвлений коридора. И в этот же миг кошки разделяются на разные пути. Дорожки крови стелются за ними, сладковатый запах смерти витает позади. Бестолковые головы камер разлетаются в щепки. Охранники даже не успевают осознать происходящее, когда по полу разлетаются их куски тел. И кровь, алая кровь, орошает белые стены из рисовой бумаги. Бесшумный выпад из-за угла, едва уловимое касание пола, парение, взмах катаны, россыпь чёрных и пшеничных волос, бусины крови, скачущие на пол. Глухой удар туши о землю. Дальше. Вперёд. Легко и без раздумий, оставляя после себя лишь бесформенное ничто. Метр за метром, рассекая препятствия, заставая врасплох, не давая ни секунды даже на вздох. Только мелодия стали и ветра, только танец переступающих ног, только шелест волос, только ровный стук сердца. Каждый за своей целью.

***
- Рицка, я хочу тебе кое-кого представить, - Сеймей прошёл в холл, кого-то привлекая за собой. Рицка вынырнул из кухни и с любопытством уставился на гостей. Девушка и достаточно взрослый парень.
- Это Ицугаси Рин, для тебя – Рин-сан, - Сей указал на девушку с длинными красными волосами. Та повернулась к Рицке и очень добродушно улыбнулась. Мальчик немного зарделся, но ощутил в душе приятное тепло. Сей продолжал, - теперь она будет жить с нами в качестве помощницы по хозяйству. Я теперь занят, чтобы управляться с делами, а у тебя – учёба.
- Очень рад, - миловидно улыбнулся Рицка и перевёл взгляд на второго гостя. В этом добродушия было напротив меньше, более того, в его лице читалась едкая ухмылка и взгляд свысока.
- Акаме Нисей, - ответил на взгляд Рицки брат, - он начальник охраны. Будет отвечать за безопасность тебя, меня и всего дома.
- Охраны? – Рицка отдёрнул взгляд от мужчины и с недоумением воззрился на брата.
- Да, Рицка, времена неспокойные, дом большой, мало ли что может быть. Я просто хочу защитить нас. Разве это плохо?
- Нет, но.. это как-то немного необычно. Странно.
- Я просто хочу защитить то, что мне очень дорого, малыш.

- Я просто хочу защитить тебя, - двигаются лишь губы, сквозь печальную улыбку. Вздрагивает рука. Последний лист.

8:28

Последний поворот. Мужчина с хрипом оседает на пол. Клинок прошёлся по его лицу, раскроив череп. Не достаточно. Соби делает ещё один замах, распарывая жалкое тело от промежности до горла. Кровь взвивается фонтаном на секунду, оросив всё вокруг, и даже ладони. Судорога тела, а затем кровь сочится уже размеренно, волнами, заливая пол. Мужчина перешагивает очередной труп и идёт дальше по коридору. Он уже почти на месте, осталось лишь дождаться сигнала. В маленьком наушнике тишина, такая же, что и всё время их пути. Только редкие всхлипы умирающих, да удары падающих тел. А зачем убийце говорить? За него говорит его оружие.

8:29

Медленно-медленно, по лицу мужчины ползёт улыбка торжества. Сначала едва уловимое искажение уголков рта, затем чуть опустившиеся веки, потом расширяются зрачки, и чуть поблёскивает радужка, оголяются ровные ряды зубов, выступают клыки, тут же придавая улыбке звериный оттенок, и вот, наконец, лицо в полной мере искажается, являя миру победоносную маску.

Последний росчерк. Глубокий вздох. Перо ложится на поверхность стола, обозначая конец. Несколько секунды тишины. Сердца учащённо бьются.

- Ты всё ещё на что-то надеешься? – разрывает тишину хозяин – Мне интересно на что?
- А разве надеяться плохо? – вымученная улыбка. Сеймей считает секунды, унимая дрожь во всём теле.
- Неужели ты думал, что я просто отпущу тебя?
- Только глупец мог бы о таком подумать.
- А ты всё держишь лицо, Сеймей, похвально. Твоему самообладанию нет цены. Только я вот думаю, а вдруг ты и, правда, на что-то надеешься. Неужели какой-то тайный план? Какой-нибудь джокер в рукаве?
- Я не могу ни соглашаться, ни отрицать. Я отдал тебе всё, кроме, - Сеймей приподнял указательный палец к виску, - так что, не обессудь.
- Как славно ты поёшь. Загнанный в угол, на убой, гордый гусь. Ты будешь шипеть и щипаться до конца. Но мне это совсем не нравится. Я хочу увидеть кое-что интересное на твоём лице, - неожиданно Накагива расправил руки и несколько раз ударил в ладоши. Возня позади, шелест раздвигающихся створок, перешёптывания, шаги. Чьи-то чёткие, но лёгкие шаги.
- А вот и твой палач, Сеймей, - безумная улыбка, предвкушающая ещё что-то более безумное. Шаги всё ближе. Стук сердца уже перекрывает собой все прочие. А дрожь расходится по телу, и так трудно её скрывать. Чёртов Акаме, ну где же ты?!

Резкий всхлип сбоку, почти вскрик. В этот раз Сеймей не сдержался, обернулся к Рицке и замер, наблюдая за расползающимся по его лицу ужасом. Что он увидел? Или кого? Неожиданно шаги так близко, так громко. И замерли.
Чёрт. Кажется, он просчитался. Нужно повернуться. Он не трус. Прости, Рицка. Всё бы отдал, лишь бы ты не видел этого. Никогда. Но карты в этот раз раздаю не я. Прости.

- Прости, малыш, - ещё одна печальная улыбка, и на тяжёлом вздохе поворот. Ну, вот и всё. Палач на расстоянии меньше, чем метр. А лицо у палача слишком неправильное. Совсем не к месту.
Совсем.
Тело отказывает, подгибаясь в коленях, оседает на пол. Дрожь. Крупная, уже ничем не сдерживаемая дрожь. Холод. Жар. Немой ужас. Неверие.

- Я говорил тебе, остаться сегодня дома, - произносит палач, упирая остриё клинка в грудь Сеймею, - но ты ведь никогда меня не слушаешь.

Глава 17

Скажите, что это глупый сон. Что это ошибка. Недоразумение. Исправьте, переставьте фигуры, верните всё на свои места. Уберите этот чёртов клинок, эту чёртову ухмылку, перепишите заново, если возможно…

Сеймей тяжело выдохнул, а ноги сами сдвинули его назад. Руки потянулись за опорой, столик чуть скрипнул ножками по полу, когда он натолкнулся на него.
- Позволь тебе представить, - торжественный голос за спиной, - Акаме Нисей. Самый лучший киллер Японии, опасный и безжалостный убийца, на счету которого нет ни одного проваленного задания, и по совместительству – наёмник клана Накагива. Верный слуга и пёс. Чуть более шести лет назад я дал задание – проникнуть в твой дом и следить за каждым твоим шагом. Ах, Сеймей, ты столько лет жил, и даже представить не мог, что всё это время дуло пистолета было приставлено к твоей голове.
- Нож, - печальная усмешка. Да, наверное, он заслужил этот ад. Бесконечно долгое препарирование души на глазах тех, кто больше всего дорог, руками тех, кому больше всех доверял. И раз уж конец заказан, стоит ли бояться теперь?
- Что? – недоумённо переспросил Накагива.
- Нож к шее, - более уверенно повторил Сеймей, - а не пистолет. Он любит ножи. У него всегда с собой есть пара-тройка припрятанных в рукавах. Из всех видов убийств он любит резать, выпускать кровь и наслаждаться её запахом, цветом и вкусом. Вот именно поэтому сейчас в его руке – катана, а не какой-нибудь пистолет.
Довольная улыбка скользнула по лицу Акаме, словно учитель услышал нечто долгожданное от своего ученика. Кончик меча пополз вверх, упёрся в подбородок и заставил его чуть приподняться. Заглянуть в глаза. Уставшие, немного потухшие, но всё ещё смелые и гордые. Прочитать в них столько всего сокровенного, коснуться души, чуть насадить её на тонкую иглу.
- Много лет назад меня попросили закончить одно небольшое дело, – Акаме впился взглядом в лицо Сеймея – в одном из множества подвалов этого дома, убрать человека. Я был слегка удивлён, когда спустился к своей жертве. Женщина. Замученная, обессилевшая, она не удивилась моему приходу, наоборот, она очень ждала, ждала смерти. Перед тем, как я отпустил её душу, она сказала, что прожила жизнь, не доверяя никому, особенно тем, кого любила. Потому что боялась. Ибо предательство любимых – самое тяжёлое, оно иссушает веру в жизнь, разбивает сердце..
- Ты много философствуешь, Акаме, - прервал речь Накагива, - пора заканчивать этот цирк, я проголодался.
- .. и в конце она добавила, - Нисей не обратил внимания на речь мужчины, и продолжал говорить и смотреть на Сеймея в упор, - что ошибалась. Что только перед смертью осознала, что всё это ложь. Потому что тот, кто действительно любит – не способен на предательство..
- Акаме! – Накагива повысил голос.
- Но больше всего она сожалела, что не успеет рассказать об этом своим детям. Своим двум сыновьям. И она взяла с меня слово..
- Акаме, хватит трепаться! Выполняй приказ!
- .. что я поведаю им об этой истине.
- Убей его, Акаме!
Улыбка. Рука с мечом чуть подалась назад в замахе. Сбоку раздался приглушённый вопль, и боковое зрение уловило вырывающегося из лап охраны Рицку. Сеймей сжал кулаки и замер, веки дрогнули и в последнюю секунду предательски захлопнулись.
Всё-таки он не настолько смел.

– Ты не доверяешь мне?! Не веришь?!
- Д-доверяю, просто…
- Просто что?!
- Просто ты не Бог! Ты не всемогущий Бог!
- Да, я не Бог, но я ещё ни разу тебя не подводил. Никогда.

Секунда.
Тело тряхнуло в паническом спазме. Вот сейчас, вздох, и… Свист. Сеймей услышал, как рассекается воздух, как его рваные края расходятся совсем рядом, касаются лица мягким дуновением. Сквозь захлопнутые веки всё равно заметил всполох тьмы. Кто-то снова завопил. Потом охнул. Потом ещё какие-то мелкие, оборванные звуки, так много, так сразу, не разобрать среди истерического буйства сердца.

Две.
Не больно. Совсем не больно. Почему? Шок? Как-то странно.

Три.
Глаза уже живут сами по себе, распахиваются. Так непривычно после секунд тьмы снова увидеть свет. Странный свет.

- Какого дьявола!!! – противный мужской голос позади разреживает туман в голове – Акаме!!!
Сеймей оборачивается в ту же секунду, как двое тучных охранников Рицки безжизненными мешками заваливаются навзничь, а Нисей вытягивает покрасневшее лезвие клинка в сторону. Кровью орошает стену напротив, как раз в том месте, где расходится створка, и оттуда подобно небесному мотыльку врывается Соби. Десятки охранников издают гортанные звуки возмущения и кидаются к оружию. Но тут же замирают. Соби уже стоит за Накагивой, и острое лезвие меча впивается в кожу на шее. Его расширенные в страхе глаза вращаются по залу, ища спасения, грудь вздымается от частых вздохов.
- Я ни слуга и не пёс, - Акаме взмахивает клинком, стряхивая кровь с лезвия, так точно, что она алой полосой оседает на лицо Накагивы, - я забыл сказать, что служу только своим принципам.
Он оборачивается к Рицке и бережно стягивает скотч, затем ловким движением распарывает верёвку на запястьях. Мальчик свободен, но пережитый за эти минуты шок ещё владеет им. Он ещё дрожит и не может вымолвить и слова.
- Рицка, - зато может кто-то другой, - Рицка…
Ноги у самого подкашиваются, но Сеймей кидается к брату и чуть ли не срывается на вой, прижимая худенькое тельце к груди.
- Рицка.. Рицка… - шепчет в макушку с любовью и нежностью, много раз, словно это не имя, а приятная сладость на языке. Снова и снова, задыхаясь счастьем, пропитываясь лёгкостью, но неминуемо задевая причины этих чувств. И вот уже «Рицка» выходит с болью, а на последнем зубы уже скрипят. Не выпуская парня из кольца рук, он резко оборачивается. Его налитые гневом глаза сильнее любой кислоты проедают дыру в куске трясущейся от страха материи.
- Накагива, - медленно, вкрадчиво, как паук, вливающий яд в тело пойманной жертвы, - ты ответишь за всё.
- Я.. – начинает мужчина, но в горло впивается клинок, болезненно надавливая на гортань. Рука Соби бесстрастна, ровна и точна, но его глаза блуждают совсем не на жертве. Он смотрит чуть вбок, ровно туда, где на братском плече покоится маленькая головка Рицки. Соби омывает взглядом усталое лицо, бледную кожу, ссадины на скуле, запёкшиеся капли крови на губах. Ресницы вздрагивают, словно почуяв невесомое прикосновение, Рицка распахивает глаза и хватается за протянутый в его сторону взгляд. Беспомощность, слабость, мольба, боль, страх, отчаяние… Соби захлёбывается потоком читаемых чувств, рука с ненавистью сжимается на рукоятке меча. Мужчина дёргается и чуть всхлипывает: струйка крови скатывается на грудь.
- Кажется, ты перестарался с мальчиком, - Акаме внимательно переводит взгляд с одного на другого в образовавшейся цепочке, и в завершении останавливается на Сеймее. Голова в профиль, уже успокоившиеся черты лица, холодный рассудительный взгляд в сторону врага, и только руки, поглаживающие Рицку по волосам, выдают внутреннее волнение. Ничего, он сильный, преодолеет всё. – Уходите. Сеймей, бери Рицку, путь свободен. С этими разберёмся, но надо успеть, пока не приехали ребята Окугавы. Идите!
Без возражений Сеймей поднялся на ноги, подтягивая Рицку, придерживая, помогая идти. В несколько шагов во всеобщей тишине зала они дошли до прохода в стене. Подвешенное в напряжении настоящее было готово прорваться в любой момент, но Сеймей всё же пожертвовал пару секунд на то, чтобы обернуться.
- Убей его, - прочитал Нисей лишь по губам беззвучный приказ и улыбнулся горящим в его сторону глазам.

- Ты совершал много ошибок, - Акаме развернулся в сторону истуканов-охранников, - пора за них платить. Как ты думаешь, кто сейчас держит лезвие на твоей шее?
Соби тоже двинулся с места, обогнув мужчину и встав перед ним лицом.
- Его зовут Соби, - Акаме вытянул перед собой клинок, - он та уникальная кукла, на поиски которой у тебя ушло полжизни. Величайший воин работы Минами. Вот только у этой куклы уже есть хозяин. И знаешь, в чём вся соль?
Конец клинка оттолкнулся от шеи Накагивы и пополз вниз, задевая пуговицы рубашки, царапая ткань и кожу под ней.
- Ты по незнанию причинил вред его хозяину.
Клинок коснулся пряжки ремня, и мужчина истерично задышал.
- Ты причинил ему физическую и душевную боль, - Акаме нисходяще обернулся и с сожалением посмотрел на мужчину. Жалкий вид. – И теперь страж вернёт её тебе.
Вопль.
Лезвие клинка с лёгкостью вошло в мягкие ткани. Мужчина закатил глаза, хватаясь руками за пульсирующую кровью промежность. Полувзмах, и кисти рук отлетают в сторону, теперь кровь пульсирует уже из разных мест. Вопль. И тут же крики, сорвавшихся с мест охранников. Акаме успел облизнуть пересохшие губы прежде, чем клинок бросился в бой. Соби расчертил на теле Накагивы ещё несколько глубоких полос, и бросился в ту же бурлящую людьми воронку.

Крики и резня достигли Сеймея и Рицки почти сразу. Звон мечей и выстрелы. Топот ног и крики умирающих и кидающихся на смерть. Они бежали по коридору, перепрыгивая через лужи крови и трупы, оставленные Нисеем и Соби. Лабиринты дорог, а эти следы смерти словно ориентир, ведущий к выходу.
Неожиданно за очередным поворотом оказались живые люди. Сеймей дёрнулся назад, закрывая собой Рицку, но тут же услышал обнадёживающее:
- Аояги-сама!! – и несколько людей в костюмах почти сразу обступили их со всех сторон, прикрывая, маня за собой.
- Аояги-сама, за нами, сюда! Скорее!
И тут же, как по заказу – пулемётная очередь из ближайшего окна, разрывающая бумажные стены в клочья.
- Пригнитесь!! - кто-то склоняет их головы, накрывает собой и ведёт дальше по коридору. Кто-то снова стреляет. Кричит. Суета и много звуков. – Сюда! Сюда!! Аояги-сан!!
Их ведут. Сеймей почти не замечает дороги, только отчаянно прижимает к себе Рицку, закрывая от опасности. Град пуль периодически сыплется в их сторону. Кто-то из окружения падает, изливая кровавые брызги. Вражеские наёмники выскальзывают из-за углов, кидаются с мечами, ножами, врукопашную. Люди скользят в лужах крови, падают на куски своих товарищей, теряют конечности. Рвутся белые стены, разлетается в щепки мебель, кровь и мозговая жижа красят собой всё. Пули ревут в воздухе. Кричат люди. Ударяются их тяжёлые головы о деревянный пол.

Смерть затеяла безумную пляску. Её смех разносится воем по коридору, и с каждым упавшим телом слышен перестук её каблуков. Дьявольская чечётка. Жаркая, липкая, страстная.

На очередном метре дороги кто-то выскакивает из-за угла, предпоследний сопровождающий падает замертво. Враг наставляет пистолет, безумные глаза блестят победой.

Смерть хохочет почти в лицо, и бьёт, бьёт пяткой в пол, кружится и снова бьёт! Раздувается подол её пестрого платья, взвивается в стороны, в такт каблукам.

Сеймей закрывает Рицку, но в тот же миг – вой, а потом чья-то сильная рука почти рывком тащит в сторону. Нисей. Ещё через несколько секунд глаза замечают скачущие белые всполохи – Соби. Так и бегут. В этом хаосе. Ещё немного.
Вырываются наружу. Снова стреляют. Стреляют в ответ. Ещё кто-то из своих. Бегут навстречу, теряя соратников на пути, снова прикрывают. Аляпистость режет глаза, усталость подкатывает, почти подкашивает ноги. Но как удар хлыста – очередь автомата, что скашивает ещё троих. Кровь заливает зелёный газон. Сеймей ещё крепче прижимает к себе Рицку.

А эта проклятая чечётка, всё громче и громче. И уже не хохот, а визг! Каблучки мельтешат, звонко и бойко. Алые всполохи платья. Она кружит и хохочет! Так сильно, так властно, так уверенно и горячо. Её глаза блестят диким буйством. Она пышет и манит. Зовёт в танец за собой…

- ..ей! Сей!! Сей!!!! – кто-то бьёт по щекам, трясёт. А девушка всё смеётся и кружит. – Сей!!! Очнись!!! Сей!!! Пожалуйста!!
- Рицка, - Сеймей странно улыбается, узнавая нависшее над ним тельце. Его рука тянется к щеке, ласково касается, и тут же удивление – мокрая. – Ты плачешь? Почему?
- Сей, - взахлёб, руки дрожат, а голова падает на грудь, - Сей…
- Ну, ты чего? – удивляется Сеймей. Почему то сознание наполнилось какой-то странной лёгкостью, когда как тело напротив, словно отяжелело. Поэтому так трудно дышать. – Рицка.
- Не умирай, - маленькие кулачки сжимают рубашку на груди, горячие слёзы орошают кожу, - пожалуйста.
- Что за глупости, Рицка, - глаза наполняются слезами умиления, но почему то нет сил, выпустить их наружу. Что-то горячее обволакивает горло. Терпкое, с металлическим вкусом.
- Не оставляй меня!! – болезненный укор, вскрик, - Не смей! Не бросай! Ты не можешь!! Ты мне нужен! Сей!!
Кто-то обхватывает Рицку сзади, Сеймей ощущает это по касанием рук, оттаскивает назад. Кажется, кто-то со светлыми волосами. Рицка что-то кричит и вьётся, но руки крепко держат в своих объятиях. Уголки губ слегка приподнимаются. О Рицке есть, кому позаботиться.
- Почему ты никогда меня не слушал, - какая-то тень над головой, - ты снова вляпался в передрягу, Сеймей.
- Почему так тяжело, - рука тянется вверх, и только сейчас Сеймей замечает на ней кровь, много крови. Вязкая субстанция застилает горло. Тяжёлый кашель. Брызги крови. Тень оседает рядом, и Сеймей различает лицо Нисея.
- Тебя ранили, Сей, - всегда холодный или горячий, сейчас этот голос впервые звучал мягким тёплым баритоном, - ты прикрывал Рицку.
- Значит, я смог его защитить? – улыбка далась тяжело, как и каждое слово.
- Да, Сей, ты молодец. Ты защитил Рицку. Ты всегда его защищал. Из тебя вышел потрясающий брат, не смотря ни на что. А вот я тебя подвёл, Сей. Впервые я..
- Я верил, - прервал его слова Сеймей, и его рука чуть дрогнула, коснувшись щеки Нисея. Пальцы ласково оставили на ней кровавый след, - я всегда тебе верил. Только не успел сказать самое важн..
Тяжёлый кашель накрыл Сеймея, и рубашка на груди ещё сильнее пропиталась кровью. Несколько секунд он тяжело дышал, ища силы, чтобы сказать что-то очень важное и нужное.
- Я тебя лю… - но ладонь Нисея легла на губы раньше, чем слова успели произнестись.
- Не надо, тебе вредно говорить, - губы оставили кровавый поцелуй на ладони, - я лучше в последний раз возьму самое дорогое, что ты мне можешь дать.

Сильные руки поползли под спину Сеймея, отрывая от земли, бережно притягивая в свои объятья. Придерживая обессилевшую голову, Акаме коснулся губ. Мягко и нежно раздвинул их края, задев языком тёплую кровь, и вкусив её сладость, впился, страстно и горячо. Он пил этот кровавый поцелуй, тянул из него жизнь, ещё долгие секунды. И даже когда губы Сеймея уже перестали двигаться, и когда их тепло перестало ощущаться, и даже когда последний вздох рассеялся в пустоте, даже тогда он не мог разомкнуть этого поцелуя…

***
POV Рицки.

Я помню тот день, как сейчас. Череда страшных ломаных картин. Все горело, рушилось и разлеталось в куски, как в реальности, так и в душе. До последней секунды я страстно просил у судьбы, чтобы всё это оказалось лишь ночным кошмаром, но у неё на всё своё личное мнение.
Сидя на руках своего верного стража, я наблюдал, как уходит мой брат. По моим щекам струились слёзы, но я не мог вымолвить и слова, после того, как Нисей опустил его на землю. Он больше не дышал. Пропитанный кровью, болью, горечью, и сожалением, он лежал на холодной земле, с каждой секундой отдаляясь от нас. И всё же, он был прекрасен даже в тот миг. Бледность ещё больше придавала ему аристократичности и стати, тонкие губы, окрашенные в кровь, были плотно сомкнуты, и даже такое его лицо было обращено к небу с гордым вызовом. Я не мог оторвать взгляда от его лица, и Соби почти силком тащил меня в машину.
Несколько дней я приходил в себя. Вернее, я совершенно не хотел этого делать. Если бы не Соби, что каждую секунду был рядом, вытягивал меня и мою душу из пропасти, в которую я так желал упасть, я бы действительно потерял себя. Я всё ещё не верил. Не мог. Не хотел. Боль накрывала меня каждый раз, как только я открывал глаза после сна. Меня мутило и тянуло назад, в прошлое, в воспоминания.
Не помню, сколько прошло времени, прежде чем я смог придти в себя. Из тумана происходящего помнил только похороны Сеймея, то, как упал на колени и желал кинуться следом, чтобы меня тоже зарыли в эту холодную землю вместе с ним.
Я так отчаянно ненавидел свою жизнь, что сам придумал себе и клетку и оковы. Желая страстно из них вырваться, у меня почти не оставалось времени на любовь к Сеймею. Зато он всегда отчаянно меня любил.
Была ли вся его ложь – во спасение? Я долго над этим размышлял. Почему он не доверился мне, почему всё скрывал. Но больше всего: почему он пошёл по этому тернистому пути. Если честно, то я так до сих пор и не решил этот вопрос. Я только помню, что ему было шестнадцать с половиной, а мне чуть больше пяти, когда мы остались совершенно одни, никому не нужные, в мире, не умеющем сострадать.

***
Шум двигателей, голоса тысячи людей. Мельтешащий поток жизни, проходящий через её крупнейший узел – аэропорт. Толпы людей: прилетающих, отправляющихся, встречающих, провожающих, а так же прочие работники, продавцы, грузчики, охрана. Во всей этой суматохе вряд ли кто мог заметить троих человек: двое высоких мужчин и мальчик. Блондин нёс перекинутую через плечо сумку, мальчик тянул за собой чемодан на колёсах. Брюнет просто следовал рядом.
«Объявляется посадка на рейс номер ## Токио-Нью-Йорк, просим пассажиров проследовать…»
- Ваш самолёт, - брюнет прислушался к объявлениям, и махнул рукой в сторону соответствующего выхода, - вам туда.
Все трое на минуту замерли. Мальчик глубоко вздохнул и повернулся к брюнету.
- Всё будет хорошо, - мужчина опустил на плечо мальчика руку и слегка его сжал, - не нужно оглядываться назад. Он бы не одобрил.
- Да, - выдохнул тот и приготовился идти.
- Рицка, послушай, - брюнет неожиданно повернул мальчика к себе так, чтобы тот посмотрел ему в глаза, - у тебя есть Соби. Он нужен тебе. А ты нужен ему. Сейчас он кукла, но я знаю, ты всё сможешь изменить. Если ты искренне его полюбишь, он изменится, не сомневайся.
- Откуда ты знаешь? – удивился мальчик.
- Просто поверь мне. Сеймей не успел тебе это рассказать.
- Сеймей…
- Соби, вы опоздаете на самолёт, идите! – мужчина убрал руку и подтолкнул Рицку вперёд.

***
Пол чуть скрипнул, выдавая доселе бесшумного гостя. Со времени последнего его визита, в доме стало значительно чище и пусто. На полу не было грязи и крови, на стенах не висело разломанных картин, не стояли вазы на полках, а половина мебели отсутствовала. Зато было много свежего осеннего воздуха, что сквозил из полуразбитых оконных рам.

- Я ждал тебя, - всё тот же преисполненный мирным холодом голос, хозяин которого всё так же восседает на своём троне посреди зала, - Акаме Нисей, Токийский Дьявол, Призрак, Бог Смерти, Кровавый Акаме, Проклятый самурай..
- Я вижу, ты хорошо подготовился к нашей встрече, - хищная ухмылка, Нисей неспешными шагами пересёк порог зала.
- Или лучше – Проклятая или Чёрная Кукла? – Минами сложил руки в замке и внимательно следил за каждым движением убийцы.
- Ты всё-таки вспомнил, - рука легла на рукоять катаны, пристёгнутой к бедру.
- Я узнал клинок, - Минами не шелохнулся, - это родовой меч нашего клана, который был украден..
- Одной безумной куклой после того, как она убила своего мастера, - закончил за него Нисей. Щелкнули ножны.
- Я слышал, что твой очередной хозяин тоже отошёл в мир иной. Неужели, это действие проклятья? Ведь не просто же тебя окрестили «Проклятым».
- Ты мастер и сам должен знать, что это не более, чем чепуха. Проклятым меня окрестил мастер, после того, как я убил всех хозяев, которым он пытался меня продать. Он так боялся своего творения, что не допускал и мысли, что меня можно просто сломать. Пытаясь избавиться, он допустил самую главную ошибку – он освободил меня от «уз». Он думал, что оставшись без связи с мастером и хозяином, я потеряю себя, обращусь в безликую Куклу. Но этого не случилось. Более того, я стал свободным в своих мыслях и действиях. Я убил его, его же клинком. – рука медленно поползла вверх, извлекая сталь из ножен.
- И теперь ты пришёл убить меня? Почему? Потому что я кукольник?
- Вы создаёте существа, смыслом жизни которых становится безропотное подчинение хозяевам. У них нет выбора, они вынуждены жить с голой надеждой на кусочек тепла, что мог бы им подарить их владелец. Безропотные, повязанные узами, вещи, игрушки.. Меня создали для того, чтобы убивать. И я это делал в совершенстве, но со мной обращались, как с вещью. Я лишь выполнял бесконечные приказы, заливал своё нутро кровью, вместо того, чтобы впитывать душу своих хозяев. Ненависть, боль, злоба, страх, - я читал это в душах моих жертв перед самым концом, я пил это. И однажды, эти чувства переполнили меня настолько, чтобы я смог сорваться. Как Кукла становится человеком от любви, я стал демоном от ненависти.
- Почему ты не убил меня раньше? Что останавливало тебя? Или кто?
- Уже не имеет значения, - клинок разрезал воздух и замер в вытянутой руке.
- Он знал кто ты?
- Нет. И никогда бы не узнал.
- Почему?
- Он бы обязательно захотел сделать из меня человека, - Акаме снова двинулся в сторону Рицу, - бессмысленная трата времени. Как и наш с тобой разговор. Давай закончим эту затянувшуюся во времени историю. Ты будешь последним из рода Минами, последним мастером. Больше никто и никогда не создаст ни единой куклы. Я сожгу этот дом вместе с твоим телом.

Взмах.
Всплеск крови.
Всполох голубых волос.
Девушка тяжело охает и оседает на колени. Кровь хлещет из рассеченной груди.

- Нагиса!! – Рицу обхватывает девушку и опрокидывает на спину. Она хрипит, вздрагивает. – Зачем ты это сделала?! Глупая! Глупая девчонка!
Кровь заливает сиреневое платье, намокают чёрные кружева, маленькая заколка с бабочкой срывается с ленты на волосах и падает на пол. Рицу осторожно обхватывает девушку и опускает на пол, рвёт платье, освобождая от ненужной одежды.
Она улыбается. Смотрит помутневшими глазами куда-то над собой, уже теряется в тумане сознания, но губы всё равно продолжают улыбаться.
- Это последняя Кукла, которую я позволю тебе починить, - одним резким движением клинок падает в ножны, - в ней больше человеческого, чем ком-либо из людей. Ты должен ей за свою жалкую жизнь. Всю душу. И всё сердце. Прощай. Но знай, если мы когда-нибудь ещё встретимся – я точно тебя убью.
Пол снова скрипит, и тёмный гость исчезает из виду. Минами ещё смотрит ему в след, когда его руки касается маленькая ладошка.
- Потерпи немного, - Рицу склоняется над девушкой, стаскивая с плеч рубашку, - будет немного больно.

Эпилог

Солнечные брызги оседают на зеленеющей траве. Она мягко колышется от дыхания ветра. Июль разливается своим великолепием, каждый кусочек природы впитывает его ласковые прикосновения. Поверхность озера искрится, подрагивая от мельтешащих по его поверхности водомерок. Слегка покачивается камыш, стаи мелких рыбёшек опасливо выглядывают из глубины.
На краю деревянного мостика сидит человек. Его босые стопы лишь слегка касаются поверхности воды. Он облачён в старое кимоно. Длинные чёрные волосы ниспадают с плеч, рассыпаются по деревянной поверхности моста. Кажется, они достигли такой длины за много лет. Человек сидит с закрытыми глазами и вдыхает аромат лета, запах утренней свежести и чистоты. Рядом с ним на расстоянии вытянутой руки в чёрном футляре ножен покоится изящная катана. Именно покоится, в объятиях мирного сна много лет.
Щебечут цикады, накрывая своей музыкой, словно куполом. Отрывая от мирского, растворяя в этом течении мироздания. Вместе с теплом солнца, шёпотом воды, дыханием ветра обволакивая сознание лёгкой паутиной гармонии. Оттолкнуться, забыться, разойтись на мириады частиц, слиться с этим мигом и обрести покой. Вечный, прекрасный, такой желанный.
Такой невозможный.
Он обещал. Тому, кто оказался дороже свободы.

Тихие, едва узнаваемые сквозь симфонию природы шаги. Невысокий мужчина в тёмном костюме остановился в начале мостика и опустился на колени.
- Объекты четыре и три устранены, - чуть склонив голову в подчинительном жесте, - бумаги переводятся. Деньги изъяты. Счета блокируем. Слежка за вторым объектом установлена, объект пять пытается выехать из страны…
Рука бесшумно ныряет в полы кимоно, извлекая на свет потёртую сигаретную пачку. Огонёк зажигалки, такой неуместный и чужой в этом уголке природы, как и облачко голубого дыма, срывающегося с губ. Мужчина безмолвно тянет сигарету, вслушиваясь в её едва заметный треск.
- … В Америке жаркий июльский четверг. Нью-Йорк почти плавится. Океан тёплый и пригодный для отдыха. Объект один продолжает свою практическую деятельность в ### университете, на вечер ничего не запланировано, но возможна небольшая прогулка в парке с посещением любимого кафе перед сном в сопровождении объекта ноль. Вам нужны более подробные данные результатов обучения объекта один?
- Рицка, - мужчина тушит сигаретный бычок между пальцев, слегка обжигая кожу, - я просил называть его Рицка.
- Прошу прощения, Акаме-сан. Так вам нужны?
- Нет.
- Хорошего дня, Акаме-сан, - мужчина вежливо поклонился и встал, чтобы покинуть это место.
- Что вы можете сказать про его спутника? – неожиданно остановил его Нисей.
- Высокие физические данные, уровень интеллекта…
- Я не о том.
- Простите, мне трудно оценивать людей по другим критериям. Могу лишь сказать - ничего особенного. Совершенно обычный человек.
- Свободен, - тихо произнёс Акаме, и после ещё одного поклона мужчина всё-таки покинул его.
Лёгкий ветерок прокрался в камышовые заросли, качнув их тёмные головы, рассыпался мелкой рябью по поверхности озера. Пугливые водомерки кинулись врассыпную, но уже через несколько секунд вновь бороздили водные просторы.

Человек. Такое простое и ничем не приметное слово. Но для кого-то больше, чем сама жизнь.

***
- Мама, мама, я хочу сказку! Купи мне сказку!
- У тебя много ещё не прочитанных книжек, Кирен. Зачем тебе ещё одна?
- Я хочу эту! Эту! Тут красивые картинки!
- Дай-ка посмотрю, что там такое, - женщина принимает из рук дочери небольшую книжицу, на обложке которой нарисована красивая кукла. Она осторожно открывает её, листает страницы, с немым восторгом взгляд касается прекрасных художественных зарисовок, служащих фоном к небольшим сказкам, рассказам, детским стишкам. Женщина ещё раз смотрит на титульную страницу.

The Doll.
The collection of fairy tales.
Aoyagi Ritsuka.
Artwork Agatsuma Soubi.

Женщине ничего не говорят эти имена, она отмечает только, что они иностранные. Вновь пролистывает страницы и на последней замечает название: «Колыбельная». И мелким курсивом под ней пометка «Памяти человека, что пел мне её в детстве». Взгляд сам собой падает на чарующие строки, на фоновую картину. Детская кровать, маленький мальчик с закрытыми глазами и склонённый над ним в заботе юноша. Вокруг них ночное небо, усыпанное красивыми звёздами, месяц луны сеет нежный свет на их лица. На горизонте вспыхивают чудные пейзажи – это сны уже принимают мальчика в свои радушные объятия…

Сегодня всё будет хорошо, войны не будет, утих пожар.
Я зажгу для нашей страны маленький тёплый, живой фонарь.
Ты тяни к нему руку, держись его света, не бойся, спи.
Маяк во тьме, звезда в небе, надежда в конце пути.

Я буду парить за тобой тенью, до края судьбы,
Белой вуалью прошлое скроет крови следы.
Закрой глаза, слушай мой голос, нет тлена и тьмы.
Только свет, созидающий души, только мы.

Сегодня всё будет хорошо, войны не будет, утих пожар.
Я зажгу для нашей страны маленький тёплый, живой фонарь.
И будет тихо стучаться дождь в окошко твоё, пока ты спишь.
А что нас ждёт — не знаю, потом... Всё это потом, малыш.

the end.

@темы: фанфик, особое и нечто иное, лавлесс

---

Фанфикшен

Название: Кукла
Автор: Green Rin
Фэндом: Loveless
Персонажи: Нисей/Сеймей, Рицка, Соби - основные, каноничные в эпизодах. Ну и собственные тоже бегают.
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Драма, Мистика, Экшн (action), Даркфик, AU
Предупреждения: Смерть персонажа, OOC, Насилие
Размер: Миди
Описание: Представим мир без привычных нам Бойцов и Жертв. Герои - обычные люди. Ну, как обычные...
Мир криминала, где на крыльях тьмы порхают падшие души, их повелители, проводники. В центре этого хаоса маленькая золотая клетка, внутри которой дремлет ангел, неприкосновенный и бесценный. Распахнётся ли когда-нибудь эта клетка? Увидит ли ангел свободу? И если да, то хватит ли смелости взлететь? А может... просто должен кто-то помочь?
Посвящение: Особая благодарность солнышку Svetlanka*), которая оказала огромную помощь при создании этой работы. Моральная поддержка, суровая критика, интересные мысли, философские изыскания - за всё это ей огромное "СПАСИБО")))

Глава 14

Небо снова хмурилось. Копило влагу, раздувалось мраком низких туч, давило своей тьмой, но ни одна капля ещё не ударила в землю. Природа замерла, в томительном ожидании какого-нибудь толчка. Ирония.

Очередная сигарета заканчивала свой путь, и вот уже бычок вминался в пепельницу, а Акаме не отрывался от созерцания неба за окном. Курил, курил, курил… Сеймей перекочевал из кресла на диван, где полулёжа раскидывал какие-то бумаги вокруг себя, что-то читал, над чем-то ухмылялся, что-то почти сразу ронял на пол. Акаме скосил на босса взгляд: его всегда удивляло, как Сей умел переключаться между событиями, прятаться за бесчисленными масками образов.

Звонок по основной линии отвлёк Аояги от дел. Этот номер знал только Нисей, секретарша и Рицка. Рицка? В последнее время всё, что касалось Рицки, выдвинулось на первый план, поэтому, скидывая с ног бумаги и папки, Сей ринулся к рабочему столу.
- Я слушаю, - немного взволнованно.
- Доброго времени суток, Аояги-сан.
Сеймей чуть не подавился вздохом удивления, брови сдвинулись, а сердце противно ёкнуло, словно предчувствуя что-то неприятное. Акаме повернул к нему голову.
- Откуда у вас этот номер? – холодно и почти зло процедил Аояги.
- Просящему – даётся, - зло улыбнулись на том конце, и от этой невидимой улыбки у Сеймея всё похолодело в груди. Что-то неправильно, что-то совсем не так…
- Что вы имеете в виду, Накагава-сан? – он ненавидел загадки. А ещё больше – когда его заставляли чувствовать себя ребёнком, не знающим и не понимающим взрослых разговоров.
- Ваш брат одолжил мне номер, - словно разочаровано вздохнули на том конце. Сеймей замер на середине комнаты.
- Что?
- Рицка-кун, этот милый мальчик, он любезно продиктовал мне твой номер, Аояги. Что же тут непонятного? – ухмыльнулся голос, - Ах, наверное, вас озадачивает, где я мог пересечься с твоим братом?

Сеймей стиснул трубку.

- Что ж, тут нет ничего сложного в понимании. Твой милый Рицка, - томительная пауза, холодная усмешка, - у меня в гостях.
- Ты лжёшь! – мгновенная вспышка гнева.
- С чего бы мне лгать, Аояги? Я всегда был честен. В своих словах, в своих поступках. В отличие от тебя. Я предупреждал, чтобы ты не лез туда, куда тебя не просят. Я говорил, прямо и откровенно. Ты никогда не слушаешь старших. Отвратительное воспитание. Хотя о чём я. Разве эта шлюха могла дать достойное воспитание своим детям? Ты родился грязью, туда и вернёшься.
- Ха! – Сеймей скрипнул зубами. – Неужели такая падаль как я смогла добраться до самой вершины, и больно укусить её за просиженный зад? Ты думаешь, я поверю во все твои сказки и небылицы? Думаешь, я упаду пред тобой ниц, как сотни других людишек, чьими жизнями ты ворочаешь, пока принимаешь ванну? Ты недооцениваешь такую «грязь», как я. Я утоплю в этой грязи тебя, и Окугаву, и если будет нужно – весь их клан от мала до велика..
- Цыплёнок, - брезгливо бросили на том конце, - тебя совсем не учит жизнь, желторотый малец. Но раз уж так, то за твоё воспитание возьмусь я. Сказки говоришь? Тогда что ты скажешь на это?

В трубке что-то зашелестело, послышались какие-то голоса, отдалённая возня. Потом она начала приближаться, вместе с окружающим шумом. А потом тихое, надсадное, голосом знакомым до боли..
- Сей…

И холод по спине. Нет, не холод. Словно десятки стальных ножей враз рассекли позвоночник. И стало невозможно дышать. Нет. Стало ненужно дышать. Просто захотелось закончить этот миг на этой секунде.

- Всё ещё не веришь? – продолжали в трубке, с желчным ехидством, но Сеймей уже не воспринимал интонаций, - Теперь слушай меня внимательно, мальчишка. Ты здорово подпортил мне дела за последние два месяца. Заметь, я учтиво терпел. Но твои последние махинации с кредитованием ### (название фирмы, мне лень думать) перешли все границы. Ты меня ограбил, причём так откровенно и у всех на виду. Зря. Ты поплатишься. Я собственноручно втопчу тебя в грязь. И если раньше, ты мог кривить свою нахальную рожу, то сейчас, ты и не пикнешь, сделаешь всё, что я скажу. Ведь ты же не хочешь лишиться своего ненаглядного брата?

Телефонная трубка заскрипела от давления сжимаемых пальцев.

- Сука, только попробуй его тронуть!!
- Твой высокомерный тон мы тоже поубавим, Аояги. Знаешь, твой брат пока жив, но я не уверен, что с ним будет в скором времени, - мужчина как-то странно вздохнул, а откуда-то издалека послышались крики. Не нужно было гадать, кому они принадлежат.
- Не смей, - процедил Сеймей, сжимая кулаки.
- Я предпочитаю, чтобы ты обращался ко мне как подобает уличному мальчишке к высокопоставленному чиновнику, - в трубке выжидательно замолчали, и, словно подгоняя в решении, снова раздался глухой вымученный вопль.
- Прекрати.. те, - скрипели зубы Аояги.
- Ты забыл добавить «Накагива-сама», - недовольно бросили в трубке, и как ответный жест – новый вопль. Громкий, надрывный, слёзный…
- Прекратите, Накагива-сама, - голос дрогнул, - что вы хотите, чтобы я сделал?
- Вот так уже лучше, - вопли прекратились, а голос вздохнул, - завтра, в восемь утра в моей резиденции. Ты придёшь один и принесёшь с собой документы на твою компанию, на все её дочерни фирмы, соглашения с банками, и прочее. Принесёшь всё. А потом подпишешь бумагу, где передаёшь всё управление моему лицу. Печать. Подпись. Ну, ты знаешь, кого я учу. Если придёшь не один – я убью мальчишку, за каждую минуту опоздания буду что-нибудь ему отрезать. Принесёшь не все бумаги – станешь свидетелем этого прекрасного действа. Ты меня понял?

Молчание.

- Не слышу?

Губы дрогнули, но слова не желали произноситься.

- Хммм… а мы гордые, значит, да? Ну ладно, я позволю твоей гордости немного расправить крылья. Это даже забавно, - снова шуршание, какое-то движение, затем протяжный полустон-полувой, всхлипы, мычание, вскрики, - Какой у него милый голосок, не правда ли, Сеймей? А ты бы видел его лицо. Глаза затравленного щенка, беспомощного и слабого. А как он дёргается и визжит, когда его берут сзади. Из него выйдет чудесная подстилка для…

Пронзительный визг.

Телефон падает из рук, и Аояги уже не слышит, что там говорят. Всё умерло внутри. Только отчаянное сердце ещё умудряется биться. Мелкая дрожь в руках. Пересохшие губы. Сухая соль в глазах. Бессилие. Полный крах. Всего.

Акаме как всегда оказался рядом так же быстро, как и всегда, поднял трубку, не слушая, отключая вызов. Он не читал мысли, зато он отлично читал лица. И то опустошённое, надколотое усталостью выражение, потерянное, загнанное в угол, безумное и холодное, что отражалось на лице Сеймея, прекрасно говорило обо всём.
Сеймей сделал шаг на негнущихся ногах. Слабость в теле. Ещё один шаг. Такой тяжёлый, невозможный. Ладони опустились на деревянную столешницу. Вздрогнули. Пальцы обхватили край и сжались до хруста. Первая слеза упала на какой-то лист, испещренный цифрами…

Взмах. Сильный, резкий, дикий. Крик, истошный и злой. Бумаги летят со стола. Сыплются папки. Ещё один взмах, такой же безумный и дикий. Лампа ударяется об пол, разлетаясь на куски. Сыплются карандаши, ручки, записные блокноты, телефонная база, пепельница, графин, чашки. Всё рушится, падает, разбиваясь с отчаянным звоном. Рык. Вой. Руки метаются, скидывая всё с пути. К чёрту! Пропади оно всё! Всё!

Нисей подскакивает сзади. Капкан рук. Он оттаскивает обезумевшего Аояги от стола. Тот вырывается, злобно рычит. Вьётся, размахивая руками, отпихивая Акаме от себя. Прочь. Не надо. Крик. Боль. Злость кипит. Удар локтя приходится в живот Нисея, но тот лишь сжимает губы и сильнее затягивает захват. Сеймей рычит. Бьётся и злится ещё сильнее, а Акаме уже тащит его куда-то. Всё дальше от стола, почти несёт. Сеймей упирается, ударяет пятками в пол, по ногам Нисея, локтями бьёт под дых, остервенело и сильно, как никогда не умел. Но Акаме держит, скрипит зубами, и всё продолжает тащить исходящегося в истерике Сеймея. С ноги вышибает какую-то дверь и вталкивается в маленькую ванную комнату. Кафельный холод и пустота злят ещё сильнее, звуки сопротивления и выкрики расходятся гулом. Извернувшись, Акаме швыряет парня в стену. Тот ударяется головой, но тут же вскакивает, с рыком бросаясь на выход. Нисей ударяет быстро, не сильно, но Аояги сгибается пополам, оседая на колени. Скрип вентилей, откуда-то сверху осыпаются ледяные капли. Сильнее. Обжигающая холодом вода бьёт в пол. Нисей хватает парня за волосы и прибивает к стене, задирая голову вверх, подставляя лицо жидкому льду. Рычание прерывается на кашель, Сеймей давится, вырывается, бьёт руками по лицу Нисея, ноги скользят по мокрому кафелю, холод зажимает в тиски.
- От..от..пусти.. ссу..
Вода бьёт по телам, прошивая судорогой. Немеют пальцы.
- Успокойся, - Нисей с силой сжимает волосы на затылке Сеймея, уворачиваясь от неточных ударов его рук, - Прекрати!
Но Сеймей продолжает биться. И уже не понятно, от чего трясёт его тело – от гнева или холода, ярости, бессилия, от рыданий, или от последних остатков гордости, что не хочет подчиняться ничему.
- Хватит! – Акаме перехватывает руки парня, изворачивает его тело и роняет на пол. Падает сверху, заламывает руку Сеймея, вжимает его лицо в скользкий кафель. – Хватит!
Сильнее заводит руку, до боли. Сей хрипит, дёргается, жмурится. Плачет.
- Хватит! – ещё раз над самым ухом, и ещё сильнее заводит руку, связки почти трещат. Если тот сейчас не успокоится, Акаме просто сломает ему руку... Но Сеймей вовремя сдаётся. Тело перестаёт вырываться, а конечности безвольно раскидываются по полу. Только дрожь, в которой утопает всё тело, расходится волнами. Всхлип. Последний рык. И унизительный вой. И слёз не видно на мокром от воды лице. Затерялись. Так даже лучше.

Акаме отпустил руку и склонился над вздрагивающим телом. От него всё ещё парило жаром, он тяжело дышал. Как унизительно и жалко, беспомощно и бессильно.
- Я вытащу его, - почти обнимая, касаясь мокрым лбом виска Сеймея, Акаме склоняется над ним, - слышишь? Я. Его. Вытащу.
В ответ всхлип, усталый вымученный вздох.
- Я не дам с ним ничего сделать, - рука проскальзывает под шею, притягивая к себе бледное лицо. Мокрые растрёпанные волосы щекочут шею, капли воды стекают под рубашку, - только успокойся.

Всхлип. Акаме и сам тяжело дышит. Но он сползает на бок, тянет безвольного Сеймея на себя, прижимает к груди, как маленького ребёнка, покачивает в своих объятьях, распутывает мокрые узлы волос, прижимается губами к чернильной макушке, слушает, как успокаивается маленькое человеческое сердце. Он никогда не знал, как болит душа. Как она рвётся и горит, мечется и плачет. Но теперь он смог это увидеть, почти дотронуться до оголённых чувств. Наблюдать, как сильного и твёрдого для всего мира человека пережёвывает мясорубка судьбы. Как медленно ломается гордость, сминается воля, отмирает решимость, как бесстрашие и смелость стекают к ногам. И вот он, оставшийся комок, выплюнутый и ненужный, который бросят в мусор былого…
- Не позволю, - сжав зубы, шепчет Акаме, бросая на белый кафель леденящий взгляд, - пусть сначала сожрут меня, не подавившись. Что вряд ли возможно.

***
- Достаточно, - грузный мужчина отбрасывает телефон в сторону и поворачивается на кресле в сторону всей комнаты. У одной из стен на полу лежит связанный Рицка и один из охранников выламывает ему кисть руки, - не хочу портить эту зверушку раньше времени.

Мужчине немногим за сорок на вид, и едва заметные пряди седины бликуют в светло-русой шевелюре. Он поднимается с места и неторопливым шагом идёт к Рицке. Охранник отпускает мальчика и отступает на несколько шагов назад.

- Ты хорошо поработал, Хасиме, хоть я и посылал тебя за совершенно другим, ты привёз не менее полезный подарок, - мужчина остановился напротив Рицки, и мальчик, смаргивая слёзы с ресниц, попытался отползти к стене.
- Кукольника я вам тоже привезу, Никагива-сама, - другой мужчина со смазливым лицом восседает на гостевом диване.
- Не сомневаюсь, - хозяин кабинета приседает перед Рицкой на корточки, с любопытством осматривая его дрожащее тело, - какая ирония.

Он протягивает руку, касаясь шершавой ладонью мокрых щёк.

- Мы были почти друзьями с твоим отцом. Но из-за его старомодного характера мне пришлось его убить. Мне нравилась твоя мать, но за её редкую преданность бредовым идеалам мне пришлось убить и её. Не сразу, конечно, - мужчина криво улыбнулся, заглядывая в полные ужаса детские глаза, - сначала хорошенько поимел, а потом убил. Завтра твой братец придёт, чтобы отдать мне смысл своей жизни, всё, что у него есть. Думаю, после этого я тоже его убью. А ты… Что мне делать с тобой? С маленькой зверушкой, что ещё даже не вкусила жизни. Правильно, посажу тебя на цепь. Будешь развлекать меня, пока не надоест.

Рицка отдёрнул голову в сторону, пытаясь ускользнуть от гадких прикосновений.

- Щенок, - мужчина схватил его за волосы и повернул голову к себе, чтобы приструнить взглядом, - такой же строптивый, как и старший братец. Что ж, тебя усмирять будем по-другому. Сеймей, кажется, дар речи потерял, когда понял, что я могу с тобой сделать. Значит, ты у нас ещё маленькая целка. Тем слаще, – и повернув голову к охранникам, - оставьте нас.
Сидящий на диване мужчина ухмыльнулся и, покидая комнату, добавил:
- Не переусердствуйте, Накагива-сама, он ещё ребёнок.
- Быстрее привыкнет к взрослой жизни, - скидывая с плеч пиджак, бросил тот. Последними комнату покинула охрана, плотно прикрыв за собой дверь. Мужчина нагнулся над Рицкой, вытаскивая изо рта кляп. – А теперь можешь кричать во всё горло. Я с удовольствием послушаю…

***
Дыхание почти выровнялось, грудь мерно вздымалась и угасала, следы истерики миновали. Таблетка успокоительного, ещё одна снотворного, и тело Сеймея сдалось, падая в объятия мягкой кровати. Акаме стянул с себя последнюю мокрую тряпку и бросил на пол, в груду такой же сырой одежды. Руки уже рыскали в шкафу, выуживая на свет сухую одежду. Привычно чёрная, в обтяг, ничего лишнего. Брюки, водолазка, куртка, но сегодня, ещё что-то новое. Длинное и тонкое, из глубины потайных полок. Катана. Длинная изящная подруга минувшего прошлого, верная и преданная своему хозяину. Акаме чуть оголил ножны. Светлая сталь встретила его радостным бликом. Узор гравировки с красными вкраплениями, острый как бритва край. Мужчина вздохнул, засаживая меч обратно, взгляд скользнул по распластанной на кровати фигуре.
- Им не унять твою гордость, Сей, - мужчина приблизился, натягивая на парня плед, - она ведь не только в твоей душе. Она во всём тебе. В твоём теле, в твоих жестах, даже в твоём тихом дыхании. Ты статен. Они ошибаются, считая, что ты грязь. Нет. Грязь неоднородна, разноцветна. А ты больше похож на нефть, чёрную, вязкую и огнеопасную. Тобой можно захлебнуться, в тебе можно сгореть.

Ладонь нежно коснулась бледной щеки, а затем и губы оставили отпечаток тепла.
- Спи.


- Аояги-сан отдыхает, - Нисей замедлился у стола секретарши всего на миг, - проследите, чтобы никто его не беспокоил до моего возвращения.
- Слушаюсь, Акаме-сан.

***
Педаль в пол, ручку переключателя вниз до предела, визг тормозов и чёрные мазки на асфальте, как свидетельство, что эта всё же не фантом. Машина выскочила из лабиринта парковки, словно дикий зверь из клетки. Чёрная изящная пантера, в несколько прыжков растворившаяся в джунглях.

Небо так и не расщедрилось на воду. А было бы приятнее, смой оно с земли это чувство сомнений и неразрешённости. Мокрый, но зато чистый асфальт. Акаме ненавидел это подвешенное чувство, когда приходится ждать и надеяться. В его жизни всё и всегда было просто. Взмах ножа, кровь, смерть, удовольствие. Не нужно было задумываться ни о чём, только идти вперёд, туда, куда манит единственный инстинкт – убивать. И пропитанные кровью руки, они никогда не задумывались об иной участи.

Что с ним сталось? Он пошёл в тот день за самоуверенным мальчишкой, но почему? Неужели жизнь дьявола потеряла смысл, потеряла свой единственный цвет? Цвет крови слился с чернью души. А этот мальчишка, кажется, его кровь отливала каким-то другим оттенком. Да, верно, оттенком самодовольства и желанием заполучить всё. Весь мир. Ещё и запах, не этот протухший и гнилой, какие источали все его жертвы. Нет. Свежий, острый, выразительно разящий на многие метры вокруг. А её вкус. Это был самый сладкий наркотик за всю жизнь, что он пробовал. Горячая пульсирующая жизнью влага, такую можно пить и пить бесконечно. Наверное, в тот миг захотелось обладать этим всецело и полностью, не позволяя более никому познать это совершенство. Но он немного просчитался. Наркотик оказался сильнее, и подчинил его своей воле. И, видимо, уже неважно искать, когда это случилось, «соскочить» он уже вряд ли сможет.

Машина остановилась за воротами, водитель покинул салон и с большим вниманием оглядел округу. Лес перешёптывался и клонил «голову», словно заранее перед чем-то извиняясь. Держа катану в руке, Акаме медленно пересёк ворота.
Едва заметные в начале следы шин, уродовали зелёный газон перед домом. Врытые ямы на окончаниях некоторых, свидетельствовали о спешке гостей. Россыпь гильз, словно новогодние украшения, покрывала добрую часть газона. А вот и пустые магазины, нарушающие гармонию ковра. Густые капли крови. Кажется, ещё и куски мяса. Акаме вдохнул, втягивая это пряное сочетание осенней пожухлости и человеческой крови. Шёл дальше. Смятая трава – тут кто-то встретил свой конец, огромное кровавое пятно, и дорожка в сторону. Безумный товарищ пытался тебя спасти. Что-то хрустнуло под ботинком. Какая неловкость, но чей-то кусочек конечности вмялся в землю. Разбитые в прах деревянные стойки и перила. Сюда ушла добрая часть огня. Сколько дыр и вмятин. А ещё крови и стекла. Нисей ухмыльнулся, ребята всё-таки сопротивлялись, похвально. Окно с кусками стекла, тоже в крови. Разбитая дверь. Кровь. Прихожая, устланная серпантином осколков и щепок. Кровь. Длинные размазанные дорожки. Гильзы. Нож. Акаме чуть присел на корточки. По рукоять в крови, красивый, боевой, но уже не нужный своему хозяину. Он шёл дальше, вслушиваясь в тишину дома и хруст стекла и прочих осколков под ногами. Запах крови, отбитой штукатурки, цветов и какого-то масла. Специфическая атмосфера. Среди напыщенного великолепия дорогой отделки, пестроты и вычурности, разрушения и беспорядок вливались в эту картину, создавая её особую самобытность, которую даже можно было назвать искусством. Даже два изувеченных трупа в багровых лужах, даже россыпь перемешанных с грязью щепок, даже изломанные фигурки кукол на кургане из собственных потрохов, на каменном изваянии камина, всё это – особый, кричащий безумством и гениальностью стиль. Хотя, всё это только рамка, вычурный антураж для главного произведения – скульптуры мастера на его призрачном троне. Подёрнутое маской лжи безразличное и хладнокровное лицо, потерянный в глубоких думах взгляд, длинные искусные пальцы, поддерживающие тонкий подбородок, нить бледных почти незаметных губ, прячущих улыбку торжества и ехидства, и конечно же, победоносный штрих, без которого скульптура не имеет своего величия – тонкие стекляшки на переносице, маленькая, но мощная стена, что отделяет ничтожного созерцателя от слепящего могуществом Великого Мастера.

Акаме вытянулся в струнку, у входа в зал, бросив свой пронзительный взгляд вперёд.
- Значит, Сеймей прислал свою дворняжку? – бесцветный голос тронул тишину.
- У меня нет на тебя времени, - бросил Акаме, - я пришёл забрать то, что мне нужно.
- Хм, - Рицу всё-таки поднял свой взгляд на мужчину, - я даже не знаю, чтобы это могло быть. В этом доме нет ничего, что могло бы принадлежать Сеймею, и даже тебе.
- Верно, - губы Акаме изогнулись в злой усмешке, - но есть кое-что принадлежащее мальчику.
- Ты, верно, шутишь, - вялая ухмылка, - посмотри, что сталось с моим домом, с моими работами. И всё по причине того, что Сеймей не выполняет своих обязанностей. И ты думаешь, что теперь я что-то сделаю для..
- Ты же жив, - перебил его Акаме, - всё остальное не имеет значения. Не так ли, мастер?
Рицу отчего-то вздрогнул. Возможно слова, недавно произнесённые им самим в той же интонации, с тем же смыслом, только в других обстоятельствах пробудили в нём немного жизни. Но совсем не достаточно, чтобы успеть заметить, как Акаме оказался за его спиной.
- Не пытайся одурачить меня, - взмах, и изящный корпус катаны замер перед лицом Минами. Акаме наклонился к его уху, и вкрадчивым шёпотом продолжил, - я вижу тебя насквозь. Ничего не мешает мне перерезать твою шею, как свинье. Лично мне наплевать, что твоей смертью закончится великий род Мастеров Минами.

Мелодичный звук скольжения металла в ножнах, и катана чуть оголилась перед напряжённым лицом мастера, выдавая свою ослепительно-невинную наготу. Тончайшая грань, искусная полировка, и как венец – плетёный узор гравировки, с вкраплениями красных бусинок. На первый взгляд абстрактный рисунок, но если приглядеться – обвитые лианами древние японские символы «кровь», «смерть», «тьма», а россыпь бусин – крохотные рубины. Минами замер на вздохе. Акаме довольно оскалился.

- Знакомый клинок, мастер? – ножны разъехались ещё немного, и лезвие двинулось с места, прижавшись жадным холодом к разгорячённой на шее жилке.
- Этого не может быть, - прохрипел Минами, голос которого потерял былую бесцветность, и покрылся пятнами страха.
- Я бы остался поболтать, - прошептал Акаме, нарочито задевая влажным и горячим дыханием мочку уха Рицу, - но у меня нет времени. За твоей шкурой я ещё вернусь.

Крохотное движение, Минами подавился неожиданной болью. Струйка крови бросилась по бледной шее вниз. Так же быстро и стремительно, как и светловолосый страж, что возник в дверях зала. Акаме довольно улыбнулся и отпрянул от мастера.

- А вот и ты, - вытирая запачканное лезвие о брюки, Акаме обошёл кресло, после чего закрыл ножны, и тут же выставил их перед собой. Вовремя. Ибо замах руки Соби мог вмять его голову в стену. Нисей чуть отпрыгнул назад, уходя от второго удара. Почти достал. Кулак проскользил в паре сантиметров от его груди, и целился в солнечное сплетение. Нехорошо. Немного неравный бой. Кукла нужна ему живой и целой, а вот Акаме для куклы – противник, которого нужно устранить.

Ещё удар. Только ногой. И лишь ловкий разворот и наклон спасают от разбитой челюсти. В этот раз Кукла серьёзнее, в отличие от того боя несколько недель назад в кабинете Сеймея. Там он просто защищался, теперь – защищал создателя.
Ловкий выпад полуприсядя, и удар в коленную чашечку. Не успел парировать, и вот – острая боль в колене. Акаме стиснул зубы, и одной силой воли не упал.

Что же ты делал, когда забирали Рицку, если можешь так сражаться?

Снова замах и выпад, быстрый и грациозный. Но Нисей в этот раз просчитывает заранее, отскок в сторону, разворот, удар локтем в спину. Какой сильный, только колыхнулся на месте.

Значит, ты мог сражаться, но что-то тебя удержало.

Соби оттолкнулся от ближайшего кресла, чтобы ускорить разворот, скачок. Удар ногой в живот, и второй вот-вот в грудь. Но вовремя перехвачен. Акаме ставит блок, и снова стискивает зубы.

Или кто-то удержал. Взгляд острых глаз в сторону Минами, что всё ещё недоумённо смотрит на сражающихся.

Снова удар слева, и почти незаметный взмах коленом справа. Опасно. Но Акаме отбивает первый, и грациозным подскоком уходит от второго, а напоследок – собственный удар в ребра куклы. Чёрт. Если он будет только защищаться, вся возня затянется, но у него нет столько времени. Что ж, извини, дружок.

Разворот и выпад. Рука Акаме ловко проскальзывает между блока чуть ниже, и врезается в тело. Соби отскакивает назад, перегруппировывается, но не успевает. Акаме настигает в один прыжок, замахом ноги выбивая воздух из груди. Тот чуть пошатывается, уходит в сторону, готовит контрудар, взмах. Но напирается на блок ножен, и тут же получает удар в бедро, по нерву. Тупая боль сводит ногу, и даёт заминку в несколько секунд. Град стремительных ударов, но Соби отбивает все. Однако проскользнувший взмах ноги в ту же точку на бедре не успевает парировать. Это сбивает его вниз. И тут же ещё один удар в грудь коленом. Рваный выдох, и брызг крови на пол. Но Соби не замечает, и тут же силится вскочить, чтобы продолжить бой, как холодное лезвие вжимается в затылок.

- Замри, - выдыхает Нисей и чуть выходит из-за спины, бросая холодный взгляд на Рицу, - если шевельнётся – я его убью.
- Остановись, Соби! – без раздумий приказывает Минами, - чего ты хочешь?
- Я забираю его с собой, - отвечает Акаме, наблюдая, как одна маска на лице Минами сменяет другую, ища подходящую для выражения нынешних эмоций. Но он растерян, и это выдает ёго подсознательный страх.
- Ты не можешь! – неподдельное упрямство срывается с уст.
- Он либо идёт со мной, либо я его убью, - холодно, без усмешек, времени мало.
- Хорошо, - сглатывает Минами, - я отпускаю его. Забирай и иди прочь…
- Нет-нет-нет, - цокает Акаме, и лезвие вплотную прижимается к коже на затылке Соби. По самому центру черной тату, вызывая в теле Куклы болевой спазм. Такой сильный и никогда ранее неощутимый, отчего Соби скрипит зубами, пытаясь держать себя в руках. – Ты думаешь, я шучу? Думаешь, я не убью его? Отпусти его совсем.
Лезвие впивается в кожу, надрывая, выпуская тонкую красную нить. Вены на шее Соби вздуваются, он сдвигает брови, скулы, сжимает кулаки.
- Ладно! Прекрати!! – взрывается злостью Минами – Я понял!
- Так бы сразу, - Акме перестаёт давить на татуировку, чуть отстраняя лезвие.

- Я – Мастер, создавший эту куклу, поселивший сознание, вдохнувший душу, сплетший воедино, - отчаяние и тоска, разочарование, усталость, - силой мне дарованной возрождать, обрезаю узы, дарую свободу, обрекаю на тлен…

Вдох. Выдох.

- Идём, Соби, ты больше не связан узами с создателем, - Акаме убирает клинок в ножны и разворачивается, чтобы уйти, - зато Рицка очень нуждается сейчас в тебе.

Светловолосый страж вздрагивает, услышав дорогое имя. Воспоминания, которые ему было приказано затушить, бурным потоком прорывают сознание. Тепло и горечь, терпкий коктейль. Он делает шаг в сторону. Ещё один. Ничто не держит. Больше нет этих проржавевших временем оков. Соби расправляется в плечах, и поднимает взгляд на мастера. Впервые. Холодная усмешка непокорённой воинствующей души. Минами вжимается в кресло, под давлением этого пронзительного взгляда. Лицо осунулось и поблекло. Великий Мастер только что потерял работу всей своей жизни, своё самое идеальное творение. Хотя, возможно, и не терял. Она никогда поистине не принадлежала ему.

- Будь ты проклят, - последние искры гордости и злобы в адрес уходящего Акаме.
- Я уже проклят, - цинично улыбается тот.

Глава 15

- Быстрее привыкнет к взрослой жизни, - скидывая с плеч пиджак, бросил тот. Последними комнату покинула охрана, плотно прикрыв за собой дверь. Мужчина нагнулся над Рицкой, вытаскивая изо рта кляп. – А теперь можешь кричать во всё горло. Я с удовольствием послушаю.
Но в ответ лишь прерывистое дыхание и распахнутые в ужасе глаза.
- Кричи! – лицо зло искривилось, и мужчина отвесил Рицке сильную пощёчину. Мальчик испуганно охнул и завалился на бок. Слёзы. Горячие капли, что ещё больше обжигают распухшую щёку.
- Непослушный щенок, - рука схватилась за волосы и с силой дёрнула назад, поднимая и притягивая. Вскрик. – Вот так уже лучше. Но мне мало. Давай, спой мне песенку.

Ещё один удар, и вот уже другая щека расходится красными пятнами. Горячо. Страшно горячо. Соль слёз раздирает ещё сильнее. Нет. Не с ним. Не здесь. Сон. Кошмар. Бред. Сеймей. Сей. Разбуди. Прошу. Умоляю. Не надо.

- Не надо!! – умоляющий голос, но чужие жестокие руки ударяют снова. А потом тянут, швыряют, сжимают до боли.
- Жаль, что твой братец не слышит твоего голосочка, ему бы понравилось, - мужчина разрезает верёвки на груди Рицки, и раздирает футболку на два счёта. Кажется, молочная кожа парня сводит его с ума, он звереет на глазах. Тяжело дышит, скалится, и глаза сверкают дико. Животное. Он растерзает мальчика. Проглотит и не заметит.
- Нет.. не надо… пожалуйста… - Рицка пытается отползти назад, насколько позволяют связанные конечности. Спина упирается в стену. Тупик. Клетка. Настоящая клетка. И она захлопнулась прямо сейчас.
Мужчина страшно облизнулся, расстегивая пуговицы рубашки, обнажая грудь и торс.
- Сейчас я тебя хорошенько трахну, маленький зверёк, - едкий голос через пелену слёз, а на фоне – звон ременной пряжки. И вот уже горячие руки цепко хватают за лодыжки и тянут к себе, - но ты должен быть мне благодарен. Я лишь слегка надорву твою задницу, но ты будешь жив. И даже сможешь увидеть своего брата. В последний раз. Потому что он сдохнет у тебя на глазах.

Нет сил, чтобы закричать. Нет сил, чтобы вздохнуть. Это тьма. Тягучая вязкая безысходность, в которой он начал тонуть. Не сейчас, намного раньше. Сейчас просто этот мрак наконец-то сомкнулся над головой. Слёзы застыли, последняя дорожка скатилась по щеке и затерялась где-то на подбородке.
Сей. Почему?
За что?
Я не хочу…
- Нееет!!! – последний вскрик, безнадёжный, но отчаянный. Но руки уже тянут его к себе, грубый захват. Подминают под себя. Ладонь сжимается на горле, а другая уже шарится куда-то вниз. Ещё один, почти уже хрип, - нееет!!! Неееет!!!!

Сухие губы вонзаются в щёку, ползут по-змеиному, оставляя слизкую дорожку. Находят и поглощают тонкие разодранные в жар губы, вырывают дыхание и всхлипы. Рицка пытается вилять головой, выбраться, укусить, но ладонь на горле сжимается ещё сильнее. Трудно дышать, в висках стучит и давит, больно. Больно! Сдаётся. И скользкий язык уже терзает мальчишеский рот. И Рицка едва успевает дышать. Хотя вот уже несколько минут… не хочется.
Отпрянул. Победоносной скалой возвысившись над Рицкой, со звериной улыбкой. На секунду. Чтобы снова ударить. Губа лопнула. Бусина крови надулась и почти сразу лопнула, стекая к подбородку. Кажется, этого только и ждали. Рывок. Визг. Удар. Всхлип. Разъехавшаяся молния джинс. Грубое вмешательство. Шершавая кожа проникает под бельё. Жалобные крики, Рицка вьётся, отстраняясь. Кровь. Слёзы. Сильная рука сжимает член до боли. Лицо мучителя кривится в безумной радости от новых вскриков. Разворот. Сильный и резкий, что Рицка ударяется лицом о деревянный пол, разбивая губу ещё сильнее. Его подхватывают за живот, заставляя приподняться на колени. Вконец рвётся футболка, обнажая спину. Трещит ткань брюк. Лопнула резинка на трусах. Кажется, что-то ещё рвётся и разбивается.
Наверное, душа.

- Рицка, не плачь.
- Сей, я боюсь темноты!
- Не бойся, я рядом! Я обниму тебя, а ты засыпай.
- Хорошо.
- Просто закрой глазки. Я рядом, малыш..

- Сей, я боюсь темноты… - одними губами. Последние капли слёз на пол. И ещё одна крови. И кажется, всё…

- Пошёл прочь!! – почти рёв из-за двери, и в ту же секунду её распахнутые створки с грохотом разъезжаются, являя на пороге нечто смазливо круглое, потное и злое.
- Дьявол!!! Томо! – мужчина разочарованно отстраняется от Рицки, зло отпихивая его на пол. – Я охрану для чего поставил?! Чтобы меня не беспо..
- Захлопни пасть! И сколько повторять, я тебе не Томо! А Окугава-сан! – толстяк-старикашка бесцеремонно ввалился в кабинет, бросив беглый взгляд на Рицку. – Взрослый мужик, а ведёшь себя, как беспардонная деревенщина. Животное!
- Это ты вламываешься в мой дом без приглашения, да ещё и грубишь!
- Если бы я этого не делал, ты бы дров наломал! - совершенно по-хозяйски старикашка открыл дверку бара в поисках спиртного. Какой-то коньяк через пару секунд наполнил собой стакан. – Мало того, что я узнаю о твоих делах через посредников, так ты ещё тут вытворяешь… не пойми что.
- Я не обязан перед тобой отчитываться! – фыркнул мужчина, падая в кресло и наблюдая, как Рицка отползает к стене, пытаясь натянуть на себя остатки одежды.
- Ты перестал думать головой в последнее время, - вздохнул старик, отпивая из стакана, - пока не завершил сделку, нельзя трогать товар! Чему я тебя учил?!
- Да прекрати, старик, - мужчина потянулся за сигаретами, - поиграл бы со щенком, никто не узнал бы. Тем более, эта зверушка всё равно моя, не собираюсь её никому отдавать.
- Что ты хочешь этим сказать?
- А ты думаешь, я просто возьму и отпущу эту выскочку Аояги? Эта семейка и так отняла у меня много времени и сил. Предпочитаю забыть о них раз и навсегда.
- Вот, значит, как ты всё решил… - кубики льда закружились от покачиваний стакана, - и как будешь объясняться с полицией?
- Не смеши, Томо! То есть Окугава-сан, - мужчина надменно усмехнулся, - человек, по воле обстоятельств теряющий в один миг всё, что имел, разве не захочет сам покончить с жизнью вообще? А что до бумаг и передачи дел, я обо всём уже побеспокоился, полицию это не заинтересует.
- А у тебя всё продуманно. Значит, не так всё безнадёжно.
- Хватит надо мной насмехаться. Я уже не мальчик, чтобы ты опекал меня. Я сам могу принимать решения.
- Да-да, можешь, вижу, - старик бросил на мужчину строгий взгляд и поднялся с места, - мальчишку оставь в покое до завтра. После – хоть кишки на вертел. И будь внимательнее, у этого Аояги есть джокер в рукаве. Не стоит его недооценивать.
- Я позвал его в свою резиденцию, - расплылся в улыбке мужчина, - если только он не бог, то все его потуги – более, чем бесполезны. Тем более, у меня свои козыри.
- Хочется верить, что ты меня не опозоришь, - старикашка развернулся и быстрыми шагами направился на выход, - про мальчика я сказал серьёзно.
- Да понял я! – зло прыснул мужчина в уже закрытую дверь и развернулся к Рицке. Парнишка сидел, вжавшись в стену и подтянув колени к груди. Жалкое зрелище. Мужчина нехотя потянулся к телефону, - Сао, забери мальчишку из моего кабинета. В отдельную комнату и под охрану. И найди ему новую одежду. Старая износилась.
И когда трубка вновь оказалась на столе, слащаво улыбнулся:
- Но мы ещё поиграем с тобой, малыш.

***
Дорога в тишине. У каждого – собственное молчание. И хоть причины переплетены и связаны в конце тугим узлом, каждый из них шёл по своей нити. Один вёл, второй позволял быть ведомым. Нисей поворачивал руль, время от времени переключая скорости. Соби не сводил взгляда с горизонта пути, не шелохнувшись ни одним мускулом за всё время поездки.
Дома, парки, тёмные улицы. Свет фонарей то ударял в глаза, то ускользал прочь. Город погружался во мрак ночи. Его дыхание становилось куда зловоннее, взгляд уставшим и помутнённым от алкоголя, от него парило табаком и дешёвыми духами проституток. Но и это, видимо, была не вся пучина. Машина извивалась и скользила глубже, по тёмным улочкам, по грязным подворотням, в непроходимый мрак, в самое чрево.
Машина остановилась среди позаброшенных многоэтажек. Старый и ветхий район Токио, почти окраина. Акаме скорыми шагами нырнул в одно из зданий, Соби без лишних вопросов последовал за ним. Почти вбежав на самый верхний этаж, Акаме проплыл по коридору, а затем впорхнул в одну из дверей. Когда в дверь вошёл Соби, его взору представилось небольшое зальное помещение, тускло освещённое по углам. Некогда квартира-студия, давно заброшенная и ветхая, если судить по отвалившейся штукатурке стен и разбитым кое-где окнам. Фигура Нисея мелькнула за одной из колон в дальнем углу.
- Надеюсь, с этим тебя не нужно учить обращаться, - Акаме бросил к ногам Соби какую-то снасть. Тот наклонился, поднимая в руке изогнутые чёрные ножны с тёмно-зелёным узором по длине. Секунда безмятежного любования, а затем резкий взмах, высвобождая клинок и закрываясь от падающего удара. Клинки сложились крестом, не разу не вздрогнув от чей-то слабости. Акаме довольно улыбнулся и отступил, возвращая свою катану на место.
- Снаряжение здесь, - он махнул рукой куда-то за спину. На стене под тусклой лампочкой висела целая россыпь оружия. Холодное, огнестрельное, взрывное, оснастка и крепежи, заряды, патроны, а так же различная мелочь на приспособленных внизу полках, - бери, что нужно. Сегодня будет долгий день.

***
- Акаме-сан! Акаме-сан! – девушка буквально бросилась в ноги, как только двери лифта вытолкнули в холл двух мужчин. – Как хорошо, что вы пришли! Я совсем не знаю..
- Что случилось?
- Аояги-сан, я не знаю, что на него нашло! Но он…
Но брюнет уже не слушал. Бросив позади себя секретаршу, он устремился в кабинет. Его опасения подтвердились почти сразу. Сеймей с растрёпанной головой сидел за креслом, зарывшись в гору бумаг. Часть из них лежала на полу на осколках былой истерики, ещё какие-то папки устилали журнальный столик и диван.
На скрип двери Аояги лишь поднял беглый взгляд, который почти сразу же вернулся на место в поля бесчисленных букв и цифр.
- Можно узнать, что ты делаешь? – Акаме оказался так близко и так быстро, что Сеймей вновь невольно вздрогнул.
- Выспался и вернулся к делам, - строго и отчуждённо произнёс Сеймей, не отрываясь вниманием от бумаг.
- Я вижу, но спросил не об этом.
- Я собираю бумаги и отчёты нашей компании, всю бухгалтерию за этот год, ещё отчёты по филиалам, а так же договора с банками, и инвестиционным программам..
- Что ты делаешь?! – Акаме ударил ладонью по столу, заставив Сеймея замереть с потупленным взглядом.
- Я спасаю Рицку… - прошептал он, и в тот же миг был почти выдернут из кресла за ворот рубашки. Акаме сверкнул взглядом.
- Я же сказал, что вытащу его! – Нисей тряхнул парня. – Ты не доверяешь мне?! Не веришь?!
- Д-доверяю, - вздохнул Сеймей, - просто…
- Просто что?!
- Просто ты не Бог! – Сеймей вцепился в Акаме взглядом, полным горькой обречённости. – Ты не всемогущий Бог!
- Да, я не Бог, - Акаме разжал хватку, и Сеймей сполз на своё кресло, - но я ещё ни разу тебя не подводил. Никогда.
- Я знаю, Нисей, знаю! Я всё знаю! – Сеймей зарылся пальцами в свои волосы, уткнувшись лбов в столешницу.
- Раз знаешь, то должен прекрасно понимать, что Рицку своей смелостью не спасёшь. Тебя убьют, как только поставишь последнюю подпись.
- Но до тех пор, пока я не поставлю эту подпись и я и Рицка – мы будем живы. Понимаешь? – уставший взгляд, потухших и почти бесцветных глаз. – Я отвлеку их внимание на себя. Я поиграю в этот цирк, по их правилам. А ты в это время обеспечишь достойное завершение представления.
- Ты никогда не допускал такой риск в своих делах.
- Никогда… - ухмыльнулся Сеймей, - ещё никогда я не был так близок к тому, чтобы потерять Рицку. Рицка! Понимаешь? Он не должен, ему нельзя расплачиваться за мои ошибки. Нельзя.

Аояги поднял на своего телохранителя отчуждённый взгляд и слегка улыбнулся. Печальная, лёгкая улыбка. Такие дарят на прощание, когда даже надежда – невозможное чудо. Нисей глубоко вздохнул, ловя себя на мысли, что желание курить перехлестнула жгучая тяга утопить полмира в крови. Ответная лёгкая ухмылка – так он и сделает.

- Мне нужно немного времени, чтобы проработать схему, - Акаме развернулся, покидая кабинет.
- Я доверяю тебе, всецело, - сам себе, возвращаясь к бумагам, прошептал Сеймей, - больше и некому.

***
Страна восходящего солнца – так называют Японию во всём мире. Солнце огибает океан и немногим раньше, крадётся по разрозненным островкам, словно вырывая из пасти сна и забвения. Словно совершая великий грех, пробуждая этот клочок мира чуть раньше остальных.

Сердце сжалось.

Первые лучи украсили горизонт. Бесконечно чистое утреннее небо. Ни следа непогоды. Словно у ночи проснулась совесть, и она забрала с собой эти низкие тучи, что вчера ещё висели, желая разразиться грозой. И вот сегодня – румяная благодать на девственном лице утра. И нежная синева над миром.
Какая безумная усмешка судьбы.

- Мы отправляемся, - горячо, в самую шею, сладко и так не хочется отпускать.
- Будь осторожен, - глаза не отрываются от неба за окном, губы пересохли, едва шепчут.
- Думай лучше о себе. И о Рицке, - руки обхватывают, такие сильные и в то же время нежные объятия, тянут. Так трудно разомкнуть. Но так нужно.
- Нисей, у меня есть просьба к тебе. Так, на всякий случай.
- Слушаю, - и замирает, словно хочет услышать не только слова, но и дыхание, и сердце, и пульс, каждый взмах этой сильной души, каждое движение этого хрупкого тела.
Сеймей что-то шепчет, и когда замирает, Акаме целует его в макушку, улыбается, и, уходя, бросает:
- Как скажешь.

@темы: фанфик, особое и нечто иное, лавлесс

---

Фанфикшен

Название: Кукла
Автор: Green Rin
Фэндом: Loveless
Персонажи: Нисей/Сеймей, Рицка, Соби - основные, каноничные в эпизодах. Ну и собственные тоже бегают.
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Драма, Мистика, Экшн (action), Даркфик, AU
Предупреждения: Смерть персонажа, OOC, Насилие
Размер: Миди
Описание: Представим мир без привычных нам Бойцов и Жертв. Герои - обычные люди. Ну, как обычные...
Мир криминала, где на крыльях тьмы порхают падшие души, их повелители, проводники. В центре этого хаоса маленькая золотая клетка, внутри которой дремлет ангел, неприкосновенный и бесценный. Распахнётся ли когда-нибудь эта клетка? Увидит ли ангел свободу? И если да, то хватит ли смелости взлететь? А может... просто должен кто-то помочь?
Посвящение: Особая благодарность солнышку Svetlanka*), которая оказала огромную помощь при создании этой работы. Моральная поддержка, суровая критика, интересные мысли, философские изыскания - за всё это ей огромное "СПАСИБО")))

Глава 12

Как только за Нагисой и Рицкой закрылась дверь, Минами снова изменился в лице. Небрежным взмахом стянул очки и бросил на стол. Уставший взгляд коснулся гостя, тая в глубине острую неприязнь.

- Если бы я знал, что ты с ним сделаешь, никогда бы тебе не отдал, - голос буквально выдавился из тела.
- У тебя нет выбора, - улыбка растворилась с уходом Рицки, Сеймей был хладнокровен как всегда, - ты должен.
- Ошибаешься, - Рицу замер, прислонившись к спинке кресла, - это вы мне должны. И всегда были должны. Вся ваша семья.
- Мать отплатила сполна, - зло бросил Аояги, - я не собираюсь подметать перед тобой полы.
- Дурак, - фыркнул Минами, - это не тебе решать. Это задолго до нас. И хочешь, не хочешь, а будешь подчиняться договору. Твоя мать была более предана своим корням и долгу.
- Моя мать глупая дура, которая позволила собой манипулировать, - парень прищурился, эта тема явно была ему не по душе, - и сдохла из-за навязанных убеждений. Она поставила долг выше семьи! Я пережил это, но вот Рицка… Она не имела права лишать его материнской заботы! Глупая женщина…
- Ты потакаешь чувствам, а она слушала разум. Я благодарен ей за её смерть. Она не раскрыла тайну, чего в будущем жду и от тебя.
- Ещё чего, - скривился Сеймей.
- Глупец, - выдохнул Рицу, - думаешь, наши предки написали договор на воде, что он не имел силы? Наивный. Он был написан кровью. И любого, кто его нарушит – ждёт кара.
- Оставь свои сказки детям, - отмахнулся Аояги.
- Кстати о детях, - Минами, наконец, обрёл былую подвижность, потянувшись к кофейнику, - кажется, Рицка ещё ничего не знает. Не пора ли?
- Я сам решу.
- Ему ведь пятнадцать? Совсем как тебе тогда..
- Мне было шестнадцать с половиной.
- Ах, прости, уже запамятовал. Как давно это было. Ты остался один, никому не нужный кусок мяса с обузой в виде пятилетнего брата за плечом. Я надеюсь, ты помнишь, кто дал тебе пристанище, и благодаря кому ты смог подняться на ноги. – На этот раз Сеймей промолчал, глотая порцию самодовольства из взгляда мастера, а тот продолжал, - Вот видишь, наши семьи существовали в прекрасной гармонии многие века. И мы с тобой станем очередным звеном цепи. Я делаю кукол, ты их продаёшь. Мы оба получаем выгоду. Разве это не прекрасно?

Гадко. И Сеймею тяжело давалось подминать свою гордость под логику жизни. Но как ни печально, Минами был прав: он дал основу, на которой Сеймей построил своё настоящее. А ещё он дал куклу-воина. Тот единственный обязательный атрибут, который полагался их семье.

Мисаки Аояги погибла раньше, чем успела поведать своему сыну о том, какую тайну хранит их семья. О том, что когда-то давно несколько поколений назад семья Аояги заключила договор с семьёй мастеров, обладающих тайным знанием. Первый мастер был обычным лекарем, а один из пращуров Аояги – один из воинов сёгуната. Лекарь спас раненого воина, а тот в свою очередь пообещал вернуть долг – жизнью. В ходе бесконечных войн, в которые была затянута Япония, воин оказался выброшен на обочину. Разочаровавшись в политике и людях, он бежал. В долгих скитаниях он смог найти лекаря, и всю оставшуюся жизнь посвятил служению ему. Но так как ему не посчастливилось отдать свою жизнь за жизнь лекаря, он возложил это бремя на своих потомков, вложив душевный порыв в кровавую печать договора. С тех пор миновала не одна сотня лет, и потомки Аояги продолжают нести это бремя. В защиту великой тайны они кладут свои жизни. И нельзя отступиться или отречься – кара настигнет ослушавшегося. В качестве небольшой благодарности мастера дарили своим защитникам специальных кукол-воинов, очень редких и сложных в своём создании творений. Те верно служили своим хозяевам, помогая выполнять обязательства.

Когда об этом рассказывал Минами, Сеймей воспринял всё за шутку, пока воочию не увидел то, что называется «знанием». Куклы в своём первоначальном значении на глазах превращались в людей. Эта пугающая и завораживающая картина жизни и смерти, соприкосновение материи и души разом перевернула жизнь. Накинула невидимый поводок бремени, потянула и указала место. И Сеймей уже не мог противиться, хоть и пытался всей своей бунтарской душой. Во всяком случае, он пытался отгородить от этого ошейника Рицку настолько, насколько мог.

- Я не хочу, чтобы Рицка знал, - наконец, произнёс Сеймей, заставив лицо Минами скривиться в изумлении, - я уже положил свою жизнь в оборот, так что мне плевать, что с ней станется, и по какой именно причине я умру. Но пока этого не случится – Рицка будет свободен от этого проклятья. И сделай одолжение: заткнись, когда он будет рядом.
Кофейная струйка, что несколько секунд уже лилась из кофейника, вдруг оборвалась. Хозяин смерил своего гостя задумчивым взглядом, затем произнёс:
- Сделай одолжение: не уродуй моего Соби.
- Он боец, я не могу тебе ничего обещать, - Сеймей откинулся на спинку дивана, сложив ноги одна на другой.

- Ты знаешь, - чуть туманный и загадочный взгляд Рицу упал в чернильную тьму чашки, - мой отец рассказывал мне одну историю, почти легенду. За прошествии времён не могу сказать – правда это, или вымысел. Но в той истории говорится об одной кукле и её хозяине. Последний относился к ней, как к игрушке в своих безумных играх, а потом как к инструменту, знающему лишь команды: поймать и убить. Он был холоден и равнодушен, замкнут только на своих целях, совершенно не понимая насколько важна связь между хозяином и куклой. И однажды он поплатился за свою опрометчивость. Когда за пеленой сплошной тьмы и крови кукла перестала различать своих и чужих, она просто убила хозяина. Её стали называть Чёрной или Проклятой куклой. Что с ней стало, я не могу сказать точно, существовало несколько концов этой истории, но вероятнее всего, что она потеряла силу и обернулась «пустышкой», давно сгнив в недрах земли. Но не о том речь. Я лишь хотел намекнуть тебе, что с любой куклой обращаться нужно бережно.

- Я учту твои пожелания, - ответил Аояги. Старые мысли и сомнения поползли из трещин души, требуя всеобщей тишины для своих безумных плясок. И Сеймей замолчал.
- Хотелось бы, - Рицу сделал глоток кофе и словно ушёл в себя, больше не оборачиваясь на собеседника.

***
Соби.
Дыхание мира замерло в маленькой комнате. Остановилось время, сковав сознание и чувства. Шаг. Не смелый и робкий. Вздох. Тихий и волнительный.

Красивый.
В своём болезненном безмолвии, он такой же правильно идеальный, как и маленькая статуэтка, какой он ютился на его столе.

Взгляд. Любопытный и чуть постыдный.

Такое безупречное в своём покое лицо. Ровные изящные линии, гордая шея, смелые плечи, грудь. Правильная в своих формах мускулатура, гладкая кожа…
Лёгкий румянец на щеках. Как неловко: смотреть и понимать, что невозможно оторваться от столь прекрасной картины. Идеальная оболочка для идеального составляющего. Если в жизни Рицка и видел картины прекрасного, то они терялись на фоне этого творения, что сейчас находилось перед его глазами.

Ни следа от крови на мраморной коже. Ни единого рваного шрама от ранений. Прекрасен. Идеален до невозможного. И этот идеал… положил свою жизнь ради Рицки. Дважды. Не моргнув, не задумавшись, встал стеной, загораживая от боли и страданий. Как же так…

Рицка осмелился на ещё один шаг, но неловкость разрасталась с каждой секундой. Соби спит? Где сейчас его сознание? Слышал ли он когда-либо его голос? Помнит ли он хоть что-нибудь из того, что рассказывал ему Рицка, когда тот был всего лишь куклой? Столько вопросов, но все ради одного: услышит ли?

- Я… - Рицка окинул взглядом комнату, но ничего на что бы можно было сесть не нашёл, а потому просто опустился на колени, - я.. хотел…

Он ведь не говорил с Соби с тех пор, как узнал, что тот не простая кукла. И теперь слова застревали в горле от дикого страха и смущения. Почему? Рицка не мог понять. Но он знал, что должен. Соби спас его от убийц, Соби впитал его боль, Соби загородил его от пуль…
И Рицке хотелось, чтобы Соби просто был жив. Хотя бы для того, чтобы успеть сказать ему «спасибо».

- Я хотел сказать.. спасибо, - едва уловимый шёпот с дрожащих от волнения губ. Глоток воздуха. Взгляд с надеждой. Но лицо стража всё так же безмятежно.
- Поблагодарить, - чуть более уверенно, продолжал Рицка, - за то, что ты меня спас.. И в тот раз тоже. Я.. я..

Почему так трудно? Почему говорить с куклой было проще, чем с человеком? Может, потому, что в глубине души Рицка думал, что всё равно говорит лишь сам с собой. А теперь, нужно было обнажить душу перед другим человеком. Чужим? Нет. Близким? Он не знал. Столько всего, так разом, ну как он мог решить?!

- Вернись, - Рицка подполз к изголовью, с печалью в сердце разглядывая мертвенный покой, - ты просто вернись. Пожалуйста. Не надо из-за меня умирать.

Тишина. Едва слышное дыхание. Но такое далёкое, словно и не Соби.
И вдруг порыв. Неосознанный, скорее интуитивный, основанный ни на чём. Безумная идея, среди калейдоскопа всеобщего безумия. Сердце заколотилось, выбивая отголоски разума из головы, освобождая место только душе, только её воле.

Парень чуть приподнимается, оперевшись ладошками за бортик кровати и нависает над стражем. Ничего. Тишина и вселенский покой. Ещё ближе. Мир не замечает ничего. И ещё ближе, к самому лицу Соби, такому чистому и светлому даже во тьме этой комнатушки. Сердце вот-вот выпрыгнет. Вздох.

Губы осторожно касаются бледного полотна щеки. Тёплая. Мягкая. Живая.

Рицка со вздохом отстраняется назад, резко и испуганно, словно пространство вокруг застукало его за чем-то страшно невозможным и противоестественным. Он часто дышит, вслушивается, боясь, что в эту самую минуту тысячи голосов возникнут перед ним, укоряя за проступок…

Но ничего не происходит. Всё та же вязкая тишина. Дыхание. И только дрожь сердца, да холод в ладонях. И лицо Соби всё такое же безжизненное. И вдруг голос из-за спины, так неожиданно, что Рицка едва не подпрыгивает на месте.
- Позови его, - Нагиса стоит у двери и держит в руках подушку. Она ловит испуганно-растерянный взгляд парнишки, успокаивающе улыбается, протягивая подушку ему в руки. – Он слышит тебя. Всегда. Не бойся. Ты нужен ему, ты его опора. Ты его хозяин. Разбуди его. Только ты это можешь.

Она снова загадочно улыбается и исчезает за дверью, оставляя Рицку в замешательстве и с румянцем на щеках. Соби его слышит. И это завораживает и пугает одновременно. Он опускает подушку на пол и садится, снова впиваясь взглядом в стража. И в который раз понимает, что не может отвернуться. И снова вспыхивают щёки, и снова странные мысли, и тянет, манит, и томится душа в сомнениях…

Что он делает?

Сомкнуть веки, чтобы не видеть. Задержать дыхание, чтобы не растерять порыв. Впиться пальцами в деревянный борт, чтобы не отступиться.
И снова так близко, так рядом. Молочный холод, безветрие души.

- Соби, - шепчет Рицка, вкрадчиво и с душой, и мнительные губы касаются других, прохладных и тонких. Неумело и робко, но так чувственно. Замирают. Рицка теряется, не зная, не умея. Чуть ближе, чуть смелее, обхватывая эту прохладу, соединяя со своей разгорячённой кожей. Сухой безмолвный поцелуй. Трепет. Надежда. Вздох. Страх. Стыд.

И вдруг чужие губы размыкаются. Прохлада топиться в тепле, наполняется жизнью и целью. И Рицка чувствует, как его губы захватывают, любят и нежат. Уверенно, но мягко, сладко и мокро.
Глаза наполняются слезами, алеют щёки, дышать почти невозможно. И не сдвинуться с места. Тело отказалось от него, и только душа, умирая от смущения, бьётся в горячей агонии на кончиках губ, что плетут поцелуй.

Дрожь. Безумство. А потом ощущение, что из него выходит сила, вся. Ноги совсем не держат, руки немеют, темнеет и в без того зажмуренных глазах. Губы перестают слушаться, размыкаются и едва впускают в себя вдох. Рицка падет, как облетевший лист на землю, и тут же подхватывается сильными руками ветра.

- Рицка, - мягкий шёпот во тьме, - Рицка… Рицка…

...Рицка...

***
- Успокойся, - Рицу со знанием дела склонился над парнишкой. Рука скользнула по шейной артерии, нащупывая пульс.
- Он только из больницы. Пережил нападение, и тут.. – Сеймей, прислонившись к стене, не сводил взгляд с брата.
- Всего лишь обморок, - Рицу поднялся на ноги, - немного сна, и придёт в себя. Он по не знанию отдал много своей силы кукле. В этом, кстати, ты – виноват.
- Я?!
- Если бы удосужился рассказать ему всё, как положено, такого бы не случилось, - Минами накрыл Рицку пледом, - оставь его здесь. Ему нужен покой. Тем более что Соби ещё не совсем в форме, всё равно бы я тебе его сейчас не отдал.
- Я не могу оставить Рицку.
- Мне всё равно, - Рицу направился к выходу из комнаты, - можешь забирать. Но Соби ещё останется здесь.
- Хорошо, - Сеймей оторвался от стены и подошёл к дивану, на котором лежал Рицка. Замученный и уставший ребёнок, невозможно смотреть без сочувствия. Он склонился над мальчиком, бережно подсовывая руки под плечи и ноги.
- Сей, - вымученный голос, и Аояги замер, вглядываясь в лицо брата. Тот чуть приоткрыв глаза, улыбался, - можно я останусь?
- Рицка, тебе будет лучше дома..
- Пожалуйста, - почти жалобный взгляд, и Сеймей морщится, ощущая себя обезоруженным в который раз.
- Хорошо, - он отстраняется с тяжёлым вздохом, будто отрывается от чего-то жизненно важного. Поцелуй в щёку, пальцы в волосах, и снова слегка виноватая улыбка, и Сеймей покидает комнату.

- Я пришлю ещё охрану, - бросает он на выходе Рицу.
- Как считаешь нужным, - отвечает тот.

***
Вот ты сидишь на океанском берегу. Тебе всего пять лет. Горячий песок обнимает твои ступни, и солёные брызги, подхваченные ветром, ложатся на твоё лицо. В твоих руках какие-то инструменты: лопатки, совки, ведёрки и грабли, перед тобой полотно песка, а в душе – огромный азарт и необузданное детское желание творить. Ты вгрызаешься в стихию, и что-то с усердием ваяешь. Ты строишь замок из песка. Такой огромный и значимый, чтобы каждому жителю твоего королевства хватило свободы. Ты трудишься от рассвета до заката, подгоняемый временем и уходящим за горизонт солнцем, ты живёшь в этот миг, идя за мечтой. И вот он момент, когда всё готово, когда чуть кривые башенки слегка осыпаются, вычурный песочный монолит гордо вздымает свою голову… Ты счастлив. Ты думаешь, что достиг всего.

Но неожиданно набегает ветер, принося с собой беспокойство океану. Он задумчиво обходит твой замок, но, уже возвращаясь, бросает в его сторону свирепую волну. И ещё одну. И вот миг, когда первая стена песка уносится водой. Башенки падают и рассыпаются в грязные кучки. Ещё один набег волн, и замок сносит, оставляя на его месте едва заметный холм. И ты стоишь поодаль, и смотришь, как океан разносит в песчинки твою мечту.

Ты хочешь плакать, но слёзы уже давно высохли на твоих щеках. Ты кусаешь губы и хочешь сжать в руках лопатку, которой давно уже нет. И тебя пятилетнего давно нет. Он ушёл, рассыпался вместе с песком, как и мечта о каком-то волшебном замке.
- Сей.
Жизнь так просто забирает наши мечты.
- Сей.
И никого не щадит. Все мы лишь наивные дети в её руках. Но мы живём лишь в тот миг, пока строим свои мечты.
- Сей, - Акаме склонился над парнем и ухватил его за подбородок, - очнись.

Аояги с большим трудом сфокусировал свой взгляд, нехотя выбираясь из пучины размышлений. Задумчивые глаза прошлись по лицу Нисея, остановившись на губах. Он молчал, но Акаме словно читал мысли. Нависнув ещё ниже, коснулся губами пересохшей кожи, даря чуточку влаги и жизни. Несколько умиротворяющих секунд, и Нисей разомкнул сопряжение, отстранившись.

- Приди в себя, Сей, - его голос был как всегда расчётливо-холоден, - ты нужен Рицке – сильным.
И он развернулся, чтобы выйти, но замер, пойманный за здоровое запястье. Удивление, ироничная ухмылка, Акаме обернулся, в ожидании объяснения.
- А тебе? – странный контраст отрешённого взгляда и цепкой хватки руки. – Какой я нужен тебе?
Вместо ответа шумный вздох-выдох и пристальный взгляд. Такой глубокий, сквозь душу, как в первый день их знакомства на крыше высотки. Рука Сеймея чуть дрогнула и разошлась, отпуская запястье. Он позволил себе слишком много сентиментальности, слишком много слабости в последнее время.
- Глупец, - мотнул головой Нисей, перехватывая отстраняющуюся от него руку, - мне нужна лишь твоя кровь.

Сжал до боли, а затем резко дёрнул, вскидывая Сеймея из кресла. Грубо притянул к себе, схватил за волосы и опрокинул голову назад, чтобы впиться губами в кожу, почуять бьющуюся жилку. Аояги закрыл глаза и выдохнул с успокоением. Тьма давно стала частью его жизни и души, и он не хотел бы её потерять. Наоборот, всё чаще и чаще он хотел в неё влиться, забыться, потеряться и исчезнуть… И только Рицка удерживал его от этого шага.

Стон.
Влажный и горячий. Под звук рассыпающихся бумаг, что слетают со стола следом за прочей атрибутикой. Звон стекла. Глухие удары книг. Всё летит к чертям.

Ещё стон.
Жадный и требовательный. За рваным вздохом, за ощущением вселенской тесноты между двумя страждущими телами. Распылённые желанием и агонией страсти. Им так нужно, так важно, сейчас. Прямо здесь, на столе, и плевать, что кто угодно может зайти, услышать, увидеть. Распять и быть распятым – единственная цель. Горячо. Тесно. Душно. Хватаются друг за друга, пытаясь выбраться на поверхность забытья, спастись от этой томной муки.

Один ведёт, проникает и «дышит» телом. Другой выгибается под ним и жарко стонет. Пот орошает спины, вздуваются венки, пальцы мнут кожу друг друга. Распалённые, почти горят, вдыхают лаву друг в друга, балансируют где-то далеко, во тьме, почти теряясь из реальности. Вспыхивают ярким пламенем, кричат, бьются в стискивающей тела агонии. Падают. Медленно падают в настоящее, растекаясь блаженной негой.

Тяжело дышат. Один, припав к столу вспотевшим лбом. Другой, распластанный мокрой спиной по деревянной поверхности. Но всё ещё держатся друг за друга, вжимаясь бёдрами, обнимая коленями. Так близко и так хорошо. И не нужно слов и лишних движений.

Минуты. Много. Долго. Пока холод не начинает обнимать их за плечи. И только тогда, позволительный шёпот:
- Я же просил не резать шею…

Глава 13

- А ты молодец, - девушка поставила перед Рицкой чашу с ароматным бульоном. Парнишка вздрогнул, пряча смущённый взгляд в чаше. Было немного стыдно вспоминать причину, из-за которой он имеет теперь слегка бледноватый вид.
- Ешь, чтобы восстановить силы, - девушка не удержалась и хихикнула, кружа вокруг чайника с заваркой.
- Спасибо, - чуть слышно ответил парень, и Нагиса резко обернулась, уловив в голосе натяжные нотки.
- Глупый, - улыбнулась она и облокотилась на противоположный от Рицки край стола, - чего ты стесняешься? Ты не сделал ничего такого! Напротив, Соби непременно счастлив, что его хозяин поделился с ним своей силой.
Как бы Рицка хотел провалиться сквозь землю, чтобы уйти от этого разговора и от этих лукавых пытливых глазок, что следят за каждым взмахом его ресниц.
- Расскажите, - нашёл выход Рицка, - про кукол. Я почти ничего о них не знаю.
- А что тут знать, - вздохнула Нагиса, - куклы – есть куклы. Немного больше, чем простая игрушка, и немного меньше, чем простой человек.
- Вы не чувствуете боли? – почему-то спросил Рицка, и девушка озадаченно посмотрела на него.
- Чувствуем, - она опустила мизинец в чашку с горячим чаем, и через несколько секунд подняла. Кончик пальца значительно покраснел, но на лице девушки не произошло ни одного изменения, словно не чай там был, а холодное молоко, - но куклам нельзя её показывать. Это может расстроить хозяина. А это противоречит нашему существу. Ведь мы созданы для того, чтобы радовать нашего господина и дарить ему покой.

И она снова загадочно улыбнулась, счастливой, но немного печальной улыбкой. Рицка поёжился. Этот жест не прошёл мимо девушки, и её лицо вмиг просветлело.

- Не задумывайся об этом! – чашки, печенье, пирожные и ещё какие-то кондитерские радости оказались на столе, - Это счастье для куклы. Большое вселенское счастье. И Соби счастлив. Я знаю, что он спас тебя, и поверь, он рад, что смог это сделать.
- Он сказал, чтобы я не боялся, - Рицка неосознанно раскрепостился, позволяя себе сказать чуть больше.
- Он говорил с тобой? – удивилась девушка.
- Да, а что?
- Ничего, - снова эта лукавая улыбка, - просто он никогда и ни с кем не разговаривал. Даже с Рицу.
- Никогда?
- Понимаешь, он кукла-воин. Он создан для того, чтобы защищать хозяина, а не развлекать его своей болтовнёй.
- Вы хорошо его знаете? – Рицка водил ложкой по поверхности супа.
- Ну.. – Нагиса вздохнула и, наконец, приземлилась на стул, - Рицу занялся его созданием через несколько лет после смерти твоей мамы. Закончил совсем недавно..
- Столько лет?! – ложка упала в тарелку, разбрызгивая жирное составляющее по стенкам.
- Сделать куклу – недолго, вся сложность в том, чтобы обучить её, научить существовать в этом мире. В каждую куклу при рождении мастер вкладывает частичку души усопшего человека. Благодаря этому мы и становимся живыми и разумными. Но этого, несомненно, недостаточно. Чтобы жить полноценно – нам нужна сила души хозяина, его чувства, его разум. С куклами-воинами сложнее. Их души – это воины, гордые и величественные. Вселяясь в кукольное тело, они первоначально отторгают его, и нужно много времени, сил мастера и его умений, чтобы усмирить и обуздать.
- Я даже не представлял, что всё настолько необычно и сложно.. – Рицка, как завороженный вслушивался в слова, - Значит, Соби в прошлой жизни был настоящим воином?
- Да.
- А вы?
- Я? - Нагиса в удивлении приподняла брови. Ещё никто и никогда не спрашивал её о подобных вещах. – Если честно, то я не помню. В самом начале ещё были какие-то воспоминания, но они практически затёрлись картинами из новой жизни.
Последняя фраза прозвучала задумчиво тихо, и на секунду Рицке показалось, будто блеск живых глаз сменился безжизненной кукольной пустотой. Всего миг. Будто кукла обернулась взглядом к самой себе, к своей разящей пустотой душе. Но найдя на дне оболочки несколько капель живительной силы, подаренной хозяином, она вернулась, и лучезарная улыбка снова коснулась её лица.
- Когда я родилась, Рицу было четырнадцать. Я была его первым творением, и он до сих пор работает надо мной. Почти каждый день. Я была ему старшей сестрой, потом другом, потом ученицей, помощницей…Знаешь, Рицка, на самом деле кукольные мастера прокляты. Они несут на своих плечах знания, о которых никому нельзя знать. Поэтому они все – отшельники, обречены на одиночество. Заперты в клетку с рождения. А та сила, что они обладают – это одна боль и ничего больше. Поэтому мастер так привязывается к своим куклам, они для него – единственная семья, разделяющая его страдания. Ты тоже этого не знаешь, наверное, но я скажу: кукла может ослушаться хозяина, но своего создателя – никогда. Мы всё – его дети, а он – наш Бог.

Её маленькая ладошка встрепенулась вверх, к волосам, где пальцы коснулись маленькой заколочки. Сиреневая бабочка, почти как живая на чёрной атласной ленте.

- Вы, наверное, очень его любите? – растроганный откровенностью куклы подумал Рицка, а когда сообразил, что вслух – разрумянился в щеках. Девушка, положив подбородок на ладони, улыбнулась в ответ.

- Люблю.

***
Запах осени проникал сквозь приоткрытое окно. Совсем иной, непохожий на запертый в бетонных лабиринтах вкус. Запах хвои, спёртости опавшей листвы на холодной земле, влажности разбухшей от дождей коры..

Уверенными, но мягкими движениями ладони скользили по коже. Пальцы вкрадчиво изучали каждый сантиметр божественного изваяния, каждую линию, каждый поворот. Глаза неотрывно следили за их действиями, боясь упустить хоть миг, что-то недосмотреть, потерять. Внимательно, осторожно, жадно.

Прикрыв веки, посредине комнаты стоял обнажённый Соби, и Минами под стать хищной птице кружил вокруг. Он осматривал тело своей любимой куклы, и практически затянувшиеся шрамы на теле той его очень умиротворяли. Рицу ещё раз провёл ладонью по спине снизу вверх до самой шеи, ещё чуть выше, подцепив пальцами пряди волос, чуть наклонил голову Соби вперёд. Именная чёрная татуировка на самом затылке. Подушечкой пальца провёл по аккуратным буквам, и услышал трепетный выдох в ответ.

- Здесь твоя душа цепляется за оболочку, - улыбнулся Минами и чуть коснулся губами плеча блондина, - хорошо, что не повредили. Будь внимателен впредь. Одевайся.

Мужчина отстранился от куклы, возвращаясь к своему столу.
- Снова молчишь, - самому себе, с упрёком или горечью, разочарованно или с тоской. Он наклонился, что-то ища в шкафчике стола. Когда поднялся, Соби уже был полностью облачён в свои привычные тёмные одежды.

- Сядь, - и кукла незамедлительно повинуется, присаживаясь на край дивана. Минами через секунду оказывается рядом, держа в руках сигареты. Протягивает вместе с зажигалкой, а глазами пытается поймать взгляд Соби. Невозможно. И никогда не было возможным. Душа, которую Минами привязал к этому телу, оказалась не по его силам. Она никак не хотела затирать краски прошлого, сопротивлялась, выказывая свою строптивость. Возможно, ещё и поэтому клан мастеров Минами три века назад практически перестал делать кукол-воинов. Слишком много сил и энергии тратилось всего на одну куклу, а результат не всегда оправдывал ожидания. Чего стоила одна легенда о Проклятой кукле, которая подняла руку на своего хозяина, а сколько рассказов о том, что мастера ломали свои работы, ибо никак не могли справиться с природой души-воина. Почти семь лет Минами работал над Соби, и только одна Нагиса знает, чего ему это стоило. Несколько шрамов от острого клинка остались вечной печатью на теле мастера, как напоминание о проклятии тайного искусства.

По прошествии нескольких лет Рицу сумел-таки подчинить душу куклы, но та никогда не смотрела ему в глаза. И всегда молчала. Лоскуты изодранной гордости, возможно, в прошлом великого воина.

Соби извлекает тонкую сигарету и уверенным движением прикуривает. Так, словно он делал это много-много лет изо дня в день.

- Я просил Сеймея покупать тебе сигареты, - ухмылка разочарования, вздох безнадёжности, Минами поднялся с дивана и направился к шкафчику с кукольными фигурками. Что-то очень важное заинтересовало его в этот момент. – Но, кажется, он не понимает важности заботы о тебе.

Тишина. Скрип деревянной дверки, Рицу бессмысленно рассматривает недоделанные работы, ждёт. Напрасно. И он снова продолжает, будто сам с собой.

- Надеюсь, его брат, твой нынешний хозяин окажется благоразумнее. Хотя в состоянии неведения, в котором находится сейчас, он совершенно бесполезен. Чего стоит его неумелая попытка поделиться с тобой жизненной силой. Ребёнок. Бесполезный и наивный. Не думал, что Сеймей отдаст тебя ему. Как опрометчиво.

Треск.
Минами обернулся на звук. Соби продолжал сидеть на краю дивана, с невозмутимым лицом ,отрешённо глядя куда-то в стену напротив, и только деревянный подлокотник дивана, зажатый в его левой ладони разошёлся в трещинах и щепках.

- А это уже интересно, - Минами сложил руки на груди, - кажется, ты «выпил» слишком много, и твой разум затуманился экспрессивностью души этого мальчишки. Это вредно для такого как ты. Глупые люди. Стоит поговорить с мальчиком во избежание дальнейших проблем.

Минами поправил очки и направился к выходу из комнаты, перед самой дверью он обернулся:
- Преобразуйся в первоначальную форму. Надо долечить твои раны, – дверь захлопнулась, но из кабинета ещё был слышен приглушённый хруст и возня.

***
- Понял, - бросил Йоджи в трубку, после чего захлопнул телефон. Он стоял, прислонившись к деревянным перилам террасы.
- Ну, что там? – развалившись на кушетке в паре метров от напарника, спросил Нацуо.
- Аояги-сан сказал, что выслал к нам «помощников», - скривился Йоджи, убирая телефон в карман, - как будто мы дети малые.
- Остынь, это он из-за своего брата так беспокоится, - рыжеволосый крутил в пальцах зажигалку, погружённый в глубокие мысли – закурить или нет.
- Так что с того. Почти пять лет сенсея охраняем, а какого-то мальчишку – не сумеем?
- Да не ной ты, - он всё-таки сдался, и в руках мелькнула пачка сигарет, - ты бесишься, потому что в этой глуши мы мирно тухнем.
- Выбить бы тебе твой последний глаз, мистер умник, – блондин отвернулся от друга, уставив взгляд в лесную чащу. Глушь. Тишина. Покой. Любой бы рад так прозябать, и получать за это ещё и хорошие деньги. Да вот только не он. Душа тоскливо вздыхает, перебирая карточки былых времён. Чёрно-белые фотографии безотчётной юности. Веселье и азарт, жизнь на волоске каждую секунду, вкус смерти и лёгких денег… И как они попались в сеть Аояги, который заточил их влачить жалкое существование здесь, потакая прихотям какого-то старикашки? Ах, да, кажется, он украл их у Смерти.

Неожиданный порыв ветра, всколыхнувший пряди волос, и тупой звук удара заставили оторваться от созерцания картин природы. Боевой нож, загнанный в древесину колонны, поблёскивал своим лезвием в нескольких сантиметрах от лица.

- Ты и с двумя глазами был косой, а с одним и подавно, - ухмыльнулся Йоджи, вытаскивая нож. Он покрутил его на ладони, проверяя балансировку, потом резкий замах, - учись.
И нож входит в стену ровно на сантиметр выше макушки Нацуо. Не моргнув и глазом, тот выдохнул клуб дыма:
- Было бы моей целью – убить тебя, ты бы даже и не заметил.
- Дай сигарету, - ироничная ухмылка, и блондин упал на кушетку рядом с напарником, - курить хочется.
- Тогда давай лучше так, - Нацуо приподнялся на локтях и накрыл своими губами губы Йоджи, выдыхая терпкий табачный поцелуй. Немного горький, но с томительно сладким послевкусием.

И когда дымного воздуха уже начинало не хватать для дыхания, а чья-то ладонь уже скользила под рубашку, едва слышный звук двигателя заставил нехотя прерваться.

- Так быстро? – Нацуо вслушивался в приближающий звук, облизывая покусанные губы, - От Токио как минимум минут сорок.
- Да ещё по городу с полчаса, - Йоджи приподнялся на сидении, вглядываясь в то место, откуда могла бы появиться машина.

Так и случилось через пару секунд. Бампер чёрного внедорожника показал нос из-за поворота, а следом ещё один и ещё. Три грузных авто друг за другом выехали на площадку перед домом. Зеро вскочили с места, направившись навстречу гостям, которые не повременили повыскакивать из машин. Лужайка с искусственным газоном вмиг окрасилась в чёрные тона деловых костюмов. Человек десять, не меньше, а кто-то ещё выходил и выходил, они уверенными шагами двигались к дому.

- Здаров, ребятки, вы от Аояги-сана? – крикнул Йоджи, рыская глазами по незнакомым лицам.
- Смотря, с какой стороны на это посмотреть, - раздался едкий голос из центра шествующих, а через секунду показалось и лоснящееся довольством лицо говорящего.

- Твою ж мать!! – Йоджи узнал это лицо. Резкий рывок назад, обратно на террасу, по пути выхватывая пистолеты. А следом уже град пуль, разносящий древесную отделку в щепки. Зеро упали на пол, прикрываясь скудной меблировкой, головы хаотично соображали.
- Оружие в доме! Двумя пистолетами не отобьёмся! На «три» - залетаешь в дверь! – Йоджи пытался перекричать шум, - Пошёл!!

На долю секунды выстрелы поредели. Перезарядка. Три! Нацуо рванул вперёд, вышибая входную дверь плечом, в этот же миг ему вслед уже летела очередь.

- Сдохни, сука! – Йоджи высунулся из-за прикрытия, с двух рук «срезая» противников. В меткости он ещё никому не уступал. Чёрные фигурки бросились врассыпную, кто назад за машины, кто смело вперёд, за стены дома, кого-то задело, и он упал, заливая искусственную зелень кровью. Йоджи нырнул обратно за укрытие, вставляя ещё один магазин. Если Нацуо сейчас же не вытащит его – ему крышка.

Звон стекла где-то над головой, блондин матерясь, закрыл голову от осколков.
- Сори-сори!! – смеющийся голос напарника, и дуло автомата из окна, а потом ещё один, только уже к ногам Нацуо – Не считай ворон!
- Ах, ты ж, дерьмо.. – но «какое» Нацуо «дерьмо» блондин не успел договорить, ибо новая очередь оставила точечный мазок почти над самой головой. И скрипя зубами и давя на курок, Йоджи махнул в атаку.
- Раз! Два! Три! Четыре! Пять! Зеро выходят погулять!!!

***
Совершенно, казалось бы, невозможный в этом месте, звук стрельбы застал всех врасплох, накинув на шеи петли бессознательного ступора. Нагиса выронила из рук чашку, в панике заметавшись глазами по кухне. Рицка нахмурил брови и заскрипел зубами, внутренне сжавшись. Минами замер на последней ступени лестницы со второго этажа. И только хлопнувшая дверь и влетевший кувырком Нацуо, смогли вернуть обитателям дома рассудительность.

Нагиса схватила Рицку и буквально сдёрнула со стула. Тот особо не сопротивлялся, почти ватными ногами следуя за ней. Они устремились вглубь особняка, и в конце очередного коридора, Нагиса распахнула дверь, втолкнув Рицку в тёмное помещение.

- Сиди тут! И не звука! – и со всей силы захлопнула дверь. Рицка тяжело задышал и чуть отодвинулся назад, но натолкнувшись на какие-то угловатости в пространстве замер на месте. Сердце выбивало удары в голове, и он даже не заметил, как оказался на полу, пытаясь не плакать и сохранять рассудок. Издалека всё ещё доносились звуки стрельбы, накладываясь на автоматные очереди, бившие в воспоминаниях. Как некстати заныла нога. И в этот миг почему-то особенно сильно захотелось раствориться в этом мраке комнаты, чтобы нахлынувшая волна ужаса затерялась где-нибудь на дне сознания.

***
Глубоко вздохнув, Рицу потёр виски. Пули проскальзывали в окна и разбивали собой всё слабое и хрупкое на пути. Вазы, цветочные горшки, светильники, картины, зеркала… Но мастер словно не замечал исходящей из вне опасности, развернувшись, неспешными шагами побрёл в гостиный зал. Дойдя до стоящего по центру мебельного гарнитура, он чинно сел на одно из кресел, обхватив изящный резной поручень рукой.
Шесть ударов пальцем по деревяшке, и выстрелы стихли. Пространство заполнилось только суетливой вознёй.

- Добрый день, Минами-сан, - слащавый голос растёкся по залу, а следом за ним невысокая фигурка мужчины в окружении бравых ребят, - мы, наконец-то, снова встретились. Я очень рад.

Минами промолчал в ответ и лишь оторвал взгляд от пола, перенаправив его на не прошеного гостя. Тот в свою очередь улыбнулся ещё шире и взмахнул рукой, отдавая только ему известный приказ.
Сначала двое громил окружили Рицу, направив на него оружие. Потом ещё трое забросили в зал два изувеченных ранениями тела, за покрывалом крови едва различимых как Зеро.

- И «это» - твоя охрана? – в усмешке изогнул бровь мужчина.
- Они вдвоём уложили две трети твоих ребят, - совершенно спокойно ответил Рицу, наслаждаясь в душе, как сползает довольная ухмылка с лица оппонента.
- Заткнись, - огрызнулся мужчина, - мне плевать. Главное, что теперь ты не улизнёшь от меня.
- Это бессмысленно, - вздохнул Минами, разглаживая пальцем узор на подлокотнике, - даже если ты меня отвезёшь к своему боссу, я ничего не буду для него делать. Даже под пытками. Физическая расправа мне тоже не грозит, ибо я последний из рода, носящий знания. Ты снова облажался, Хасиме.
Мужчина зло скрипнул зубами и чуть склонил голову вперёд, казалось, пряча разочарование. Но нет, он улыбнулся.
- Думаешь, я настолько глуп, как в прошлый раз? – он извлёк из нагрудного кармана пистолет и показательно передёрнул обойму, - Я выслеживал тебя четыре года, и за это время много изучил и проанализировал. Поэтому…

Он отвел руку куда-то в сторону, нарочито медленно, чтобы дать Минами понять, куда он метит. Над камином на деревянных полках в различных позах «сидела» коллекция законченных кукол, разных по размерам и внешнему исполнению. Секунду спустя несколько выстрелов выбили одну фигурку из общей колеи. Она завалилась на бок и с глухим стуком упала на пол. Минами едва заметно вздрогнул.

- … я буду «просить» тебя по-другому, - мужчина самодовольно осклабился, наблюдая, как похолодело лицо мастера. - Не достаточно?

И ещё серия выстрелов, до конца магазина, разбивая хрупкие фигурки в щепки, роняя их на пол, уродуя в потроха. Когда на полке осталось стоять последних две куклы, Минами не выдержал.

- Хватит! – его руки впивались в подлокотники, вымещая злость на несчастный материал – Прекрати! Эти Куклы могли принести твоему хозяину миллионы!
- Эти куклы моему хозяину не интересны, - рука ещё метилась в последние фигурки, а сам мужчина пристально смотрел на Минами.
- Я не делаю других, - выдохнул мастер.
- Жаль, - мужчина снова нажал на курок, приговаривая последние фигурки к не лучшей участи. Минами сжал зубы, бросив на него суровый взгляд.
- Так ты всё-таки не такой равнодушный и бесчувственный, каким пытался казаться, - ухмыльнулся мужчина, убирая пистолет, - но ты не переживай так. Мы оба знаем, что всех их можно починить. Пара деталей, там приклеить, там соединить, и они как новые! И я предлагаю тебе ещё раз подумать, ибо я знаю способы…

Мужчина снова взмахнул рукой, и из-за его спины появился очередной наёмник, удерживающий в своём стальном захвате… Нагису.

- … как сломать куклу насовсем.

Наёмник оголил из ножен длинную катану и приставил её к горлу девушки. Та испугано всхлипнула, таращась на Рицу.
- Если эту миленькую голову отделить от тела, - мужчина победоносно улыбнулся, - никакая магия её не спасёт. Так что, давай ещё раз. Что ты там плёл про «других» кукол?
- Это очень сложная и долговременная процедура. На одну куклу уйдёт не меньше пяти лет. Но наша семья их давно не изготовляет, поэтому ты не найдёшь ни одной в этом доме.
- Ну, я это ещё проверю, - ухмыльнулся мужчина, - а если и так, значит, ты будешь первым, кто снова начнёт их изготовлять. Я прав?
Наёмник, что удерживал девушку, чуть сдвинул меч, по которому тут же побежала красная струйка.
- Прекрати этот балаган.
- С чего бы? Перережу всех твоих кукол, сожгу эти отребья. А эту милочку оставлю на десерт. Буду надрезать её милую шейку по сантиметру, смотреть, как она медленно умирает, а в последний момент заставлять перевоплотиться, чтобы залечить раны. И так до тех пор, пока мой босс не получит от тебя свой заказ.
- Эй, босс, - кто-то окрикнул мужчину из-за спины, - там, в кабинете ещё куклы, но какие-то недоделанные. За исключением одной.
- Стой! – Минами вмиг потерял концентрацию, вспомнив о Соби, которого оставил на диване кабинета. – Прекрати. У меня кое-что есть.
- М? – в лице мужчины появилась ироничная заинтересованность.
- Я дам тебе кое-что, но ты больше не будешь трогать моих Кукол, - почти на выдохе произнёс Рицу.
- И что же это за «кое-что»?
- Младший брат Аояги.
- Смеёшься?!
- Коридор под лестницей, последняя дверь налево.

Мужчина перестал улыбаться, кивком головы отдал приказ и прищурился, неотрывно наблюдая за Минами, ища возможный подвох. Несколько томительных минут тишины, десяток сосредоточенных на разных точках пространства взглядов. Кажется, кто-то из Зеро подал признак жизни. И через секунду звуки возни и сопротивления, мычание, а затем вышедший из-под лестницы наёмник швырнул к ногам босса Рицку. Тот освободившись, встал, дабы рвануть прочь, но не успел. Тяжёлый удар ноги под ребро заставил его, скрючившись, осесть на пол. Глухой стон и сбитое дыхание. Нагиса прикусила губу, и с растерянностью смотрела на Рицу. Но тот пытливым взглядом изучал место «побоища» своих некогда прекрасных кукол, видимо, уже прикидывая, скольких из них он сможет починить в ближайшее время.

- Минаааами-сан, - расплылся в улыбке мужчина, - что же вы не сказали сразу. И наш бы разговор поплыл в совсем другом направлении..

Он ещё хотел что-то добавить, но его прервали неожиданные звуки борьбы, донесшиеся откуда-то сверху. Ещё через секунду, рывком дикой кошки, с лестницы спрыгнул Соби.

- Нет!! – выкрикнул Минами, в тот миг, когда в сторону светловолосого стража направилось сразу несколько видов огнестрельного оружия. – Стоять, Соби!!!
- Это ещё кто? – мужчина пристально рассматривал незнакомца.
- Мой.. мой охранник. Личный. Он человек. Не кукла.
- Действительно? – с подозрением протянул мужчина, и ухмыльнулся, решив не дожидаться ответа. Вместо этого он снова махнул рукой в очередном приказе. В этот же момент наёмник, удерживающий Нагису, опустил катану и оттолкнул девушку, что та упала почти к ногам Рицу. Другой же наёмник, еще раз ударил Рицку, только под другой бок. Мальчик съежился и заскулил.

- Стоять, - зло процедил Рицу, тихим голосом, но прекрасно зная, что Соби слышит его приказ. Страж дёрнулся, но тут же замер, стиснув до боли зубы. И только один Минами мог знать, насколько сильная стихия сейчас рвёт сознание Куклы. Он нарушал приказ хозяина, и в то же время, он не мог совладать с силой приказа создателя. Душу выворачивало, а тело отказывалось работать.

- Очень непосредственный ход, Минами-сан. Семья Аояги хранила вас столько веков, но вы без тени сожаления..
- Если это обеспечит безопасность моим Куклам – мне всё равно, - Минами не сводил напряжённого взгляда с Соби, который, казалось, мог в любую секунду сорваться.
- Этот мальчишка меняет мои планы, что ж.. – мужчина развёл руками и криво улыбнулся, - но, мы ещё вернёмся, Рицу. Не думаю, что теперь ты сможешь спрятаться.

Мужчина отвернулся и зашагал прочь. Успевшие расползтись по залу наёмники поспешили следом. Кто-то прихватит всё ещё корчащегося от боли Рицку. Соби ещё раз дёрнулся, когда грубые руки взваливали парнишку на плечо, но очередной «рык» Минами напрочь сковал его волю, и он только мог смотреть, как безжалостные убийцы уносят его маленький свет.

Голоса, хлопки дверей, рёв двигателей. И, наконец, тишина.

Нагиса дрожащей рукой закрыла рот в немом ужасе. Слёзы заскользили по щекам. Она непонимающе смотрела на Рицу, искала ответы, но терялась в омуте холода и льда.
- Надо позвонить Сеймею, - минут через пять она всё же смогла выдавить шёпот, и начала подниматься с колен, когда Минами схватил её за плечо и резко развернул к себе.
- В свою комнату, - строго приказал Рицу, - в свою обычную форму, до тех пор, пока я не разрешу.

Девушка в ужасе распахнула глаза, рот приоткрылся в попытке возражения, но снова суровый взгляд задушил все порывы в зачатке.
- Слушаюсь, хозяин, - Нагиса молча поднялась и, глотая слёзы, побрела в свою комнату.

- Аояги тебя убьёт.. – неожиданно прохрипел очнувшийся Нацуо. Он с тяжёлым вздохом перекатился на бок и попытался привстать.
- Убьёт? – бровь изогнулась от удивления, - За что? За то, что куча вооружённых людей ворвалась в дом, разнесла его в щепки, перебила охрану, и схватила Рицку?
- Что ты несёшь?! Это ты отдал мальчика! Если бы мол.. – Нацуо подавился кровавым кашлем, - они бы не нашли его.
- Меня не было в этой комнате, когда они нашли Рицку, - Минами театрально вздохнул, - я был в своём кабинете, зажатым в угол. Соби ещё не пришёл в сознание. Нагиса едва осталась цела.
- И не надейся, что сможешь выкрутиться, - зло процедил парень и снова выхаркнул комок крови, - я не позволю..
Минами хищно улыбнулся и поднял глаза на Соби.
- Соби, - его тихий и холодный голос пробирал до самого нутра, скручивая и без того изломанное сознание, - убей их.

- Что?! – только и успел выкрикнуть Нацуо. Но ответа ему уже не дано было услышать. Хруст шейных позвонков, и с глухим стуком голова упала на пол. Не пришедший в себя, но дышащий Йоджи через пару секунд последовал за своим напарником.

И снова проклятая тишина обволокла собой пространство.
Кровавые лужи, что натекли с тел Зеро, медленно расползались в стороны. Некогда идеально гладкий и чистый пол был усеян древесными щепками, осколками стекла и пластика, затоптан грязью и мелким песком. Старинный камин был усыпан кукольным прахом. Телами, осколками, лоскутами одежды. Маленький стеклянный глаз, выпавший из чьей-то глазницы одиноко замер на полу. Холодный ветер гулял по комнате, вырываясь из разбитых окон, задувая занавески, рассыпая стёкла. Высокая фигура светловолосой куклы стояла посредине этого маленького хаоса. Заляпанные в чужой крови ладони, опустошённый почти безжизненный взгляд, и такая же затухающая потерянная душа. Просто кукла.

- Забудь обо всём, что было, и перевоплотись, - и, наконец, равнодушный ко всему миру повелитель этого хаоса, вальяжно восседающий на импровизированном троне. Он проследил за каждым движением Соби, прежде чем маленькая фигурка не упала к его ногам. Мужчина наклонился, чтобы подобрать Куклу.
- Я – твой самый лучший хозяин.

@темы: фанфик, лавлесс" особое и нечто иное

---

Фанфикшен

Название: Кукла
Автор: Green Rin
Фэндом: Loveless
Персонажи: Нисей/Сеймей, Рицка, Соби - основные, каноничные в эпизодах. Ну и собственные тоже бегают.
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Драма, Мистика, Экшн (action), Даркфик, AU
Предупреждения: Смерть персонажа, OOC, Насилие
Размер: Миди
Описание: Представим мир без привычных нам Бойцов и Жертв. Герои - обычные люди. Ну, как обычные...
Мир криминала, где на крыльях тьмы порхают падшие души, их повелители, проводники. В центре этого хаоса маленькая золотая клетка, внутри которой дремлет ангел, неприкосновенный и бесценный. Распахнётся ли когда-нибудь эта клетка? Увидит ли ангел свободу? И если да, то хватит ли смелости взлететь? А может... просто должен кто-то помочь?
Посвящение: Особая благодарность солнышку Svetlanka*), которая оказала огромную помощь при создании этой работы. Моральная поддержка, суровая критика, интересные мысли, философские изыскания - за всё это ей огромное "СПАСИБО")))

Глава 9

Он убегал. Заплетались ноги, хлопали босые ступни по лестнице. Рицка хватался за стены, чтобы не упасть. Сил не осталось, но тьма за спиной уже тянула к нему руки. Страшно. Он задыхался, терял координацию. Тёмная тень, сзади, она почти касается его души, тянется, ещё чуть-чуть… Чья-то ладонь хватает Рицку за предплечье и буквально выдёргивает из пасти тьмы. Что-то светлое и тёплое. Парень поднимает глаза…

Светлый потолок. Мягкий плед согревает тело, подушка под головой, но Рицка не узнаёт места и испуганно приподнимается. Просторная комната, залитая тусклы светом из огромных окон на всю ширь стены. Чем-то отдалённо напоминает его спальню, только тут нет привычного уюта и комфорта, стены в кремовый оттенок, шкафы, тумбы, столы, всё совсем не так как дома.
Дом.

Волна мокрого холода прошлась по спине. Он вспомнил вчерашний день. От первого сонного взмаха ресниц, до последнего, слипшегося от соли. Сердце противно заныло, а душа захотела снова всё забыть. Хоть на секунду. Ну, пожалуйста.

Не возможно.
Не возможно. И воздух в груди стал колом, онемели руки, глаза расширились в немом испуге. То, что вчера накрыл собой шок, вуалью призрачных образов, сегодня вылезло острыми углами реальности. Рицка поджал ноги, не сводя взгляда с одной точки в пространстве. У подножия кровати на полу сидел он.

Совершенная осанка, расправленные плечи, чуть вытянутая шея и голова в абсолютно прямом положении. Казалось, он напряжён каждой связкой тела, но при этом полностью расслаблен. Во всяком случае, его лицо, полностью умиротворённое с прикрытыми веками говорило именно об этом. Пшеничные волосы, собранные в тугой высокий хвост и пара выделанных прядей на висках не вздрагивали, словно он даже не дышал. Маленькая чёрная точка на мочке уха так поразительно выделялась на светлой коже. Рицка медленно проходился взглядом по изящным линиям тела, в надежде зацепиться хоть за что-нибудь, что опровергнет его предположения. Но всё было тщетно. Каждая линия, каждый изгиб повторяли в точности то, что он неделями рассматривал у себя на столе, перед окном в кресле, на полу, на кровати. Эту идеальное, почти волшебное творение, что ласково именовалось «Соби».

В ту самую секунду, когда Рицка перевёл взгляд на длинные ресницы, они вздрогнули. Веко мягко приподнялось, и сапфировый омут нежно коснулся Рицки. Сомнений нет. Это он. Пронзительный, проникновенный взгляд, чарующий. Живой. Рицка охнул на вздохе, тело решило всё за него, вскакивая с кровати и быстрыми шагами исчезая прочь. Из этой комнаты. От наваждения. Не видеть. Забыть. Сон. Ещё один сон.

***
- Рицка! – ноги несли вперёд, а глаза не хотели смотреть, и парень налетел на кого-то впопыхах. Знакомый голос. Противный и холодный. – Ты проснулся?
- Где Сеймей? – Рицка не думал, что способен выдавить хоть звук, но голос оказался громким. Зазвучал по коридору настойчиво и грозно, эхом отразился от стен.
- Не кричи, - намеренно тихо и медленно ответил Акаме, - иди за мной.
Несколько метров по коридору, стеклянный лифт, подъём всего на один этаж, и они оказались в уже знакомом Рицке холле. Девушка-секретарь лишь на секунду оторвала голову от работы, слегка улыбнулась в приветствии и снова вернулась к делам. Акаме, не обратив никакого внимания, прошёл сразу в кабинет, Рицка слегка мотнул головой и поспешил за ним.

- … мне нужно сегодня. Не волнует. Напрягите посредников! Меня и это не волнует! – склонив голову над столом, Сеймей разговаривал по телефону. Голос был тихим, но напряжённым. Щелчок двери заставил его оторваться от созерцания поверхности стола и обратить взор на вошедших. Аояги старший, глава семьи и одной из крупнейших финансовых компаний Японии едва походил на человека. Взъерошенные волосы, потерянный взгляд, красные от недосыпа глаза. Негодование, что хотел выплеснуть на брата Рицка, в раз испарилось.
- Сей, - парень больше не кричал, как в коридоре, - я хотел с тобой поговорить.
- … уже сказал. У меня нет на вас времени. – Сеймей бросил телефонную трубку и поднялся с места. Если бы не держался за стол, возможно бы, упал. Усталость расползалась по телу, ватные ноги едва хотели повиноваться. Но он шёл, не отрывая взгляда от точки в пространстве: маленькой, родной, тёмной макушки.
- Нисей, выйди, - выдохнул Сеймей, почти дойдя до них.
- Но я…
- Выйди, - он устало опустился на колени перед Рицкой. Акаме скрипнул зубами и покинул кабинет. Тишина. Только тяжёлое дыхание Сеймея, да стук маленького сердца в груди Рицки.
- Прости меня, - прошептал старший и протянул руки вперёд, обхватывая Рицку и притягивая к себе, - Рицка, прости…

Его голова виновато склонилась, уперевшись в живот парнишки, плечи осунулись. В один миг грозный и самоуверенный Аояги Сеймей потерял весь свой блеск и раж, сдулся, сник. Рицка прикусил губу. Столько хотелось сказать, столько прокричать и бросить, зло и грубо, чтобы задеть, уколоть, ткнуть носом в несправедливость. А теперь… Несмело, будто сомневаясь, рука дрогнула, но всё же поднялась, легла на тёмную макушку и зарылась в волосах.

- Сей, - прошептал Рицка и обнял брата, забывая всё, о чём хотел сказать. Слёзы снова побежали по щекам, как вчера, как в тот момент, когда он дико испугался за его жизнь. Клетка? Рицка так ненавидел её и презирал, так жадно стремился вырваться и что-то кому-то доказать. А была ли она? Сейчас, сидя на распахнутой ладони, птица может расправить крылья и улететь. Но куда? И зачем. Есть ли у него хоть что-нибудь по-настоящему ценное, кроме того человека, что сейчас стоит перед ним на коленях и просит прощения. Нет. И не было никогда.
- Рицка, это я виноват… Это из-за меня. Потому что..
- Замолчи, - Рицка стиснул зубы, зарываясь в волосах брата, - это случилось, потому что люди не безупречны. Потому что мир не идеален. Потому что зло, сколько бы завуалированным оно не было, всегда останется злом. И те, кто никогда ни в чём не нуждался, никогда не смогут понять жизни, любви и преданности. Они могут только завидовать и ненавидеть, желать уничтожить то, чем не обладают сами. Ты не виноват, Сей.
- Ты не понимаешь, Рицка, - слова давались с натягом, и как бы он хотел никогда их не произносить, - зло есть в каждом. В той или иной степени. В ком-то больше, в ком-то меньше. Я виноват, потому что во мне тоже много зла..
- Сей, ты любишь меня? – оборвал его Рицка и замер, вслушиваясь, как трепещутся их сердца.
- Люблю, - без раздумий ответил Сеймей и что-то хотел добавить, но Рицка снова его оборвал.
- Вот и люби. Так, как считаешь нужным. Я пойму. Ты только больше не лги. Пожалуйста.
- Рицка, - Сеймей поднял голову, ища маленькие самые дорогие сердцу глаза.
- У тебя глаза красные. Ты не спал?
- Не мог уснуть.
- Давай ты ляжешь, а я посижу рядом. Как ты со мной в детстве.
- Я не заслужил твоей благодарности.
- Замолчи. Мне не нужен такой брат-размазня.
- Прости.
- Дурак.

***
Хмурилось небо. Тучи затягивали своими рваными телами голубое мироздание, словно сейчас в этот миг хотели отделить его от людей. Заволочь город и потопить его в своей пучине мрака. Первые капли дождя начали срываться и ударять в стекло. Из-за обилия окон, казалось, что они прямо на улице под дождём, в этой дымке непогоды. Где-то вдалеке сверкнуло, обдав горизонт еле заметным отсветом. Через несколько секунд послышался приглушённый грохот. Гроза. Ещё далеко, но уже слышны её шаги.
Прикрыв глаза, Сеймей лежал на гостевом диване и слушал симфонию звуков, что разносились вокруг. Раскаты грома, завывание ветра, шум дождя, удары сердца, дыхание, шелест волос. Рицка сидел у изголовья дивана и, едва касаясь пальцами, разглаживал волосы брата. Он тоже слушал и внимал, боясь нарушить миг призрачного покоя. Но было нужно, ибо что-то очень важное не давало покоя. Одна единственная вещь, которую Рицка не смог зажевать в памяти и выбросить.

- Сей, - Рицка прислонил голову к подушке, на которой тот лежал.
- М? – не открывая глаз, потянул старший Аояги.
- Кто он?
- Ты о ком?
- Ты знаешь.
Молчание. Неловкое. Виноватое. Всё вышло совсем не так, как Сеймей планировал. Всё.
- Это была последняя часть моего подарка, Рицка. Не перебивай, - глаза Сеймея были закрыты, но он догадался, что Рицка хотел что-то возразить, чуть приоткрыв рот, - Рицка, ты помнишь сказку, которую я рассказывал тебе в детстве? Про волшебных кукол, что могут превращаться в людей?
- Помню, - настороженно прошептал Рицка.
- Если честно, то это не совсем сказка. Такие куклы действительно существуют. Я сам не знаю всей истории, и уж тем более, откуда они появились. Знаю только, что есть одна семья мастеров, которые делают этих кукол, и что их умение передаётся поколениями. Ну, это не то, это не важно. Наша мама каким-то образом была знакома с последним из них. И, вобщем-то..
- Что за ерунду ты говоришь? – сдвинул брови Рицка, надеясь, что сейчас брат скажет, что пошутил, они посмеются, а потом Сеймей даст какое-нибудь другое, логичное объяснение всему, как всегда.
- Рицка, я не шучу. Наша мама погибла, потому что пыталась скрыть тайну о семье этого мастера.
- Что? – Рицка отдёрнул руку от головы брата. Это уже было не смешно ни капли.
- Рицка, я не хотел тебе говорить этого раньше, ты бы не понял. Но сейчас, ты вполне уже взрослый, ты можешь.
- Это не возможно! Сеймей. Зачем ты всё это говоришь, ещё и про маму.. зачем? – в груди всё неприятно съёжилось, а за окном, как нарочно громыхнуло.
- Рицка, ты просил правду, - Сеймей резко поднялся на локтях и повернулся к брату, - просил больше не врать. Я не вру. Та кукла, что я подарил тебе, и тот человек, что сидит в твоей комнате сейчас – это одно лицо, одно создание. И я не вру. Он не простая кукла, я с самого начала говорил тебе. Это кукла-воин, он идеальный боец и защитник. Я хотел, чтобы ты был защищён, когда я не могу быть рядом, Рицка… Пойми, наконец, в каком мире мы с тобой живём. Все эти годы, как мы остались с тобой вдвоём, я только и делал, что пытался уберечь тебя от всего. Но я не могу быть рядом всегда. А он – сможет. Он- твоя послушная тень. Я дал ему приказ беречь тебя. Поэтому вчера…
Как трудно дышать, когда из груди рвётся плач. Когда хочется выговориться, разом, без остатка, за все годы молчания и лживой маски спокойствия. Но нельзя. Нельзя.
- Поэтому ты жив, - выдохнул Сеймей и снова упал на подушку. Рицке не обязательно его понимать. Главное, чтобы он просто его слушал.

За окном снова громыхнуло. Очень близко, отчего задребезжали стёкла в оконных рамах. Шум дождя усилился, размывая в себе все остальные звуки. Единственное, что он не смог поглотить – хлопок двери.
Сеймей потянулся к телефону в кармане, достав, не глядя, набрал номер.
- Зайди ко мне, - и отключил.

***
Шаг. Другой. Третий. Рицка замер перед дверью, окутанный тенью сомнений и страхов. Он знал, что кроется по ту сторону этой тонкой преграды, и именно поэтому не находил в себе смелости сделать ещё один шаг.

Интересно, сколько смелых шагов в неизвестность сделал Сеймей для того, чтобы дать Рицке тот мир, который есть сейчас. Сколько ответственности нужно было взвалить на свои плечи. Сколько страха перешагнуть. Рицка никогда не задумывался об этом так остро, как сейчас, стоя в нерешительности перед дверью в комнату. Он смелый и дерзкий везде, где может, но только не перед самим собой. Смешно. Чего он испугался? Сказки, обретшей реальность? Ну, уж нет.

Мягким щелчком отворилась дверь. Глаза инстинктивно начали прощупывать пространство в поисках искомого объекта. Шире распахивалась дверь, взгляд смелел, но никого не обнаруживал. Ни у подножия кровати, ни у стены, ни за шкафом, ни у окна, ни у книжных полок, нигде… Рицка даже как-то разочарованно вздохнул, заходя в комнату. Ещё бы вздремнуть. Откинуть голову на подушку, забыться, а потом, может, проснуться у себя дома и обнаружить, что это лишь сон. Как бы здорово это было. Парень обошёл кровать и замер от неожиданности. На самом краешке, у нижней спинки кровати… лежала кукла.

Рицка чуть отшатнулся назад. Эти странные метаморфозы его пугали. Ещё час назад – человек, и вот теперь – маленькая кукла. Хотя последнее, гораздо привычнее. Неожиданная мысль коснулась сознания, и Рицка снова опешил, прикусив губу, почти покраснел. Он вспомнил, сколько времени провёл с куклой, разговаривая с ней, как с живой… Боже, неужели, он его слушал, всё это время?! Рицка и помыслить не мог, а теперь чувствовал ещё большую неловкость и смущение.

Он отстранился и подошёл к окну. Всматриваясь в серые потоки ливня, смешивающего рельеф города с клубами чёрных туч, ему захотелось раствориться в этой стихии, разбиться на миллиарды маленьких капель, чтобы падая, страхи, сомнения, то, чем живёт душа в последние сутки, разбивались о твёрдую землю.
- П-преобразуйся… встань.. пожалуйста… или что, я не знаю… - прошептал Рицка и зажмурился.

Ещё раз громыхнуло, совсем рядом. Звон стёкол. Завыл ветер. В шум природы влился ещё какой-то звук. Приглушённый треск и хруст, будто что-то ломалось, растягивалось и рвалось. Рицка зажмурился ещё сильнее, и закрыл бы уши, чтобы не слышать этих страшных звуков, но руки словно онемели, безвольно болтаясь вдоль тела. Вскоре звуки затихли, остался только шум дождя, которому Рицка был безмерно благодарен. Он лишь боялся открыть глаза. Так и стоял. Текли секунды, перерастая в минуты. А он стоял, зажмурившись, у самого окна, слушал дождь и стук своего сердца.

- Ты ведь любишь дождь, - совсем тихо, рядом, так близко, что сердце испуганно сжалось. И тут же отпустило от странной мягкости и нежности голоса. Как тогда. Во тьме. Загораживая собой. «Не бойся». И мир перевернулся.

Рицка задышал быстрее.

- Я тоже люблю, - продолжил голос, и Рицки коснулась волна тепла, совсем рядом. Светлый всполох. Он больше не мог, и открыл глаза.

Соби стоял за его плечом и смотрел куда-то вдаль, где электрическими отсветами расходилась гроза. Такой сосредоточенный и спокойный взгляд. Рицка чувствовал, как краснеют щёки, от того, что он так пристально рассматривает человека, но глаза предательски не опускались. Это было почти невозможно, слишком идеальным было создание, слишком, чтобы быть правдой. Волна чувств и мыслей гуляла в душе, а Рицка ничего не мог сказать. Стоял, замерев, и не мог отвести взгляда. Даже тогда, когда взгляд стража опустился на него самого. Когда распахнулась глубокая синева, и медленными прикосновениями завлекла в себя, окутала и словно влилась в душу.

Неожиданная слабость в ногах, Рицка чуть не упал, но был в секунду подхвачен сильной рукой. Ещё больше смущение и краски на лице. И вот его уже несут. Кладут на кровать, бережно и заботливо, как ребёнка. И сквозь пелену обрывистых воспоминаний, Рицка находит эти руки и объятия во вчерашнем кошмаре, это тепло, всполохи светлых волос, что касались его лица. И дышать становится трудно, и неловко, и страшно, и глупо…

Страж отстраняется, опускается на колени у изголовья кровати и замирает, прикрыв глаза.
- Я всегда буду рядом, - разливается его мягкий шёпот, и Рицке кажется, что он уже спит, потому что шёпот звучит в его голове, внутри него. Невозможно. Совсем невозможно.

« - Эти куклы пустые внутри, Рицка. Но когда они обретают хозяина, он дарует им кусочек своей души. И они живут и дышат этой силой. Волшебные создания».

***
Чёрная кошка Акаме проскользнула в узкую дверную щель и едва слышно подкралась к своему хозяину.
- Мне иногда хочется повесить на тебя колокольчик, - не открывая глаз, произнёс Сеймей, он всё ещё лежал на диване, - даже сигаретный дым выдает тебя только когда ты уже опасно рядом.
Нисей не ответил, только слегка улыбнулся и сел на пол, прислонившись к дивану спиной. Привычный жест в карман за сигаретами, щелчок, и вот уже терпкий дым расползается по кабинету.
- Может, мне тоже начать курить?
- Нет, - отсёк Нисей и выпустил струйку дыма, - это вредно.

Аояги ухмыльнулся, но не стал развивать тему, ибо знал наверняка – бесполезно. Акаме хоть и был его подчинённым, телохранителем, у Сеймея не было над ним той полноценной власти, чтобы влезать в душу или в убеждения. Акаме подчинялся ровно настолько, насколько сам считал нужным.

- Как Рицка? – неожиданно поинтересовался Нисей, чувствуя затылком, как поднялись в удивлении брови Сеймея.
- Немного шокирован, - чуть погодя ответил Сей, - давно ли тебя стало интересовать его самочувствие?
- Ну, не каждый день тебя хотят убить, а потом ещё и представляют на обозрение куклу, способную стать человеком, - иронично заметил Акаме, - мне просто интересна его реакция. Не более.
- Конечно, - пытаясь спрятать улыбку, ответил Сеймей и снова достал телефон. На этот раз открыл глаза и долго искал чей-то номер.

- Слушаю-слушаю, - раздался в трубке чей-то задорный голосок.
- День добрый, Кайдо, - голос Сеймея стал отрешённо-спокойным.
- А..А-аояги-сан! – явно опешили на том конце.
- Здравствуй, Кио, у меня к тебе есть один разговор.
- Р-разговор.. ээ… ну, да. Я слушаю.
- Скажи мне, сколько своих жизней ты мне должен? – в спокойном тембре мелькнула холодная нотка. Акаме выдохнул очередной клуб дыма.
- Эм, а.. Сеймей, ну, ты же знаешь, я всё честно отрабатываю! Достаю всё вовремя и без проблем! - на том конце явно занервничали.
- А я вот слышал, что ты решил стать независимой птичкой. И торгуешь на обе стороны.
- Сеймей! Нет! Что ты! Я только с тобой работаю! У меня есть другая клиентура, но они в основном мелкие сошки, сами по-себе, и никакого отношения не имеют к..
- Успокойся, - прервал Сеймей словесный балаган, - я не идиот. Можешь эти байки кому угодно травить, но не мне. Но ты не поверишь, мне даже на руку, что ты оказался такой шлюхой.
- Сеймей..
- Замолкни, - нахмурился Сеймей, - и слушай. Сколько они заказали в последний раз и когда?
Через минутную паузу, в трубке всё же ответили. Только голос на этот раз стал более сосредоточенным и осторожным.
- Две недели назад. Большая партия. Два грузовика под завязку, когда грузили. Почти тысяча боевых единиц, плюс подзарядка.
- Когда прибудет?
- Сегодня ночью. Сухогруз из Китая.
-Неужели он заплатил больше, чем я плачу тебе? – с усмешкой спросил Сеймей.
- Примерно столько же, - глухо ответили в трубке, - Аоя.. Сеймей, ты сам меня поставил в такие условия. Я был вынужден, чтобы выжить! На одном оружейном магазинчике не проживёшь! А мне ребят кормить! Ты сам перестал заказывать, и что я, по-твоему, должен был делать?
- Я дал тебе альтернативу, - голос Сеймея похолодел, - ты сам отказался.
- Да ты посмеялся надо мной! Я всю жизнь в этом бизнесе, знаю каждую уличную шавку, знаю, где что достать и за сколько, а ты хотел, чтобы я всё это оставил!
- Я пришлю сегодня своих ребят, - Сеймей явно не был в настроении пререкаться, - они «встретят» груз. Получишь деньги и смоешься, чтобы никто не заподозрил тебя ни в чём. Потом будешь оправдываться перед Ними, но мне плевать, как ты там выкрутишься. Мне ты должен больше.
- Хорошо, - вздохнули на том конце, - Порт, что и обычно, третий причал, в половину первого ночи.

И Сеймей сбросил вызов. Акаме докурил сигарету и потушил её о лезвие ножа, что неизвестно когда оказался в его руке.
- Ты всё слышал, - Сеймей задумчиво разглядывал потолок, - возьмёшь с собой Нарихару и его ребят. Всех убрать, груз забрать с собой.
- Что с Кио? – Акаме поднялся на ноги.
- Я же сказал – убрать всех, - строгий взгляд Сеймея полоснул по лицу Акаме, тот ухмыльнулся и покинул кабинет.

И снова пустота. Шум ливня за окном, и грохот грозы.
- Я уберу их всех, Рицка, - прошептал Аояги в потолок, - только чтобы больше никогда не видеть, как ты плачешь.

Глава 10

Темноволосый мужчина достал сигарету и в который раз закурил. Предыдущий окурок, размятый подошвой ботинка, упокоился с ещё парой своих собратьев на бетонном полу. Прохладно. Морской воздух сквозил между лабиринтами громоздких металлических контейнеров, которыми был заставлен причал. Гроза почти закончилась, и дождевая изморось, как послесловие покалывала лицо. Мужчина был невозмутим. Его спокойный, отчасти равнодушный взгляд уходил в линию горизонта, где ещё отсвечивала стихия, сливаясь с океаном. Казалось, он был далеко от этого места, в глубине своих мыслей. Однако каждая частичка его тела буквально дышала окружающим пространством, улавливая даже мельчайшие изменения. Кто-то устало вздохнул за спиной, и мужчина тут же скосил взгляд. Холодный и пронзительный, словно лезвие ножа, что всегда покоился в его руке.
- Холодно, - пожаловался ещё кто-то, но тут же замолчал, получив и свою порцию взгляда.
Послышался шум волн. Акаме мгновенно обернулся. Почти крадучись к доку ползла баржа. Неожиданно изморось вновь стала дождём.

Баржа пристала к пирсу, и до той минуты безжизненное пространство будто ожило. С десяток маленьких шебутных человечков, словно муравьёв, обступило её со всех сторон. Они бегали по пирсу, о чём-то переговаривались, минут через двадцать начали разгрузку. Огромные тяжёлые ящики, мешки и контейнеры. Ещё минут через пять послышался гул мотора, и в картину мельтешащих тружеников добавилось дорогое авто. Хлопнув дверью, из него появился невысокий парень в светлом костюме и растрепанной шевелюрой на голове. Через мгновение и он включился в эту картину, прикрикивая и подгоняя нерадивых грузчиков. Вскоре к месту складирования подкатило три грузовика, и ящики с боеприпасами начали исчезать в их нутре. Когда на земле остался только последний контейнер, Акаме бросил очередной окурок на землю и, размяв его в потроха, произнёс:
- Пора.

Сначала воздух оросила очередь выстрелов. Затем приглушённые крики и возня. Затем медленный ужас и запах смерти охватили причал. Люди падали на землю, расплёскивая кровь из разрыхлённых пулями глоток и грудин, хрипели и закатывали глаза. Безоружные грузчики, случайные жертвы чужой войны. Но были и те, кто сопротивлялся – охрана груза, они отчаянно выбивали себе путь, пытаясь исполнить то, что наказал им хозяин. Вооружённые до зубов, злые и остервенелые, они стреляли, резали, дрались. Пирс окрасился в бордовые тона. Дождь не спешил, плавно размывая краску в лужах и ручьях, словно желая окрасить это место как можно больше.

Во всеобщей суматохе разборок двух воинствующих сторон выигрывает лишь третий, успевший вовремя сбежать с поля битвы. Ухмыльнувшись, парень в светлом костюме, с кейсом наперевес быстрыми шагами углублялся в лабиринт дока. Ему было откровенно плевать, кто выйдет победителем, своя шкура милей. Так научила жизнь. Поэтому, покрепче сжимая ручку дипломата, он почти бежал. На выходе его ждала другая машина, которая увезёт его подальше от этого места, из этого города, а утром его ждёт самолёт. Он всё рассчитал. Кио Кайдо не такой дурак, каким все привыкли его считать. Парень довольно улыбнулся, завидев в конце очередного поворота заветную дверь. Неожиданный резкий хлопок и звон от покореженного пулей металла заставил его остановиться. Тёмная дырка зияла по центру двери, всего в паре метров от Кио.

- Торопишься? – раздалось за спиной, совсем рядом, почти в затылок. Холодный и безразличный ко всему голос, такой мог принадлежать только одному человеку.
- Нет смысла задерживаться, - чуть сглотнув, произнёс Кио, разворачиваясь на голос. Ну конечно, он не ошибся. Тёмная высокая фигура стояла всего в паре шагов от него, бросая позади себя длинную чёрную тень. Капли воды стекали к кончикам волос, но ни одна ещё не упала – столь неколебимо было тело.
- Ты прав, - Нисей поднял пистолет и направил прямо в лоб Кио, - нет смысла задерживаться на пустые разговоры.

Выстрел. Рука даже не дрогнула от отдачи. Кио охнул на вздохе и осел на колени. Багровая струйка побежала по переносице, быстро достигла подбородка и закапала вниз. Удивление в широко распахнутых глазах замерло навечно. Парень завалился на бок, словно марионетка, которой оборвали нити. Акаме убрал пистолет в нагрудный карман и наклонился за кейсом. Он закончил.

***
Погода испортилась вконец. Грозы ушла, но небо отказывалось светлеть. Затянутое в тёмно-серые тучи оно грозно нависало над городом, выплёскивая время от времени на него свой гнев в виде холодного дождя. Земля обмякла и покрылась слоем грязи, перемешанной с опавшей листвой. Люди, мельтешащие между бетонных коробок, увязали в неблагодати, пачкались, мокли, а вместе с тем вбирали в себя и в свои души ту ненависть, что сыпало небо.
- Сей!
- Рицка!
- Нет!
- Да!
- Нет!!
- Не спорь со мной!

По разные стороны одного длинного стола, вжав кулаки в его поверхность, возвышались распалённые негодованием фигурки. Маленькая и большая. Некогда семена одного плода, давшие совсем разные всходы.

- Ты не можешь запереть меня здесь! – Рицка хмурил брови и сыпал молниями гнева из глаз.
- Могу! И сделаю это! – Сеймей был непреклонен и твёрд, как никогда. Мягкотелость и вина остались во вчерашнем дне, сегодня был новый. Новая страница его борьбы с этим миром, и он не собирался сдаваться. – Повторяю ещё раз, пока положение дел не устаканится, пока я не найду всех виновных – ты будешь сидеть тут.
- Но мне нужно ходить в школу! – Рицка тоже не собирался проигрывать.
- Посидишь недельку на больничном, - Сеймей фыркнул и упал на кресло. Для него разговор был закончен.
- Ты… ты.. – но парень не договорил, ибо не нашлось слов. Отчасти он понимал брата, его беспокойство и заботу, но сидеть в четырёх стенах Рицке было невыносимо. Для него школа была тем немногим, что давало ощущение жизни, призрачной дружбы, какой-то связи с миром обычных людей. Он был согласен на охрану, на бронированный автомобиль, на Нисея в качестве соседа по парте, лишь бы выйти из этого здания и дохнуть свежего воздуха. Но он уже понял, ещё когда только заикнулся, что проиграл. Спорить с Сеймеем, сколько бы не проходило времени, сколько бы взрослым он не становился – было бесполезно. И оставалось только сжать кулаки и выйти из его кабинета, остатком гордости хлопнув дверью.

И ещё раз.

И на следующий день. И на позаследующий. И ещё в течении почти недели. От хлопка дребезжали стёкла, хмурился Сеймей и ухмылялся Акаме. А Рицка почти глотал слёзы обиды. Всё снова вернулось на круги своя: зарывшийся в своих делах брат, отстранённый и холодный. Язвительный и вечно улыбающийся Нисей, который теперь буквально стал тенью Сеймея, не отходя от него ни на шаг. И снова одинокий, помыкаемый всеми Рицка, которому не дано было ничего решать, а только идти по размеченному уже кем-то пути. Единственное исключение, всё-таки хотя бы немного отличающее настоящее от прошедшего, там, за дверью, в углу комнаты у окна, на коленях, скрестив ноги, с идеальной осанкой и полуприкрытыми веками...

Соби.

Каждый раз, возвращаясь в свою временную обитель после разговоров с братом, Рицка бросает смущённый взгляд на своего стража и падает в кровать, чтобы зарыться там от всех. Он больше не разговаривает с ним так, как это было, пока Соби был куклой. Не хватает смелости, или ещё чего. Страшно даже заглянуть в его глаза, и поймав их синеву ненароком, Рицка тут же путался в мыслях, отворачивался или вовсе уходил из комнаты.

Он бродил по длинным коридорам высотки, ездил на лифте туда-обратно, раздражая себя и дежурящих в фойе охранников, часами простаивал у окон, разглядывая обычную человеческую жизнь с высоты, откуда она походила на муравейник. Книги не читались, едва доставаемые с полок книжных шкафов, роились стопками на столе, а то и вовсе на полу. Новенький ноутбук пылился на столе, так ни разу и не открытый им. Он мало ел, чаще через силу, чтобы только питать организм, ибо радость от любой трапезы умирала мгновенно, с воспоминанием об улыбающейся на фоне кухни Рин.

Рицка чувствовал, что жизнь приподняла его за грудки и хорошенько тряхнула, не обещая поставить обратно на землю. Он висел в этом состоянии тягостного ожидания, когда даже на секунду вперёд – непредсказуемость. Оставалось только слепо ввериться в руки брата и ждать. Где-то в глубине души Рицка надеялся, что рано или поздно Сеймей всё исправит, вернёт покой и себе и Рицке. Что всё наладится. Когда-нибудь обязательно.

Рицка не заметил, как простоял уже с час у окна, всматриваясь в полосы дождя на стекле и не замечая, как по щекам тоже стекает непогода. Но почему то спину обдаёт чем-то тёплым, и странное ощущение временного покоя и защищённости. Всего лишь маленький шаг назад, не запланированный, просто тело повело его, и Рицка упёрся во что-то. Вернее в кого-то. Испугался и отдёрнулся, но его тут же обхватили и привлекли обратно. Мягко и бережно, тёплыми руками, завернули в защитный кокон и украли от суетного мира. И расхотелось вырываться, душа словно упала в объятие нежного сна, стала лёгкой от упавшей к ногам грязи тела, ей захотелось распахнуть крылья и полететь… Горячие слёзы заструились из глаз, по окрашенным в смущение щекам, по сжатым в узкую линию губам, к подбородку, что уже вздрагивает, предчувствуя накипающую из груди лавину.

- Плачь, - тихо и ласково, почти в самое ухо, задевая струны души, до которых никто и никогда ещё не дотягивался, - отдай мне всю боль. Я заберу её в себя и похороню. Плачь, Рицка…

Смущение и безысходность, от подступающего к горлу чувства, что уже не удержать ничем, никак. И слёзы градом, и тело дрожит, а из груди тихий почти вой усталой маленькой души. И Соби крепче прижимает к себе своего маленького хозяина, зажмурившись и сжав губы, питая своё тело его болью, вытягивая, вбирая в себя всё до последней горькой капли. Он заберёт всё, в этот раз, и в следующий, и каждый раз, когда это будет нужно, ведь Рицка… Это его мальчик. Его свет, его звезда. Он будет идти следом, не задумываясь подчиняться. Но не потому, что кукла. Не потому, что Рицка – его хозяин. Нет. А потому, что он помнил всё, от первого любопытного взгляда, до последнего слова, что произнёс Рицка. Его улыбки по утрам, задумчивые взгляды по вечерам, его слова, что разливались жизнью внутри кукольной пустоты, заботливое касание рук, и немного детская, а потому смущающая, жажда поделиться кусочком своего мира, своей души. Такое чистое и светлое желание. И его надо беречь.

И Соби убережёт. Для этого он и существует.

***
- И снова мне с ним нянчиться, - вздохнул Акаме, натягивая на руки чёрные кожаные перчатки.
- Я не могу держать его взаперти столько времени. Да и страхуйся - не страхуйся, от судьбы не уйдёшь. – Сеймей сидел на мягком кресле, держа в руках чашку кофе. Взлохмаченные волосы, обнажённый торс и свободные домашние штаны делали из хладнокровного правителя миловидного студента, готовящегося к экзаменам и потому не спящего ночами. Одеваясь, Акаме не упускал возможности обласкать Сеймея собственническим взглядом. Маленькая красная полоска вдоль левого бока слегка припухшая, как хозяйская метка. Даже в свете последних событий Акаме не отказался от своих постельных увлечений, впивая в мягкую кожу Аояги не только свои губы, но и холодное лезвие ножа. Как сладко. И гори весь мир огнём, ему ничего больше не нужно.
- Да, я заметил, как ты «не страхуешься», - ухмыльнулся Акаме, - ты бы ещё в каждой туалетной кабинке охранника поставил. И не только тут, но и в школе бы.
- Мог бы – поставил бы, - огрызнулся Сеймей, - ты опаздываешь. Не заставляй Рицку ждать.
- Я предпочёл бы вырезать половину Токио, чем…
- Захлопни свой рот, - Сеймей сдвинул брови, - ты делаешь то, что я говорю.
Акаме скрипнул зубами. Ничего, у него ещё будет следующая ночь, и Сеймею придётся пролить не мало крови в уплату долга.

***
Волнение было трудно скрыть. Как и радость. Сеймей, наконец, сдался и разрешил Рицке вернуться в школу, естественно под бдительным взором охраны. Парень был уже в холле, переминался с ноги на ногу и поглядывал на часы. Чёртов Акаме. Он не меняется. Рицка обвёл взглядом зал, он не спускался на нижний этаж ни разу с момента той злосчастной ночи, но он помнил, как они с Сеймеем впервые зашли в здание. Было неловко и страшно, тогда Рицка ещё не знал, кто его брат. В голове словно пролегла черта, разрезав мир на до и после. Банально, но судьба словно смеялась над собственной глупостью. Таким горьким и безжалостным смехом. В глазах снова зародилась тоска, и Рицка устремил взгляд в пол, пытаясь убежать. Но разве убежишь от себя?

Кто-то подошёл сзади. И даже не касаясь, одарил теплом. На миг вернулся душевный покой, но Рицка всё же не смог поднять глаз. Ещё чувствовалась неловкость в отношении к своему стражу. И ещё пройдёт не мало времени, когда он сможет привыкнуть и смело опускаться в объятия сапфировой неги, что плещется в глазах Соби.
- Едем, - как гром среди ясного неба, раздался голос Нисея. И когда он успел так близко к ним подойти?

Они забрались в машину. Рицка даже не сомневался, что она бронированная, хоть и выглядела совершенно обычной, без излишнего глянца и пафоса. Нисей по привычке сел за руль, Рицка и Соби – на пассажирские места. Отъезжая от офиса компании Рицка заметил ещё два мелькнувших хвостами авто. Он вздохнул, смиряясь со своим положением «золотой птички», главное, что он всё-таки выбрался из этих каменных стен. Ранее унылые и пустые улочки теперь казались Рицке столь желанными, что он не отрывал взгляда от окна всю дорогу. И ведь начинаешь ценить такие мелочи только тогда, когда их лишаешься.

Они встали на светофоре, пропуская ряды бегущих в поперечную сторону машин. Мир движется, люди куда-то устремляются, в порывах своих желаний и прихотей. И поток не слабеет, наоборот, с каждым днём к нему присоединяются стайки новых и молодых сердец.

Наконец, зажёгся зелёный и, плавно переставив переключатель на нужную скорость, Нисей надавил на газ. Рицка снова повернул взгляд в боковое окно.

И неожиданный визг тормозов.

Машину дёрнуло в бок. Рицка не ударился головой о стекло только благодаря тому, что Соби мгновенно притянул мальчика к себе. Нисей громко выругался, выворачивая руль вправо, уводя машину от удара. Бесполезно. Маленькая легковушка, как стрела из лука, влетела в бок машины. Их повело в сторону, и вот ещё удар: машина налетела на фонарный столб. Салон сжало с двух сторон. Рицка ударился виском, острая боль пронзила голову и затуманила сознание.

Дальнейшее всё было как в кино. Медленная раскадровка, звуковая дорожка отстранённо и приглушённо, заострённое внимание камер на самых эффектных моментах. Не хватало только музыки.

Соби вышибающий ногой дверь, вытаскивающий Рицку из салона. Нисей, с разбитой бровью, сверкающий злыми глазами. Какие-то люди, высыпавшие вокруг, словно зёрна из прохудившегося мешка. Какое-то движение, резкое, обрывистое. Затем отдалённый, почти сливающийся с гулом улицы рваный звук. Ещё один. И ещё. Много. Скрежет. И свист. И люди-зёрна один за другим падают на землю, как безвольные куклы. Крики. Чей-то плач. Разрывающий перепонки свист. Кровь по щеке. Чужая. За упавшим занавесом охраны какие-то странные люди. В очках и с автоматами. Много. Скрежет. Вопли. Соби, накрывающий собой. Нисей, со страшным и злым лицом. Упал. Холодный асфальт, кровь. И всё ещё стреляют. Пули барабанят по металлу, издавая какой-то почти визжащий звук. Кто-то всё время падает. А его, Рицку, неустанно волокут куда-то прочь, по земле. И на лицо падает кровь. С лица Соби. С его плеч, шеи. И грудь расходится одним огромным красным пятном.

Крики. Скрежет. Плач. Удары. Вопли. Тупой удар в ногу. А затем жгучая острая боль. Рот открывается, но голоса нет. И снова страх. Отчаяние. Кровь. Много. С губ Соби, что едва слышно шепчут уже знакомое.
«Не бойся».

Глава 11

Девушка-секретарь склонилась над столом, доставая из папки какие-то листы и протягивая их на подпись директору. Держа в одной руке чашку с кофе, Сеймей другой размашисто ставил подписи, даже не вникая в документы. Мысли гуляли где-то по кромке сознания, и уж точно не по той его части, которая относилась к работе.
Топот нескольких пар ног заставил на секунду вернуться назад. Щелчок, распахнутая дверь, и запыхавшийся охранник, плотнее прижимающий наушник рукой.
- Аояги-сан!! – выпалил мужчина, бесцеремонно вваливаясь в кабинет, - Там! Там! Там ваш брат..

Внутри разом всё похолодело. Не дослушав, но уже всё поняв. Кружка выскользнула из потерявшей контроль руки, не разбилась, но погребла остатками кофе часть документов. Плевать.

***
Машины скорой помощи. Полиция. Растерянные и злые лица, разгоняющие толпы любопытных от кровавого месива на перекрёстке. Трупы. Трупы. Покорёженный метал. Трупы. Гильзы патронов, рассыпанные по округе. Трупы. И кровь. Много крови.

- Простите, сэр, вам нельзя! – молодой парнишка в форме загородил путь.
- Пошёл прочь! – рявкнул Сеймей и отшвырнул бедолагу в сторону. Тому на помощь тут же выдвинулись ребята постарше.
- Эй, вы, что себе позволяете?!
- Моё имя Аояги Сеймей, я владелец компании ###. Пострадавшие – мои подчинённые, – он говорил отрешённо, в то время как глаза пожирали картину происшествия. И, возможно, искали какую-нибудь надежду. Но не найдя, сфокусировались на полицейском. – Мальчик!
Сеймей ухватил мужчину за грудки и с явным признаком безумия повторил:
- Там был мальчик! Где?!
- М-мальчик.. был.. да! Его увезли, на скорой, в больн..
Аояги уже не слушал. Оттолкнув полицейского, он прошествовал в самый эпицентр. Рассмотрев машину, в которой должен был быть Рицка, и, обойдя со всех сторон, остановился. Он ещё раз пожалел, что не курит. Хотелось бы. Но вместо зажигалки и сигарет из кармана был выужен телефон.
- Оба быстро ко мне, - бросил строго и опустился на корточки, разглядывая рассыпанные по асфальту светлые волосы. Единственную часть тела, которую не затронули пули. – Ты не можешь умереть, ты умеешь только ломаться.
Аояги прошёлся взглядом по округе.
- Жаль, что у не у всех есть такая возможность, - он ухмыльнулся, увидев за колесом знакомый нож, и потянулся рукой, чтобы его поднять, - простым смертным остаётся только надеяться на чудо.

***
- Ни дня спокойно не живётся, - вздохнул паренёк с длинными светлыми волосами, которые иногда на свету отливали зеленью. Он вёл машину через какие-то парковые насаждения.
- Шёл бы охранником в магазин работать, раз спокойствия ищешь, - парень с повязкой на правом глазу развалился на соседнем сидении.
- Это было риторическое высказывание, болван, - руль повернул налево, и машина вслед за дорогой утонула в лесу.
Его собеседник только фыркнул и уставился в окно. Но о чём-то вспомнив, тут же обернулся взглядом на заднее сидение.
- Теперь ещё и машину мыть, - будто прочитав его мысли, произнёс водитель, - как он там?
- Откуда же мне знать, - одноглазый с любопытством рассматривал тело мужчины, распростёртое на сидениях, - он не человек.
- Не плохо его так отделали, - ухмыльнулся водитель, - Минами-сан будет в ярости.
- Главное, чтобы его гнев нас не зацепил, - улыбнулся одноглазый.
- Точно, Нацу, - подхватил улыбку водитель, - надо вовремя слинять.

***
Сосредоточенный взгляд, выточенная годами концентрация и покой. Не дрогнет рука, не вырвется лишний выдох, и только усталые глаза спрячутся за стёклами очков. Поддетая пинцетом крохотная бабочка перекочевала с подложки на тонкую атласную ленту. Крохотная иголочка проткнула ткань и углубилась в основание пучка голубых волос.
- Ты прекрасна, - улыбнулся мужчина и чуть отодвинулся от стола. На игрушечном пуфе восседала изящная в своих формах и деталях кукла. Сиреневое платье с чёрной оторочкой из кружева. Чёрные ленты, коими были подвязаны распушённые волосы по обеим сторонам головы. А теперь и маленькая сиреневая бабочка на одной из лент. Мизинцем чуть поправил чёлку, подол платья и маленькую туфельку на хрупкой ножке. Замер, вылизывая взглядом любимое творение. Его самая первая работа, видимо, поэтому такая дорогая. И Рицу просидел бы ещё обычных несколько часов, в приятной меланхолии, если бы не шум за дверью, которая распахнулась почти незамедлительно.

- Минами-сан, - взору открылся затылок светловолосого парня, - тут такое дело…
Что за дело стало ясно через пару секунд, когда оба парня затащили в комнату окровавленное тело Соби. Возмущение, минутное затмение, а потом тихая ярость – эмоции на лице Рицу пробежались в секунду. Он вскочил из-за стола и рванул в дальнюю часть комнаты, где резким жестом отмахнул тёмную ширму.
- Сюда, - бросил Минами, указывая на широкий стол по центру. Парни среагировали быстро. Без лишних вопросов и промедлений положили тело на стол и выскочили за дверь.
- Изувер, - прошипел Минами, унимая раздражение. Он подошёл к двери и закрыл её на замок. Прошёлся вдоль окон, опуская плотные шторы, словно запираясь от всего мира.
- Прости, милая, - он взял со стола куклу и подошёл с ней к шкафу. За дверцей роилось множество кукольных фигурок. Разномастных, но простых, с пустыми глазами. Часть из них была без одежды, кто-то даже без волос. Мужчина усадил фигурку по центру полки и закрыл дверцу, - но тебе не стоит на это смотреть.

Поворот дверной ручки, и тёмная ширма с внутренней стороны закрыла стекло.
Минами бросил очки на стол и направился к Соби. Щелчок. Над самым столом загорелся яркий свет, в мгновение, обличив стены этой части комнаты. Шкафы, полки, стеллажи, заваленные медицинскими инструментами, приборами, склянками, деталями кукольных тел и прочим. Мужчина наклонился над телом Соби и аккуратно убрал с лица волосы, запачканные в крови.

- Как он посмел, прошептал Минами, прикоснувшись ладонью к бледной щеке, - сломать тебя. Моё самое безупречное творение.

Он сжал зубы, переместившись ладонями к тёмной рубашке. Сильный рывок, и пуговицы разлетаются в стороны. Ещё рывок. Треск ткани. Лохмотья падают на пол. Ещё. Минами без особых усилий разрывал одежду, словно это была тончайшая плёнка. Грязные лоскуты падают на пол, Рицу ходит по ним, не замечая. Наконец полностью обнажённое тело предстало перед ним на столе. Его рука с лёгкой дрожью касается идеальных изгибов, чуть поглаживает мягкую кожу, которая не отдаёт теплом. Мужчина тяжело вздыхает, наклоняется и едва касается губ Соби. Почти сразу отстраняется, не ощутив дыхания. Ещё один тяжёлый вздох, и руки начинают стаскивать собственную рубашку, обнажая спину, расходящуюся в витиеватых татуированных узорах от поясницы.

Сначала он вытащит пули, а затем заставит куклу снова дышать. Как? Об этом не знает никто, кроме него, мастера. Это тайна, утопленная в крови многих поколений. Цена ей – жизнь. Но кто-нибудь обязательно услышит, краем уха, сдавленный, наполненный до краёв болью вскрик, а потом ещё один, и ещё. Пока не сядет голос, пока не потеряется в усталости разум, пока кукла не откроет глаза. Но и это услышат не многие. Всего пара охранников, что нервно закурят на кухне особняка.

***
Кровь. Кровь. Кровь.
Всюду.
Рекой.
Течёт, булькает, сносит, топит. Подхватывает, опрокидывает, завлекает на глубину.
Проникает внутрь, чужой живительной силой убивая, не давая дышать.
Захлебнулся.

И тут же очнулся, слегка подскочив на кровати. Больничная палата, белая до тошноты, и этот запах медикаментов. Тянущая боль напомнила о себе, о реальности происходящего, о реальности уже прошедшего. И мгновенный вздох успокоения – он жив.
Край глаза зацепляет движение. Парень оборачивается и видит тёмное пятно, развалившееся на кресле.
- С добрым утром, принцесса, - гадкая, но такая родная ухмылка.
- Нисей, - и впервые в жизни Рицка рад этому человеку.
- Лежи и не дёргайся, у тебя нога прострелена, - Нисей глубоко вздыхает, а Рицка теперь уже внимательно всматривается в своего охранника. Из-под рубашки торчат бинты, и левая рука на подвязке в гипсе. Мужчина ловит любопытный взгляд и хмурится, - заживёт.

Теперь ухмыляется Рицка. Почему то он не сомневается, что всё так и будет. Язвительный и хладнокровный Акаме, но при этом – пример стойкости и бесстрашия. Рицка вспомнил, как Нисей упал на асфальт, и потом он же, каким-то чудом оказавшийся рядом, оттаскивал его и уже потерявшего сознание Соби за машину. Соби.
Парень, спохватившись, дёрнулся, и снова заныла нога.

- А Соби? Где Соби? Что с ним? – Рицка вспомнил, откуда столько крови было в его сне. Она капала из простреленных плеч стража, из его груди, с его губ. Противная вязка жижа. Заливала шею Рицки, его лицо, попадала в горло, когда он вздохом рвал воздух… Стало дурно от простых воспоминаний. И когда же это всё закончится?
- Рицка! – Нисей вовремя подскочил, иначе Рицка бы упал с кровати. Он ещё был в сознании, но его лицо искажала мука.
В этот самый момент распахнулась дверь в палату, и на пороге возникли сначала трепещущая медсестра, а затем сеющий искры гнева Сеймей.
- Нет-нет-нет! – девушка явно была против вторжения.
- Уйди, - он чуть не вмял её в стену, - я сказал, что забираю его. Меня ничего не волнует.
- Нельзя! Без доктора!
- Мне всё можно, - огрызнулся Аояги и подскочил к кровати. Его злость в секунду испарилась, а на лице отразилась тревога, - Рицка! Это я. Рицка, ты меня слышишь?
Глаза парнишки ещё пару секунд бегали по углам, но потом он пришёл в себя, и, увидев Сеймея, слабо улыбнулся:
- Теперь точно придётся сидеть на больничном.
- Да, Рицка, - попытался улыбнуться и Сеймей, и с облегчением обнял брата. Замученный тревогами взгляд скользнул по Нисею. «Живой» - ответный взгляд.

***
- Сей, где Соби? – всю дорогу, пока Рицку везли на кресле-каталке до машины, он не переставал спрашивать. Тревога нарастала с каждым последующим молчанием в ответ. Соби закрыл его от смерти, снова. И Рицка хотя бы должен его поблагодарить. И плевать, что тот упал без чувств на грудь Рицки, и что его кровь лилась рекой, он должен быть жив. Должен! Рицка должен сказать ему «спасибо».
- Сей, где Соби? – Рицка упёрся руками в дверцу машины, не позволяя его туда посадить, - я не сдвинусь с места, пока ты не ответишь!
- Рицка, пожалуйста, твои капризы сейчас не вовремя, - Сеймей умоляюще смотрел на брата. В другой бы раз затолкал его силком, но сейчас он боялся перегибать палку. Рицка разговаривал, как ни в чём не бывало, только потому, что ещё не отошёл от шока. Прошло всего несколько часов с утреннего инцидента, и любое давление или эмоциональный всполох – могут вызвать непредсказуемую реакцию.
- Сей. Где. Соби? – медленно повторил Рицка, ощущая, как начинает злиться.
- Его отвезли к мастеру, - сдался Сеймей, - он был ранен.
- Я хочу увидеть его, - в груди отлегло, хотя не полностью, Сей мог просто скрывать тяжёлую правду.
- Нет, - отрезал тот.
- Он не ранен. Он умер, да? – Рицка шёл в наступление, - и ты скрываешь, жалеешь меня снова.
- Нет, Рицка!
- Тогда я хочу его увидеть!
За спиной кто-то громко хмыкнул, и затем произнёс:
- Он хуже тебя, Сеймей.
- Заткнись, - бросил Сеймей и, вздохнув, добавил, - хорошо, Рицка.

***
Ехали томительно долго. Машина ныряла по узким проулкам, петляла вдоль дорог, терялась между парками, затем и вовсе скрылась в лесной глуши. Рицка сидел на заднем сидении между братом и Нисеем. Для последнего это было не привычно, но с одной рукой Сеймей не доверил ему руль. Всю дорогу они молчали, каждый о своём. О своём мраке в душе, о своём свете на поверхности. Семей изредка прижимал Рицку ещё сильнее к себе, будто опасаясь, что тот куда-нибудь упадёт. А Рицка медленно начинал понимать, что на ближайшие несколько месяцев станет хрустальной статуэткой в руках брата, который будет бояться за его жизнь каждую секунду. Его поставят на полку, а шкаф закроют на замок, приставят охрану и запретят кому-либо подходить к этому месту. И новый виток раздражения уже зрел внутри. На брата, на судьбу. Почему? Кто распорядился так его душой?
Поток мыслей был прерван шелестом шин по гальке, а через секунду в окне Рицка различил края строения.

- Осторожно! Давай я тебя понесу? – Сеймей подхватил Рицку под руки, ибо тот чуть не вывалился из машины. Он уже и забыл, что нога ещё не зажила.
- Нет, дай просто руку, - парень зацепился за локоть брата, и хромая сделал несколько шагов, - вот видишь?
- Тебе просто повезло, что пуля прошла на вылет и не зацепила ничего важного, - Акаме вылез из машины, но не торопился следом. Пачка сигарет мелькнула в его руках.
- Ты не идёшь? – обернулся Сеймей.
- Нет, тут подожду, - и щёлкнул зажигалкой. Как же всё-таки хорошо, наконец, закурить.

У самой двери они столкнулись с охраной. Двое парней откланялись Сеймею и поспешили открыть дверь. Они заметно нервничали.
- Он только закончил, - тихо бросил светловолосый охранник, закрывая за ними дверь.
- Рицка хотел увидеть куклу, - бросил Сей, но его тут же одёрнули локтём в живот.
- Соби! – возмутился Рицка.
- Как скажешь, - вздохнул Сеймей, помогая брату подниматься по ступеням лестницы на второй этаж. Охрана безмолвно шествовала следом.
Наконец, дверь. Тёмная и широкая, с резным рисунком, доказывающим её благородство и дороговизну. Сеймей взялся за ручку и по-хозяйски открыл. Без стука.
- Сей, а разве можно…?
- Можно.

Комната открылась простором и уютом. Старинная мебель, такая же резная, под стать двери, обои, казалось бы, расписанные в ручную, книжные шкафы, полочки, стулья, пуфы. Много гармонично вписанных в пространство вещей, словно это делалось годами, тщательно и с душой. Свет из больших окон, много зелёных растений, мягкий ковёр с длинным ворсом… Во всём хитросплетении деталей, Рицка не сразу заметил мужчину, раскинувшегося в кресле за большим столом. Прямое каре пепельных волос, узкое лицо, широкие плечи, сползшие на нос очки. Он был намного старше Сеймея и Нисея, во всяком случае, так говорило его лицо, подёрнутое усталостью и лёгкой сеточкой морщин. Холодный взгляд коснулся обоих вошедших.
- Добрый день, Минами-сан, - наигранно улыбнулся Сеймей и чуть пихнул Рицку, чтобы тот тоже выказал уважение.
- Д-добрый день, - растерялся Рицка.
- Что тебе ещё надо? – мужчина попытался скрыть раздражение за глубоким вздохом. Он поправил очки и приподнялся на кресле.
- Вы сегодня не в духе, Минами-сан, прошу нас извинить, - Сеймей изобразил лёгкий поклон, - но мы всего на минутку. Хотели узнать, как кукла.
Рицу метнул в Сеймея суровый взгляд.
- Соби, - тут же поправил брата Рицка, - пожалуйста, можно мне его увидеть?

Взгляд опустился на парнишку. На этот раз не суровый. Загадочный, испытующий, словно хотел пробраться в голову и выпытать все мысли. И возможно это случилось, ибо напряженное лицо Минами вдруг расслабилось. Ровно в тот же момент снова открылась дверь, и в комнату впорхнула «бабочка».

Элегантно обогнув братьев, девушка в сиреневом с чёрным кружевом платье и голубыми копнами волос по бокам замерла перед столом Минами, опустив поднос с кофейным набором.
- Кофе для хозяина и гостей, - лучезарно улыбнулась девушка, а Рицка заметил на одной из лент красивую бабочку.
- Спасибо, Нагиса, - голос Рицу стал мягче, и казалось, он сменил гнев на милость, - ты не могла бы проводить мальчика к Соби? А мы пока побеседуем с Сеймеем.
- Конечно, - девушка в пару лёгких шагов оказалась рядом с Рицкой и протянула ему локоть, чтобы тот ухватился за неё. Парень и вовсе растерялся, но Сеймей кивком головы одобрил решение.

***
- Значит, тебя зовут Рицка? – они шли по коридору второго этажа.
- Откуда вы знаете?
- Я знала, что у твоей мамы двое детей, и младшего зовут Рицка, - улыбнулась девушка.
- Вы знали мою маму? – Рицка был удивлён.
- И её родителей, - как ни в чём не бывало, ответила девушка, - хорошие были люди.
- П-погодите, я что-то не понимаю, - в голове была неразбериха, - но ведь они умерли очень давно, мне Сеймей рассказывал…
- Верно, - с грустью вздохнула девушка, - но я их застала ещё живыми. И Рицу был молод. Эх, время…
Она как-то странно улыбнулась, и эта улыбка показалась Рицке немного пугающей. Хотя, это и вправду могло показаться. Столько впечатлений за один день.
- Значит, ты хозяин Соби? – девушка вновь заговорила, когда они вошли в небольшой холл.
- Нет, я не хозяин. Просто Соби меня охраняет.
- Значит, хозяин, - и снова улыбка, открывая одну из нескольких, расположенных в ряд дверей, - у нас, кукол, так заведено.
Рицка чуть не споткнулся на пороге, и ошарашено уставился на девушку.
- Так вы...
Девушка снова озорно улыбнулась и протолкнула Рицку в комнату.
- Иди, он там, - и исчезла за дверью, оставив мальчика в полутьме.
Плотные шторы не давали остаткам дневного солнца пробиться внутрь. Комнатушка. Пустые серые стены. Деревянный пол. Кровать и столик рядом. Запах смолы и хвои. Вязкая и тяжёлая тишина, в которой едва слышно разливается дыхание.
Соби.

@темы: фанфик, особое и нечто иное, лавлесс

---

Фанфикшен

Название: Кукла
Автор: Green Rin
Фэндом: Loveless
Персонажи: Нисей/Сеймей, Рицка, Соби - основные, каноничные в эпизодах. Ну и собственные тоже бегают.
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Драма, Мистика, Экшн (action), Даркфик, AU
Предупреждения: Смерть персонажа, OOC, Насилие
Размер: Миди
Описание: Представим мир без привычных нам Бойцов и Жертв. Герои - обычные люди. Ну, как обычные...
Мир криминала, где на крыльях тьмы порхают падшие души, их повелители, проводники. В центре этого хаоса маленькая золотая клетка, внутри которой дремлет ангел, неприкосновенный и бесценный. Распахнётся ли когда-нибудь эта клетка? Увидит ли ангел свободу? И если да, то хватит ли смелости взлететь? А может... просто должен кто-то помочь?
Посвящение: Особая благодарность солнышку Svetlanka*), которая оказала огромную помощь при создании этой работы. Моральная поддержка, суровая критика, интересные мысли, философские изыскания - за всё это ей огромное "СПАСИБО")))

Глава 6

Что-то неистово пищит в самое ухо. Противно, громко и бескомпромиссно. С тяжёлым вздохом Рицка разлепил глаза и застонал. Шея, спина, поясница, - всё ныло.

- Чёрт... – он нашёл себя скрючившимся на «кресле-мешке» у окна. Развалившись страницами вниз, у ног валялась книга, а лежащий рядом ноутбук издавал тихий гул, свидетельствуя о работе. Электронный будильник истошно вопил на столе, требуя внимания.

Чертыхаясь, Рицка поднялся на ноги и, чувствуя ноющие мольбы тела, уже предвкушал очередной дурной день.
Умыться, одеться, захватить сумку, чтобы уже после завтрака не возвращаться – обычные традиционные действия, превращающие утро в напоминание об однообразном цикле жизни. Хотя нет.

Маленькая, совсем новая поправка, лёгкий штрих к закостенелому ритуалу.

- С добрым утром, - Рицка чуть склоняется к столу и улыбается… кукле, - не скучай.
И выскакивает за дверь.

Да, вот так. С самого первого дня их знакомства. Глупость, не требующая оправдания у самого себя. Если никто не видит, то почему бы и нет? Сеймей подарил куклу, а Рицке решать, что с ней делать. Можно, конечно, было уподобиться брату и поставить её на полку, как сувенир. Но Рицка не захотел.
Смешно, но он почувствовал себя снова ребёнком, который верит, что все игрушки – живые, и лишь притворяются перед людьми. Скептик, привыкший искать научный подход к объяснениям любого действа, он начисто отверг любые попытки понять самого себя и эту неосознанную тягу к кукле. Глаза, что наблюдали за ним время от времени, сводили к мысли, что он возвращается в детство и верит. Верит во всякую чушь. Сказки.
Рицка ухмылялся своей не знающей границ фантазии, щёлкал пальцем по носу, возвращаясь в серые будни. Но, тем не менее, странный жест – сказать «доброе утро» кукле стал частью его самого.

Странная неосознанная тяга.
И если бы только «доброе утро».

Сеймей стал ещё более занятым, чем раньше. Он редко спускался обедать, часто вместо ужина срывался из дома «по делам». Теперь его можно было застать только в кабинете, роющемся в бумагах, разговаривающим по телефону. Даже Нисей, которому позволялось всё и всегда, остался «за бортом» и лишь тоскливо всматривался в спину удаляющейся от дома фигуре Аояги старшего. Тот хлопал дверцей машины и даже не оборачивался на дом. Такая чрезмерная увлечённость бизнесом явно не радовала Акаме, и он изливал весь негатив на Рицку, которого день ото дня сопровождал от школы и обратно. Как и было уговорено – пешком. Он много курил, язвил, хладнокровно игнорировал все замечания подростка, пилил ядовитым взглядом, чем разжигал в Рицке ещё большее недовольство очередным днём. И всё бы сносно, но только раньше по возвращению из школы можно было вылить эту бурю негодования на брата, заставить его прищучить нерадивого охранника, то теперь он был один на один со своими проблемами.

Хотя нет. Не один.

Он чуть ли не пинком открывал дверь, швырял сумку в стену и падал на стул. Прикладывался щекой к холодной поверхности стола и смотрел… на куклу. А потом говорил. Сначала обрывками, боясь показаться странным своему разуму, но потом смелее и больше. Изливал негодование и злость кусочку неживой материи, ухмылялся, вздыхал… Становилось легче. Выговаривался, словно на исповеди и успокаивался. Иногда слегка улыбался и говорил «спасибо». Кому? Неизвестно. Но не Сеймею точно.
Так текли дни. Один за другим, похожие, однообразные, меняясь только цветом деревьев за окном, бледностью солнца и зачастившими дождями. Все по старому, давно вымеренному пути.

Писк будильника. Встать, собраться, «доброе утро» и завтрак. Милое лицо Рин. Колкая ухмылка Нисея. Мимолётно мелькнувшая фигура брата. Хлопок дверцы машины, гул мотора, шелест шин. Усеянная опавшей листвой дорога в школу, очередная кривая улыбка Нисея, смех Юико, растерянные глаза Яёя…

***
- Привет, - Рицка уныло сел за стол и включил лампу, - сегодня просто завал. Придётся отложить чтение до лучших времён. Жаль. Книга намного лучше проклятых уроков. Ты бы со мной согласился, прочти хоть одну главу. Прости, наверное, это кощунство. Ты же не умеешь читать. Ох, и снова прости. Ты же не живой. А я - придурок.

***
- Ммм, сегодня дождь за окном. Это так успокаивающе. Дом становится намного уютнее, осознавая, как холодно и одиноко там, на улице. – Рицка раскинулся в кресле и наблюдал, как тяжёлые капли дождя разбиваются о стекло. – Ты ведь никогда не видел дождь? А хочешь увидеть?
Весело, смешно и наивно. Рицка переставляет коробку с куклой к окну, повернув лицом к улице. Хотелось ударить себя по носу, но взгляд снова зацепил глаза. Эти пронзительно голубые, словно драгоценные камни глаза, полные печали и одиночества. На короткий миг, совсем на секунду показалось, что они улыбнулись. Не возможно. Игра воображения.

Дождь сильнее застучал по окну.

- Да, ты, наверное, никогда и не знал, что там за окном есть ещё мир. А он есть, - голос мальчика стал совсем тихим, почти шёпот, - но ты в клетке, и не сможешь шагнуть. Только смотреть и мечтать, что когда-нибудь…

***
- Сей свалил на целый день, - тяжёлым мешком, Рицка упал на кровать. Матрас спружинил и легонько скрипнул. – И как всегда не предупредил, а мне снова торчать с этой язвой Нисеем. Кстати!
Парень резко сел на кровати и улыбнулся.
- Я узнал, что тебя зовут Соби. Красивое имя. Интересно, кто его придумал. – Рицка лёг на спину, предоставив взору холодный белый потолок. – И кто тебя создал. Такую необычную и красивую куклу. Жаль, я не девчонка, а то не отрывал бы от тебя глаз и всюду таскал с собой. Хотя то, что я с тобой разговариваю… Соби, интересно, почему я с тобой разговариваю?
Рицка перекатился на живот, зарыв лицо в подушке.

- Потому что я – придурок, - ответил он сам себе.

И если бы сейчас он посмотрел в сторону стола, там где на коробке, в своей неизменной позе сидела кукла, то он бы заметил… Совсем немного тепла на дне голубых озёр.

***
- Солнце, - Рицка потянулся у окна, - ты любишь солнце, Соби? Да, ты не знаешь. Ты же никогда не видел. Я покажу.

***
- Когда-нибудь я прибью этого Нисея! Что он мнит о себе! В конце-концов, он только охранник! – сумка летит в сторону стола, ударяется, вздрагивает стол. Падает навзничь будильник, а кукольная фигурка почти соскальзывает со своего импровизированного сидения. Упс! Стремительный прыжок, и ладонь спасает куклу от падения. – Прости.

***
- Надеюсь, ты не боишься щекотки, - парень улыбнулся, а лёгкая кисть прошлась по плечам куклы, стряхивая пыль. Аккуратно и нежно, словно не кукла, а ребёнок, живое существо. Грудь, торс, спина, руки, бёдра, голени, стопы. Влажным спонжем лицо, обводя скулы, подбородок, над бровями, разводя подушечкой пальцев шелковистые пряди волос. Маленькой щёточкой по их основной массе, расчёсывая пшеничное полотно, разглаживая и убирая пыль. И напоследок, чуть задержаться на голубых глазах, сегодня по-особенному тёплых. Невозможно. Но почему-то приятно, пусть и иллюзия.

***
- А сегодня снова дождь, Соби, - Рицка развалился на полу у окна. Маленькая кукла в полуметре на стопке книг. – Мне кажется, тебе он тоже нравится. Жаль, что ты только кукла. Ты не можешь ощутить прохладу его прикосновений. А стоять под дождём в одиночку – это безумие. Как и то, что я разговариваю с тобой.

***
- Мне кажется, или ты с кем-то постоянно разговариваешь? – невозмутимо, с долей ехидства, прожевав очередной кусочек ужина, спросил Нисей. Он как нарочно сидел напротив Рицки, не давая взгляду мальчика сбежать.
- Ты за мной следишь? – Рицка скрипнул зубами.
- Приглядываю, - улыбнулся брюнет, смакуя самодовольство.
- И когда в туалет хожу? – пытаясь уйти от провокации, как можно спокойнее продолжал Рицка.
- И когда душ принимаешь, - кивнул Нисей.
- Да ты..!!
- Перестаньте! – сидящая рядом с Рицкой девушка ударила ладонью по столу – Мы ужинаем, в конце-концов.
- Прости, Рин-сан, - Рицка опустил глаза в тарелку, в то время как Нисей лишь вяло ухмыльнулся.

Сегодня он был куда более раздражён, чем обычно. Сеймей уехал на встречу, к которой готовился последние пол года. Важный и в то же время опасный шаг. Договор, условия которого болезненно касаются двух не очень дружелюбных сторон. Две финансовые компании, владельцем одной из которых является Аояги, просто расчерчивают границы влияний на общей карте Японии. И никто не хочет оказаться в дураках, каждый желает свой лакомый кусочек. Проблема лишь в том, что за официальным договором, скрепленным печатью, рукопожатием, парой дружественных улыбок и похлопываний по плечу стоит тень незаконных махинаций, шпионажа, травли, запугивания, подкупа, и море крови. И короткий росчерк на белом листе лишь придаст законности половине этих действий в качестве платы за нарушение условий. А нарушения будут. Ещё больше, масштабнее, с обеих сторон. Таков бизнес. Ешь сам, если не хочешь быть съеденным. И эта незамысловатая игра уже началась. А Сеймей лишь махнул рукой, проигнорировав просьбу Нисея пойти с ним. Самоуверенный болван, не замечающий прицела на своём лбу.

- И всё-таки, с кем ты там болтаешь? – не унимался Акаме. Две пары раздражённых глаз обратились к нему вместо ответа. – Ну ладно, что вам! Мне просто интересно.

***
Он закурил.
Развалившись на столе поверх никчёмных бумаг, во тьме кабинета. Плотно задёрнутые шторы, захлопнута дверь, мучительная тишина. Внутри и снаружи. Слабый огонёк сигареты, глубокий вдох и выдох. Кажется, счёт пошёл на пачки.

Когда он успел стать комнатной шавкой? Унизительно. Неподобающе для того, кого и человеком то нельзя было назвать. Тень, что растворяется во мраке людских душ, питается им, сеет его. А какой-то мальчишка…

*трель звонка*

Да, вот этот самый мальчишка. Самодовольный и наглый.

*трель звонка*

Настолько, что не испугался смерти.

трель звонка*

Пришёл к дьяволу и накинул на него ошейник.

Щелчок.
- Слушаю, - вздохнул Нисей.
- Рицка, - прохрипел Сеймей.
- Жив-здоров, - как всегда иронизировал Акаме.
- Не о том, - скривился Сеймей и тяжло задышал в трубку.
- Спит, - улавливая уставший голос в трубке, Нисей поднялся на ноги.
- Рин?
- Была у себя, но не уверен, что спит. Сейме.. Сей?
Повесил трубку.

Что за..?

Где-то вдалеке послышался мягкий гул мотора, а вскоре и шины заскребли по гравию. Нисей подскочил к окну и раздвинул шторы: тёмное авто проскочило во внутренний двор. Рванул навстречу.

Они почти столкнулись лбами. Нисей распахнул дверь в кухне, фигура Сеймея налетела на него, чуть толкнула и устремилась прочь. Акаме непонимающе посмотрел ему в след, затем в сторону машины, около которой толпилось несколько человек охраны. Они боязливо переминались, о чём-то шептались. Ещё несколько машин стояли за воротами. Но сейчас Акаме не был в духе, чтобы выяснять прочие подробности, его волновал Сеймей. А потому он развернулся и дикой кошкой, что едва слышно касается пола, метнулся наверх.

Сеймей стоял у стола и нервно теребил в руках телефон. Тьма не позволяла увидеть его лицо, но какая-то нездоровая аура, что расползалась вокруг, выдавала его напряжение.

- Эй, - Нисей коснулся руки Сеймея и попытался развернуть его к себе лицом, - что такое?
Но Сеймей зло одёрнул руку и заскрипел зубами.
- Выродки, - голос дрожал, не смотря на всю злость, с какой была произнесена фраза, - возомнили себя царями…
- Сей! – Акаме схватился за плечи и уже с силой развернул его к себе. И тут рука в чём-то промокла. В чём-то, что Нисей бы мог отличить за милю только по запаху.
Он мгновенно щёлкнул по включателю лампы и развернул плафон. Левое предплечье пиджака бликовало мокрым пятном, Нисей поднял руку. Красная. Как и ожидалось.

Он сорвал пиджак. Несколько грубо, но он торопился. Рубашку. Всё плечо было в крови. В уже засыхающих корках и свежих ручьях, что струились к запястью, стекали с пальцев, вниз. Уже приличная лужица у ног. А лицо Сеймея отрешённое, злое и бледное. Акаме подхватил его на руки и поволок в ванную.

- Они сами… сами всё решили… подписали… приговор… - Сеймей шипел и злился, но Нисей чувствовал, как тот дрожит всем телом.
Тёплая вода зажурчала из душа, и тут же окрасилась в кроваво-ржавый цвет. Сеймей рвано задышал и впервые за всё это время посмотрел на Нисея.
- Прости, - прошептал он.
- За что? – Нисей оторвал взгляд от раны в руке и перевёл его на Сеймея.
- Что не слушал тебя, - ответил тот.
Акаме только вздохнул.
- Пуля?
- Наверное.
- Прошла на вылет, кость цела. Сейчас забинтую. Но будет болеть.
- Пусть, - Сеймей опёрся мокрым лбом в плечо своего охранника. Его ещё трясло, но шок уже отпускал и позволял дышать ровно.

***
- Что случилось? – Акаме заботливо накрыл Сеямея одеялом и сел рядом.
- Договор подписан, - Аояги чуть ближе подполз к брюнету, - и я не распознал подвоха.
- И?
- Они откуда-то знали про порт в Токио, и что я спонсировал Того, - Сеймей коснулся бинтов на плече, - и сам понимаешь.
- Решили вершить правосудие? – ухмыльнулся Акаме.
- Как видишь, - вздохнул Сеймей. – Знаешь, а я ведь хотел всё это закончить. И на договор согласился. Нет, я знал, что они никогда не проглотят свою гордость, это выше их сил, но надеялся. Они – столетние кланы, сборище прогнивших сливок. А я – выскочка из ниоткуда, подмявший под себя огромную корпорацию, лишь отброс. Но мне к чёрту всё это не нужно! Я только хотел… Рицка. Он даже не знает, как умерла наша мать. И никогда не узнает. И кем она была – тоже. Но я просто хотел воздать по заслугам, а Рицке дать счастливое будущее…
- Ты залез туда, где счастливого будущего быть просто не может, - хладнокровно и беспощадно.
- Я знаю! – перебил его Сеймей, - Знаю. Понял уже. Я заблуждался. Все последние пять лет играл не ту пьесу.
- Ты помнишь, как пришёл ко мне? – всё тот же пронзительно холодный взгляд, но неожиданно мягкая рука касается щеки Сеймея, подушечки пальцев щекочут кожу губ.
- Помню.
- Ты был полон амбиций. Не боялся смерти. Ты был готов идти по головам, и так как не мог терпеть вида крови, пришёл ко мне, чтобы я стал твоим клинком и резал и убивал для тебя. Ты не думал о гуманности, ты лишь хотел жить. Ты знал, что место под солнцем не даруется, его нужно завоёвывать.
- Помню, - прошептал Сеймей, касаясь губами кожи пальца. Лёгкий вздох. Нисей наклонился так близко, что очертил горячим дыханием щёку.
- Так перестань прятаться за этой лживой маской, что надел на себя. Перестань прикрываться Рицкой. Хватит держать его в клетке неведения. Это его дело – понять тебя или нет. Хватит играть в человечность. Хочешь жить – просто скажи. – Акаме чуть отстранился. Голодный и свирепый зверь.
- Убери их, - одними губами прошептал Сеймей, - всех, кто мне мешает.
Хищная улыбка расползлась по лицу Нисея. Он ещё раз наклонился, но лишь для того, чтобы коснуться бледных тонких губ.

- Никто не смеет проливать твою кровь, - бросил он перед тем, как скрыться за дверью.

Глава 7

- Рицка, - ласковым шёпотом над самым ухом, вырывая из сна, - Рицка.
Взлохмаченная голова выползает из объятий подушки, но глаза всё ещё закрыты, парень хватается за краешек сна.
- Рицка, - всё так же ласково, но более настойчиво, вместе с руками, ползущими под одеяло, - проснись.
Разгорячённое тело упрямо извивается и уходит от ладоней, желающих поймать и заполучить. Но это бесполезная игра, лишь тянется время. Сон уже разрушен, и остаётся сдаться на милость победителю.
- Ну что такое?.. – зло тянет Рицка и с большим усилием открывает глаза. Удивление. Склонившись над кроватью, совсем рядом, улыбающийся и довольный чем-то брат.
- Сей? – брови домиком. – Ты чего? Что случилось?
- Вставай, объясню по дороге! – Сеймей отползает на край, позволяя Рицке выпутаться из одеяла.
- По дороге? Мы куда-то едем? – парень вяло опускает ноги на пол, и случайно задевает взглядом будильник. Просыпается в секунду. – Сей, ты что, охренел?! Пять утра?!
- Досмотришь сны в машине! Давай живее! – Сеймей срывается с кровати, одаривая брата улыбкой. И только сейчас Рицка замечает, как странно тот одет. Джинсы, толстовка поверх футболки… Не пиджак, брюки и классический пуловер, ни костюм, ни рубашка. Рицка и не помнил, когда брат так в последний раз одевался. Всё непонятно и странно.
Парень несогласно зевает и плетётся вниз, глаза по привычке тянутся на кухню. Но Сеймей возникает совсем неожиданно, в спортивной куртке, вязаной шапке и с шарфом, хватает Рицку за руку и чуть ли не силком тащит в противоположную сторону.
- Что за шутки?! – Рицка начинает злиться.
- Потом! – Сеймей не разжимает хватки. Они оказываются у комнаты Рин.
- Сей?!
Толчок в дверь, перед глазами просторная комната, чистая и красивая. Но Рицка не успевает её разглядеть, так как Сеймей прикладывается рукой к стене и открывает едва заметную на первый взгляд дверь.

Они спускаются и поднимаются, несколько поворотов узкого коридора, и, наконец, свет. Улица. Рицка открывает рот от удивления, обнаружив кусок родного дома аж через несколько зданий. Мягкий шелест шин. Почти перед носом останавливается тёмно-вишнёвого цвета минивэн, с водительского сиденья выпрыгивает девушка с прямыми тёмными волосами. И Рицка удивляется ещё больше, узнавая лицо этой девушки.
- Рин-сан.. а где..
- Парик, Рицка, - улыбается девушка,- я очень люблю красные волосы. Сей!
Она бросает ключи от машины и мило улыбается.
- Не опоздайте к ужину!

Сеймей почти силком вталкивает Рицку в салон, а сам садится за руль. Поворот ключей, гул мотора, и они срываются с места так, словно за ними неустанно кто-то гонится. Рицка впервые видит, как брат водит машину, как уверенно ходит переключатель скоростей в его руке, а машина на большой скорости грациозно входит в повороты. Словно краешек подлинной картины проступил через слой грубой подделки.
Неужели?

- Так, может, теперь ты мне всё объяснишь? – Рицка рассматривает в окно унылые улицы, что так пустынны и глухи в столь ранний час.
- Пожалуй, - отвечает Сеймей и затихает на несколько секунд, чтобы потом снова продолжить, - я знаю, что твой день рождения завтра, Рицка. Но я боюсь, что у меня не получиться поздравить тебя завтра.
- Вот как, - почти безразлично замечает Рицка, - и что же ты задумал сделать СЕГОДНЯ?
- Я бросил все дела и сбежал из дома, чтобы провести этот день только с тобой. Я совсем недавно понял, что дарил тебе всё, но забывал о самом важном – я не дарил тебе себя. Звучит нелепо. Знаю. Но я вдруг понял, что ты – всё, что у меня есть, и что оценивал жизнь не по тем критериям.
- Как много пафосных слов, - бурчит Рицка.
- Мы можем вернуться, если хочешь, - Сеймей поднимает глаза в зеркало заднего вида.
- Нет, - в нём отражаются глаза Рицки, - уж даришь себя – так дари.
И лёгкая, немного ироничная улыбка.
- Я, кажется, давно не говорил, что люблю тебя, - Сеймей возвращается взглядом на дорогу, а руль плавно уходит в сторону.
- Ну не маленькие же, - ухмыляется Рицка, - я тоже тебя люблю, Сей.

***
- Накадзима-сан, - писклявый женский голосок в трубке, - к вам курьер с личным письмом.
- Пусть заходит, - полноватый мужчина отодвинулся от стола и развалился на кресле.
- Добрый день, - высокий темноволосый мужчина перешагнул порог и поклонился. Шурша тёмным плащом до середины бедра, направился прямиком к хозяину кабинета.
- Где письмо? – брезгливо бросил мужчина.
- Здесь, - брюнет хлопнул по левой стороне груди и приблизился вплотную.
- От кого? – нахмурился мужчина, явно не одобряя столь наглое проникновение в его личное пространство.
- От Аояги-сама, - улыбнулся брюнет, и прежде чем мужчина успел дёрнуть свою тушку, сильные ладони обхватили его лицо. Рывок. Хруст. В секунду вспотевшая голова безжизненно завалилась на бок. Чуть приоткрылся рот, выпуская тонкую ниточку слюны.
- Хорошего дня, - бросил брюнет, закрывая дверь, и улыбнулся секретарше. Девушка густо покраснела.

***
- Ух ты! – Рицка захлопнул дверь и обогнул машину. Осеннее утро щипало щёки, лёгкий пар кружил вокруг носа, но Рицка стоял как заворожённый и всматривался вдаль. Туда, где над тонкой полоской горизонта расходилось румяное зарево. Томилось в лёгких облаках и вплеталось отражением в гладь океана. Ветерок подхватил морскую соль и распылил по округе. Парень облизал иссохшие губы и слегка улыбнулся солёному привкусу. Беззвучно подошёл Сеймей и обхватил брата за плечи. Его острый подбородок уткнулся в тёмную макушку, а глаза туда же, куда и Рицка – в горизонт.
- Теперь ты понимаешь, почему мне пришлось будить тебя так рано?
Рицка не ответил, только глубоко вздохнул.
- Сей, отодвинься от меня. Люди не то подумают, – буркнул, наконец, Рицка.
- Люди? – Сеймей показательно оглянулся по сторонам. Кроме длинного шоссе в округе не было ничего.
- Дурак, - парнишка несильно ткнул брата локтем в живот. Сеймей засмеялся, и Рицка не смог сдержать улыбку в ответ.

***
- Ганджи, сколько можно ждать? – высокая девушка в платье стояла на крыльце.
- Да иду-иду! – широкоплечий мужчина, на ходу складывая какие-то бумаги в кейс, шёл по коридору. За ним в полном безмолвии шествовали двое охранников.
Дорогая иномарка подкатила к крыльцу, и вежливый водитель распахнул дверцу в салон. Девушка наигранно вздохнула и поддерживаемая водителем забралась внутрь. Мужчина, чертыхаясь, поспешил следом, кивнув на ходу охранникам. Только им понятный жест, и оба устремились к воротам, где их ждала собственная машина.
- Ты вечно всё делаешь в последний момент! Мы и так всегда и везде опаздываем! - девушка кипятилась и фыркала, расправляя пальцы с дорогим маникюром.
- Умолкни, - бросил мужчина, полностью погружённый в свои мысли. Погружённый настолько, чтобы не заметить, как щёлкнула блокировка дверей.
- Поехали уже! – прикрикнул на водителя и было разлёгся на сидении, как увидел направленный в его сторону холодный взгляд, а потом и дуло глушителя. Три едва слышных хлопка.
Девушка взвизгнула. Алые точки в мгновение стали расползаться на груди мужчины. Он упал на бок. Она взвизгнула ещё раз, после чего замолкла навеки. С тёмным пятнышком во лбу.
Машина тронулась с места.

***
Скрипнула тихонько дверь, а затем маленький колокольчик мелодично известил о прибытии новых гостей.
- Сей, ты уверен? – Рицка говорил шёпотом, чтобы не привлечь внимание и без того любопытную публику.
- И давно ты у меня стал таким трусишкой? – хихикнул Старший, подталкивая брата в помещение. Тот лишь возмущённо засопел, но всё-таки вошёл внутрь.

Маленькое кафе-закусочная на отшибе города. Рицка никогда не посещал подобных заведений. Если и приходилось обедать или ужинать вне дома, то это были проверенные кафе и рестораны. Да и то – только в компании Сеймея, которого иногда заносило тратить деньги на ветер. Теперь же перед глазами Рицки предстал совсем крошечный, хотя и уютный, уголок. Пахло пряностями и выпечкой.

Они сели за маленький столик у окна, и к ним почти сразу подошла девчушка не старше Рицки.
- Что будете заказывать? – улыбнулась она, заставив Рицку опешить и засмущаться.
- А что порекомендуете? – Сеймей стянул шарф и шапку, готовясь к будущей трапезе.
- Ммм, - задумалась девушка, - у нас пока только блинчики с джемом.
- Вот их и несите. Рицка! – Сеймей щёлкнул брата по носу, возвращая в реальность – Что пить будешь?
- А? что? Я? Чай! – растерялся Рицка и, последовав примеру брата, начал снимать верхнюю одежду. Девушка захихикала и убежала на кухню.

- Знаешь, почему мы пришли сюда? – Сеймей слегка вращал ладонь с чашкой, заставляя чай омывать её стенки.
- Нет, - совершенно искренне ответил Рицка.
- Я тут обедал, когда только устроился на работу.
- Ты? Тут? – удивился парень.
- А ты думал, что деньги и власть свалились на меня с рождения? – улыбнулся Сеймей.
- Нет, но…
- Хотя да, прости. Ты просто не помнишь то время. Мелкий ещё был. Карапуз. Под стол пешком, - захихикал старший Аояги.
- Сей!! – Рицка скривил губы. Не обижался, был смущён.
- Ладно-ладно, - улыбался Сеймей, - в любом случае, я провёл в этом месте много времени. Оно мне чем-то дорого. И хотя владельцы уже сменились, и официантов не было, всё равно тень прошлого касается меня здесь.
- Ты бы хотел вернуться в прошлое? – неожиданно серьёзно спросил Рицка.
- Нет, - задумчиво ответил Сеймей, и чуть погодя добавил, нацепив приторно лживую улыбку, - допивай чай и собирайся. Дальше у нас по расписанию – увеселительная программа!

***
Длинный коридор, усыпанный дверьми по обеим сторонам. Один в один, только номерки разные. И лишь одна дверь, как матка, среди пчелиного улья – по центру, шире и другого цвета. Её дверь.
Женщина гордо вышагивала по мягкому ковру, вслушивалась в мерное гудение «улья». Рабочий день в самом разгаре, множество дел и делишек, пролетевших через её владения принесут очередную прибыль. Много прибыли и власти. Она вожделенно облизнула губы, собирая свои «богатства» в голове, и не заметила, как перешагнула порог кабинета. Светлый и просторный, чем не царские покои? Приятная свежесть ударила в лицо. Всколыхнулась занавеска. Опять забыла закрыть окно. Покачала головой и сделала шаг. Всего один. Потому что на второй уже не хватило воздуха. Ледяное лезвие прошлось по горлу. Отчаянный всхлип и попытка вырваться. Но чьи-то очень крепкие руки держали и закрывали рот. Блузка быстро начала пропитываться кровью, из горла сочился булькающий хрип.
Мужчина вытер нож о плечо женщины и бросил безжизненное тело на пол. Переступил огромную лужу крови и направился к окну. Треснуло разбитое стекло под ногами, брюнет выскочил наружу.

***
Они сидели на одной из лавочек большого парка. Рицка доедал остатки мороженного, слушал брата и периодически чему-то с улыбкой кивал. Сеймей, откинувшись на спинку, о чём-то увлечённо говорил, улыбался, но при этом следил за всем, что происходит вокруг. Они уже успели посетить парк аттракционов и даже заглянули в зоопарк. И хоть Рицка поначалу противился, говоря, что это развлечение для маленьких детей, тем не менее, животные в клетках захватили его внимание. Может, он нашёл что-то забавное в этих милых мордашках, не осознающих обречённость своего положения. А может, осознал, что его клетка, в отличие от этих, имеет дверцу на волю. А может… может, поймал себя на мысли, что сам никогда не пытался выйти на волю.
- Сей, - парень зажал палочку от эскимо между зубами, - я тебе как обуза, да?
- Дурак ты, Рицка, - вздохнул Сеймей, - будь таковым, я бы давно тебя выбросил.
- Тогда зачем держишь?
- Чтоб скучно не было, - ироничная усмешка. А потом удар локтя в грудь и смех. Наверное, впервые в жизни – настоящий.

***
Серое пятиэтажное здание, ничем не приметное снаружи. Небольшая гостиница с приятным названием «Яблоневый сад». Холл, ресторанчик на втором этаже, гостиничные номера на третьем и четвёртом. На пятый этаж отдельная лестница и лифт. Но о них известно только избранным гостям и хозяевам заведения.
Дымная завеса. Красно-чёрные тона коридора и дверей. Смех. Грубый мужской и лёгкий женский. Музыка из некоторых номеров. А где-то жалобные стоны и пыхтение. Вздохи. Томные вскрики.

Маленькая девушка в кимоно семенит впереди, указывая путь. Мужчина в тёмном плаще идёт следом. Приличную сумму стоит номер на пятом этаже всего на час. Но ему хватит и нескольких минут. Девушка замирает около одной двери и разворачивается. Спереди её кимоно выглядит достаточно откровенно, ниспадая с одного плеча и обнажая бедро высоким разрезом.
- Господин, ваша комната, - девушка чуть наклоняет голову в поклоне. Мужчина оказывается запредельно близко, обнимая одним лишь дыханием.
- Передайте Камиру-сан, что Аояги-сама очень признателен, - шёпот выжигает душу, и девушка едва не теряет сознания от столь возбуждающего момента. Глаза мужчины опасно сверкают, он хищно улыбается и открывает дверь комнаты.

Девушка стряхивает со лба капельки пота и на ватных ногах возвращается назад в холл. Под звуки музыки и жаркие стоны, и под совсем новые – крики боли, всхлипы ужаса и страха.

***
Машина задержалась на светофоре, потом мягко тронулась, свернула в переулок и как-то незаметно оказалась в деловом районе. Сеймей заглушил двигатель и развернулся к брату. Лёгкая тень смятения и нерешительности.
- Что с тобой? – Рицка удивлённо ловит настроение брата.

А правда, что с ним? Неужели испугался? А главное чего. Правды.
Прекрасный день, что начался с улыбки Рицки, и хотелось бы, чтобы ею всё и закончилось. Но мир не так прост, душа человека – ещё сложнее. И кто знает, что будет через несколько минут. Возможно, кто-то захочет вернуться назад, в этот самый миг и зажать рот руками. Но он решил. Знал всегда, но не хватало какого-то маленького толчка. Нисей помог. Ладно, пути назад нет.
- Рицка.
- Что?
- Видишь вон то здание? – Сеймей кивнул куда-то через дорогу.
- Ну.
- Я там работаю, - ну вот он, первый шаг.
- Вау, - иронично вздохнул Рицка, разве что не развёл руками, - и с чего бы вдруг такая откровенность от тебя?
- Ну, тебе вроде как пятнадцать исполняется, думал, тебе пора бы задумываться о серьёзных вещах и всё прочее. Выползай. – старший Аояги резко открыл дверцу и выбрался наружу. Рицка с любопытством последовал за ним.
- Посмотри на название.
- Где?
- Вон, сбоку таблоид висит, - и Рицка поднял глаза в сторону огромной надписи, венчающей ребро многоэтажки. И тут же удивлённо подбросил брови.
- Так это же…
- Ага, значит, слышал? – Сеймей обошёл машину и направился к переходу, чтобы пересечь улицу.
- Ну, это достаточно крупная компания. Я много раз слышал это название, - Рицка послушно следовал за братом, - к тому же, если не ошибаюсь, они спонсируют нашу школу. Всякие экскурсии, летние лагери, путёвки, выставки..
- Как думаешь, зачем они это делают? – Сеймей странно улыбнулся, поравнявшись с Рицкой. Они почти перешли дорогу.
- Как и все – зарабатывают имя, устраивая мнимую благотворительность, - не долго думая ответил Рицка.
- Почему мнимую? Разве ваша школа не стала лучше с их помощью? – они почти оказались перед зданием компании.
- Ну, - потупился Рицка, - это, конечно так, но для таких крупных денежных воротил, несколько купюр в сторону одной школы…
- А ты знаешь, кто владеет этой корпорацией? – Сеймей направился к входу в здание.
- Нет. Сей! Ты что? Хочешь зайти? А разве можно вот так просто?! – Рицка взволнованно хлопал глазами, пытаясь сообразить любой предлог, лишь бы остановить брата.
- Я же сказал, что работаю здесь, - Сеймей улыбнулся и, ухватив Рицку под локоть, потащил внутрь.
- Но, Сей!! – Рицку буквально втолкнули в огромный светлый холл, где на него сразу уставилось с десяток внимательных глаз, не считая камер. Сеймей зашёл следом.
Но не успели они и шагу ступить, как с нескольких сторон их окружили охранники в строгих костюмах и с железными лицами.
- Пожалуйста, покиньте поме… - один из охранников вцепился в Рицкину руку, но тут же замер, как и остальные. Сеймей стащил шарф и шапку.
- Простите, Аояги-сан, - тут же отступили на шаг, освобождая путь, - не узнали.
- Что происходит? – возмутился Рицка, обернувшись к брату, явно непонимающий происходящего.
- Ты забыл спросить, кем я тут работаю, - улыбнулся Сеймей и, приобняв Рицку, продолжил движение в сторону огромного стеклянного лифта.
- Ну и кем? – буркнул парнишка.
- Директором, - вздохнул Сеймей и нажал кнопку лифта. Дверь мгновенно открылась, мелодично звякнув.
- Пойдём, - позвал Сеймей и потянул брата за руку. Рицка в некой прострации, ошалело глядя на Сеймея, зашёл в лифт.
- Кем? – через минуту хрипло переспросил Рицка.
- Я владелец этой компании, Рицка, - озадаченный первой реакцией брата, произнёс Сеймей.

***
Приятно шуршит галька под ногами. Предвечерние сумерки и лёгкий осенний ветерок. Мужчина льнёт к тени и растворяется в ней. Совсем рядом проходит кто-то из охраны, но он не замечает ничего странного, минует тень и исчезает за углом дома. Язык касается пересохших губ, взгляд – маленьких окон. Ему ничего не стоит стать тенью этого дома и расползтись по внутренним закоулкам, найти и поглотить. Так он и делает. В несколько кошачьих шажков, парой поворотов ловких рук у замка, одной хищной улыбкой.

Женщина испуганно пятится назад, прижимая лицом к себе маленькую девочку и со всей силы закрывая её уши. Рот открывается в беззвучном крике, из глаз вырываются слёзы. Стоящий в двух метрах от неё муж оседает на пол. Почти беззвучно, словно мешок с ватой. Ручьи крови мгновенно вырываются из дырок в голове и сердце, заволакивают пол вокруг бордовой жижей. Высокий брюнет, сжимая в руках пистолет с глушителем, бросает хладнокровный взгляд в сторону женщины. Мольба. Страх. Тягучие секунды ожидания приговора. Рука с оружием поднимается вверх. Женщина закрывает глаза, и, наверное, впервые в жизни молится богу. Секунда. Две. Три. Когда вновь распахивает веки – в комнате пусто. Только холодящий ужас и безжизненное тело.

Глава 8

Лифт плавно и бесшумно поднимается вверх. Кажется, время обернулось в резину, медленно тянется, нагнетая напряжение. Они оба молчат. Разными мыслями, но об одном. И когда кабина замирает, с мелодичным сигналом, и когда двери расходятся, открывая взору просторный светлый холл. И даже когда проходят мимо секретаря за вычурным полукруглым столом, молчание удерживает их в объятиях. Девушка приподнимается с места, но взмахом руки, Сеймей усаживает её обратно.
Пересекая черту кабинета, он оглядывается назад, и коротко бросает:
- Чаю.

Кабинет оказывается очень большим. Последний этаж, панорамный вид из окон, которые окружают помещение почти со всех сторон. Солнце садится, вечерние сумерки. Город зажигает огни, открывая взору свою вторую сущность. Словно срывая маску и обличая своё настоящее. День открытий. День разоблачений. Странный день.

- С утра я увидел рассвет. - Рицка начинает говорить неожиданно, подойдя к одному из окон почти вплотную. Его голос странно спокоен и тих, отчего Сеймей чувствует большее напряжение. – А теперь, ты показываешь мне закат. С высоты этого этажа, я вижу всё как на ладони. Сколько?
- Шестнадцать, - Сеймей не сводит с брата глаз и нервно сглатывает.
- Нет, - парень покачивает головой, - сколько ты собирался скрывать?
Сеймей тревожно вздыхает перед ответом. Но его прерывают. С щелчком ручки открывается дверь, являя за собой девушку с подносом.
- Ваш чай, Аояги-сан, - не заглядываясь по сторонам, она идёт к столу. Уверенными шажками пересекает пространство, составляет чашки, чуть оборачивается, чтобы выказать уважение и что-то спросить.
- Ничего не нужно, Ютами, - Сеймей прерывает её действия, - считай, что меня сегодня тут нет.
Девушка с пониманием смотрит на директора, чуть склоняет голову и выходит из кабинета. И снова неловкое молчание.
- Ну и что ты замолчал? – засунув руки в карманы, Рицка развернулся к брату. – Десять минут назад болтал без умолку, а тут вдруг дар речи потерял. Как будто тайну вселенной мне открыл.
Парень осмелел и с лёгкой иронией на лице потянулся за чашкой.
- Я догадывался, что дом, машины, охрана, обслуга, дорогие вещи и прочее не доступны простому менеджеру какой-нибудь средней фирмы. Я думал о чём-то подобном, - Рицка образно обвёл пальцем помещение, - но не решался подумать, что организация настолько крупна и известна. Теперь мне понятно, почему наша школа «под крылом».
- Рицка, я не..
- Успокойся, - парень поднял на брата взгляд, - я не злюсь.

Сеймей глубоко вздохнул и, подойдя к Рицке, прислонился к столу. Действительно, Рицка не маленький, чтобы не заметить таких простых вещей. И всё бы хорошо, и улыбнуться бы с лёгкостью в ответ, обнять, потрепать по макушке.. Но взгляд, немного уставший и тяжёлый буравил пол.
Это только одна сторона дела. Жизни. Обёртка, которую можно не бояться показать, покрутить в пальцах. Но она не стоит ничего. Она так же фальшива, как и тот кусочек мира, что отразиться на улыбке Сеймея через несколько секунд, когда она посмотрит на Рицку. Стоит ли ему знать большее? Как поведёт он себя тогда? Что скажет? Возненавидит? Поймёт? Промолчит? Убежит?..

- Это всё? – Рицка отпил из чашки пару глотков и поставил её обратно на поднос. – Всё, что ты таил и хотел рассказать?

Мгновение из пары секунд, треск собственной души. Нет. Нельзя. Не Рицку.

- Да, - невозмутимая и лёгкая улыбка, Сеймей притянул Рицку к себе и обнял. Не отдаст. Не Рицку.
- Сей, ты чего? – обеспокоился парень, пытаясь уйти из столь смущающего положения. – Ты сегодня сам не свой. Словно впервые в жизни родился, а завтра – умирать!
Сеймей на секунду перестал дышать.
- Сей! – Рицка таки вырвался из кольца рук. – Я устал, может домой? И Рин-сан ждёт к ужину.
- Да. Точно, - как-то рассеянно кивнул Сеймей и попытался улыбнуться.

Солнце почти село. Последние алые, почти кровавые всполохи тонули в облаках на горизонте. День сменяла ночь, но город жил по своим собственным законам. Тысячи фальшивых «солнц» светило на каждом шагу, обличая «душу» города. Грязную, продажную шлюху, с большими запросами и пустотой в голове.
***

Домой ехали не спеша. Сеймей не гнал машину и словно тянул время. Будто бы за порогом дома всё снова исказиться, исчезнет эта дымка счастья, что окутала его сегодня. Он всю дорогу молчал и лишь изредка поднимал глаза на зеркало, чтобы посмотреть на Рицку. Тот был спокоен, и, может быть, впервые за последнее время не хмурил брови.
Руль плавно уходил в стороны, гудел мотор, свет фонарей бросался в лицо. Рицка сообразительный и благоразумный, он сам найдёт со временем эту «оборотную» часть жизни. Сам поймёт и решит, что делать. Но не сегодня, не сейчас, когда иллюзия мира так близка и лучезарна. Пусть пьёт этот покой сколько даст судьба, а Сеймей с ней договорится. Продаст душу ещё раз – не жаль. За улыбку Рицки – всё, что угодно.
- Ты там не уснул? – двойной сигнал клаксона перед воротами.
- Нет, - Рицка чуть потянулся на сидении, - но устал.
- Уже почти дома, - Сеймей скинул шапку и запустил руку в волосы. Немного отдыха не помешает и ему. Чёртовая охрана, не собирается шевелиться. Ещё двойной сигнал, но ворота недвижимы. – Чёрт знает кому платишь деньги.
Сеймей сдвинул брови и полез в бардачок. Что-то извлёк оттуда, а потом вышел из машины. Карта-ключ для ручного открывания скользит в специальной выемке. Маленький красный огонёк на замочной коробке сменяется на синий, писк, щелчок. Массивные двери медленно расходятся в стороны. Водитель возвращается в салон, машина трогается, и галька приятно шуршит под колёсами. Дома.

Старший Аояги окидывает здание взглядом, замечая свет только на кухне. Печальная усмешка на губах. В таком большом доме должно быть больше жизни, чем там есть сейчас.
- Иди, я только машину поставлю, - останавливается у самого входа.
- А почему это не могут сделать кто-то из твоих охранников? – иронично замечает Рицка, открывая дверь. – Я же теперь знаю, можешь их не прятать от меня.
Сеймей улыбается. Рицка тот ещё зверёк. Подрастёт и сам кого хочешь съест.
- Мне не трудно и самому, - отвечает уже пустоте. Рицка, стягивая шапку с головы, идёт в дом.

Машина отправляется в гараж. И снова Сеймея встречает пустота. Белый свет фонарей обволакивает помещения, бликует от глянцевых поверхностей машин. Тишина. Ни одной живой души. Неприятное чувство защекотало сознание, какая-то настороженность, а может, просто усталость играет. Можно спуститься по тайной лесенке вниз, где расположен весь охранный пост, отчитать персонал за нерасторопность, отлынивание от дел, когда хозяина нет дома, испортить настроение себе и людям. Но к чёрту. Не сегодня. Рицка ждёт.
И Сеймей выходит из гаража, по каменной дорожке ко входу со двора. Инстинктивно пробегается глазами по известным только ему точкам и рельефам дома. Камеры. И снова это неприятное чувство. Только чуть сильнее, почти пугающе. Огоньки камер, что всегда видны только в ночи.. не горят.

Он распахивает дверь и тут же бегает глазами по просторной кухне.
- Рин, я дома! – громко, с надеждой услышать ответ как можно скорее, чтобы выбросить все мутные мысли из головы. – Рин!
Что-то булькает на плите и шипит. Гневно. Но это не то, что хочет он услышать.
- Рин, у тебя тут всё кипит! – почти выкрикивает, прислушивается. Ноги ведут сами, к плите, чтобы прекратить эти противные звуки.

Тонкая прядь красных волос, как случайно оброненная нитка на белом кафельном полу, проступила из-за тумбы по центру кухни. Шаг. Ещё прядь. Два. Почти копна волос. Три. Сеймей давится вздохом. Рин.
Длинные красные волосы тонут в красной воде, словно пьют её, живут в ней. Безобразные полосы рвут белый фартук и светлую рубашку под ним. Бледные тонкие губы, прикрытые глаза, нож в полуразжатой руке. Ты сопротивлялась, Рин. Ты молодец. Грохот откуда-то сверху. Панический ужас и мгновенное осознание своей беспомощности и ничтожности.

Рицка.

- Рицка!! – почти хрипит Сеймей и без раздумий кидается на верхний этаж.
***

- Рин-сан, мы вернулись, - бросает Рицка в сторону кухни, откуда доносится приятный аромат еды, а сам поднимается наверх. Он несколько растерян в своих желаниях. С одной стороны, запереться у себя, дать волю мыслям, и во всём разобраться. С другой стороны, Сей сегодня впервые ведёт себя, как настоящий брат, и стоит ценить каждое мгновение дня, ведь нет гарантий, что это когда-нибудь повторится. Тем более теперь, когда Рицка знает, чем зарабатывает на жизнь его брат, кем он является, что тянет на себе. Лёгкая улыбка задевает лицо. Кто мог подумать, что Сей – такая важная шишка? А с Рицкой он совсем обычный человек, простой в мыслях и желаниях.

- Привет, - Рицка открывает дверь комнаты и улыбается в полутьме, - надеюсь, ты не очень скучал.
Несколько шагов в сторону стола, чтобы включить настольную лампу. Шорох. Едва заметное движение тени на стене.
- Сей? – оборачивается Рицка. И замирает.

Высокая тёмная фигура. Рука. Пистолет, направленный прямо в лицо.

В глазах горячо, и нет времени на вздох. Тело делает шаг назад. Всё.
Треск. Грохот.
Всполох. Светлый всполох перед глазами. Слёзы сами вырываются из глаз, удушливый всхлип. Темнота. Секунда. Две.
Три.
Слёзы катятся по щекам, тело исходится нервной судорогой. Боли нет.
Четыре.
И тьма не тьма. Несколько взмахов ресниц, слёзная пелена расходится. Перед ним спина. Огромная и тёмная, укрывающая взгляд от всего.
Пять.

Снова светлый всполох. Движение. Почти незаметное. Удар чего-то тяжёлого о пол. Пистолет. Фигура перед ним чуть изворачивается боком, и Рицка видит зажатого в его руках нападавшего. Всполох. Обрывки движений. Хруст. Тёмная фигура грузным мешком падает на пол. Рицка ошалело смотрит перед собой, но ноги уже тянут тело прочь. Как вдруг…
Что-то сильно ухватывает мальчика за плечи. Стальная болезненная хватка, рывок назад. Рицка почти падает, а перед глазами тёмная рука и отблеск луны на стальном лезвии. И снова нет времени на вздох. Закрыть глаза.

И снова всполох. Светлый. Обдаёт теплом. Снова всё замирает на доли секунды. Потом что-то тёплое падает на щёку. И ещё. И ещё… Рицка распахивает глаза, и новый шок. Лезвие совсем рядом, едва не касается носа. Чья-то рука удерживает движение, пропустив нож через мякоть ладони. Кровь струится по лезвию. Дурно. Не с ним. Не здесь. Не он. Сон. Что угодно.

Глаза поднимаются наверх. Кто?
Замирают. Как и душа. Как и сердце. Сознание беснуется.
Светлые пшеничные волосы чуть ниже плеч. Узкое выразительное лицо. Ни капли сомнения и страха в глубоких голубых глазах.
Не возможно.

И снова движение. Мимолётное. Тело Рицки выхватывают, отталкивают. Но он уже не смотрит, не понимает, как не живой. И совершенно случайно – взгляд на стол. Пусто. Коробка от куклы на полу. Пусто. Взгляд вперёд – две фигуры в ночном свете. И одна из них…
Не перепутать. Даже ночью, даже в полутьме. Не спутать этих глаз ни с чьими другими.

Снова движение. Откуда-то извне. Дверь распахивается, и комната наполняется тьмой. Вернее людьми, что так стремятся с нею слиться.
Рицка издаёт испуганный всхлип. Тьма надвигается. Почему? За что?!

И снова всполох. И снова тепло. Оно загораживает собой, оттесняя в безопасный угол комнаты.
- Не бойся, - тихий бархатный шёпот. Такой мягкий и успокаивающий.

И снова движение. Резкое. Сильное. Неуловимый танец смерти. Рицка вжался в угол. Он бы мечтал не видеть, но глаза словно приросли к этому светлому пятну в центре комнаты.

Взмах. Удар. Поворот. Удар. Треск. Вскрик. Удар. Падение.

Один за другим. Почти мгновенно. Безобразно. Страшно. Насмерть. Тела, ножи, клинки, оружие – всё сыпалось на пол с противным звоном, отдавалось в голове набатом, мутило и травило ядом. И только светлый всполох волос, словно бабочка изящно порхал из стороны в сторону. Неуловимо. Красиво. Опасно.

- Рицка! – откуда-то издалека голос. Сей?
- Рицка!! – ещё громче. Потом грохот, треск, что-то бьётся, глухие удары.
- Сей!! – открывает рот в крике, а сыплется едва слышный шёпот. Рицка срывается с места, летит к двери. Но его мгновенно перехватывают. Что?!
Испуганный взгляд вверх. Потерянность. Луна едва касается лица человека, но его глаза видны супротив всем законам. Спокойные и пронзительные, уверенные и тёплые.
- Но там же Сей… - шепчет Рицка, и слёзы льются по щекам.

А потом распахивается дверь. Нет, почти вылетает, срываясь с петель от сильного удара. Ещё чья-то высокая тёмная фигура. Рицка врастает в пол. Неужели снова?!
- Живой, - неожиданно произносит фигура голосом Нисея. А потом кто-то выскакивает из-за его спины, несётся к Рицке, хватает и вжимает в себя.
- Сей… - трясущиеся руки обнимают брата, лицо вжимается в шею, пытаясь скрыть слёзы. Но голос Рицки дрожит, выдавая слабость, - Сей… Сей… что это? Кто? Зачем? Почему? Чего им надо? Рин? Где Рин? Она же там была.. Внизу. Сей? Сей…
***

А дальше, словно в бреду. Кто-то подхватил его на руки. Лицо Сеймея. Рука, стирающая кровь с щеки. Светлые длинные пряди, касающиеся лба. Омут озёр. Тёплые заботливые руки. Блики света со всех сторон. Движение. Куда-то несут. Голоса. Стук дверей. Шум мотора. Снова голоса. Виноватая улыбка брата. Его запах. Стук сердца. Гул. Мелькание света. Тепло. Чьё-то заботливое касание щеки. Темнота. Всепоглощающая, вязкая жижа.

@темы: фанфик, особое и нечто иное, лавлесс

---

Фанфикшен

Название: Кукла
Автор: Green Rin
Фэндом: Loveless
Персонажи: Нисей/Сеймей, Рицка, Соби - основные, каноничные в эпизодах. Ну и собственные тоже бегают.
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Драма, Мистика, Экшн (action), Даркфик, AU
Предупреждения: Смерть персонажа, OOC, Насилие
Размер: Миди
Описание: Представим мир без привычных нам Бойцов и Жертв. Герои - обычные люди. Ну, как обычные...
Мир криминала, где на крыльях тьмы порхают падшие души, их повелители, проводники. В центре этого хаоса маленькая золотая клетка, внутри которой дремлет ангел, неприкосновенный и бесценный. Распахнётся ли когда-нибудь эта клетка? Увидит ли ангел свободу? И если да, то хватит ли смелости взлететь? А может... просто должен кто-то помочь?
Посвящение: Особая благодарность солнышку Svetlanka*), которая оказала огромную помощь при создании этой работы. Моральная поддержка, суровая критика, интересные мысли, философские изыскания - за всё это ей огромное "СПАСИБО")))

ficbook.net/readfic/160661

Глава 1

У куклы нет души. У нее нет чувств. Ею играют. Недолго, но зато для нее делают все: покупают аксессуары, одежду, домики... ее холят и лелеют. Но она этого не чувствует. Ей все равно. Она просто раба. А потом кукла надоедает. Хочется другую: более новую, более красивую. Куклу выбрасывают. Она больше не нужна. Она никому не нужна. Но она снова не почувствует боли. Не почувствует, как ее сердце разбивается на сотни тысяч осколков. Ей все равно...

Неизвестный автор.

Пролог.
POV Рицка.
Мне было что-то около пяти лет, когда ушла мама. Я плохо помню то время, но точно знаю, что не испытал никакого шока, когда брат мне об этом сказал. Брат. Да, у меня есть брат с прекрасным именем Сеймей. Именно благодаря ему моё детство не было покрыто вуалью траура и горя. Он заменил отца и мать, влившись в образ заботливого опекуна настолько, что вся его жизнь, казалось, сосредоточилась на мне. Я был безмерно благодарен, но порой испытывал муки совести, что мешаю Сеймею жить собственной жизнью. Но он только улыбался и теребил меня за волосы, называя «глупым котёнком».
Я очень его любил. Но больше, наверное, я его уважал. С возрастом, чувство любви и привязанности к брату в свете многих событий поблекло. Но я до сих пор уважаю его и не устану благодарить за то, как потекла моя жизнь под его чутким надзором, как она сменила русло, как обрела свободу в океане мироздания. За то, что я нашёл себя. И нашёл… Нет, пожалуй, я расскажу с самого начала.
Всё началось с того, что однажды, укладывая меня спать, Сеймей рассказал очень забавную детскую сказку. В ней говорилось о необычайных созданиях, которые жили в волшебной стране. Это были красивые куклы, с по-человечески живыми глазами, которые могли превращаться в людей, по просьбе их хозяина. Чудесные создания были очень похожи на человека, но внутри они были пусты. Человек, заполучивший такую куклу, дарил ей капельку своей души, этим она и жила. Душой хозяина и его чувствами. Созданные неизвестным мастером, обретшие своего владельца куклы, служили последнему, беспрекословно даря свою жизнь. Прекрасные гениальные творения. Меня очаровала эта сказка, но больше всего заинтриговал конец. Сеймей сказал, что у этих созданий есть легенда, будто хозяин, подаривший кукле искреннюю любовь, может обернуть её в человека. Поэтому каждая кукла больше всего на свете хочет услужить своему хозяину и стать любимой.
Я не спал много ночей, размышляя об услышанном, пытался представить этот волшебный мир, перенести себя в него. Я был ребёнком, и загадочная история меня пленила. Я не играл в куклы, но проходя мимо магазинов игрушек, обязательно заглядывал в глаза, стоящим за витринами, неживым девочкам и мальчикам. Некоторые взрослые умилённо смотрели на меня, вгоняя в краску, но они совершенно не понимали, что занят я не простым разглядыванием лиц. Нет. Я искал эти, по-человечески живые глаза.

***
Три звонких удара в дверь, и, не дожидаясь ответа, пружинистый поворот ручки и скрип петель. На пороге комнаты возник темноволосый мальчик лет четырнадцати, красиво и стройно сложенный, с глазами, преисполненными взрослой рассудительности.
- Рицка, я же просил, - Сеймей недовольно шикнул в сторону вошедшего брата, и тут же вернулся к телефонному разговору, - я всё понял. Приеду, разберусь. Ничего не предпринимайте…
Мальчик, пропустив замечание брата мимо ушей, уверенными шагами пересёк комнату и приземлился на небольшой гостевой диванчик. Рабочий кабинет Сеймея не многим отличался от простой комнаты, за исключением огромного книжного шкафа, доверху набитого книгами на любую тематику и различного рода сувенирами, а так же огромного письменного стола, на котором всегда гуляет ураган, разбрасывая бумаги, папки и прочую канцелярию в разные стороны. Хаос одним словом. Сеймей, прислонившись спиной к рабочему креслу, и поворачивая его из стороны в сторону, разговаривал по телефону.
Рицка никогда не влезал в дела старшего брата, и честно говоря, с трудом знал, чем тот занимается. Они жили в большом уютном доме, куда переехали через пять лет после смерти матери. Сеймей ушёл в работу с головой, чтобы маленький Рицка не чувствовал ни в чём нужды. Почти за десять лет он сумел обустроить дела в лучшем виде и пробиться в начальство. Вот только куда именно и в какой сфере – оставалось загадкой. Сеймей старательно отгораживал Рицку от своей работы, в том числе и просьбами не вламываться в его кабинет без разрешения, без стука, да и вообще желательно не заходить. Мальчик старался выполнять просьбы, но иногда бывало очень нужно, до невозможного необходимо. И тогда Рицка, без зазрения совести, просто заходил. Не забыв постучаться, конечно.
- Ну, сколько можно? - начал Сеймей, отключив сотовый и кинув на брата сердитый взгляд. - Мне замок на дверь ставить?
Рицка подобрал на диванчик ноги, перевёл взгляд на брата и улыбнулся. Маленькие ушки игриво дёрнулись, добавляя и без того милому выражению лица ещё больше довольного блеска.
- Ты мне кое-что обещал, - уверенно произнёс мальчик, - пришёл забрать.
- Какой ты однако, - Сеймей ухмыльнулся и отвернулся от брата. Эти обезоруживающие улыбки могли подействовать на кого угодно, но только не на него. Замечательная техника, но только не против того, кто знает тебя всю жизнь.
Улыбка соскользнула с лица Рицки. Очередная неудача, мальчик сбросил лик детской непринуждённости и совершено серьёзным голосом спросил:
- Какой?
- Не подобрать слова, - парень поднялся с кресла и зашагал к книжному шкафу, - временно назову - дотошный. Но это не совсем верно.
Рука Сеймея распахнула стеклянную створку и начала бегать по разноцветным корочкам, ища нужную. Тем временем Рицка поднялся с дивана и прошмыгнул за рабочий стол. Усевшись в кресле Сеймея поудобнее, он окинул комнату орлиным взглядом.
- У тебя скучный кабинет, - изрёк он, закончив осмотр. Сеймей обернулся, нахмурив брови. Хотел выругаться, но только улыбнулся от вида гордо восседающего на его кресле младшего брата. Букашка на вершине сосны.
- Это мой кабинет, - Сеймей вернулся к поискам, - и мне он таковым не кажется.
- Я бы добавил сюда немного ярких красок, - видом специалиста продолжал Рицка, - повесил бы фотографии на стену, маленький столик с аквариумом, какую-нибудь весёлую лампу на стол, а не эту…
Мальчик наклонился к столу, пытаясь высвободить основание настольной лампы от горы бумаг, как рука натолкнулась на нечто неожиданное. Рицка сгрёб последний лист в сторону и уставился на небольшую коробку. Высотой сантиметров в тридцать и десять толщиной, из плотного чёрного пластика, с прозрачной лицевой стенкой, очерченной по периметру золотой каймой, она хранила в себе нечто совершенно не вписывающееся в обыденность этого рабочего стола.
На тёмно-синем бархате лежала кукла.
Рицка распахнул глаза от удивления. Длинные пшеничные волосы обрамляли мраморно-белое лицо, изящно выточенные скулы и острый подбородок делали его не по-земному прекрасным. Длинная шея грациозно сидела на широких плечах, завершаясь аккуратной ямочкой и длинными выпирающими ключицами. Тонкие руки были протянуты вдоль стройного тела, длинные пальцы ладоней были зарыты в бархат. Узкие бёдра, длинные ноги, босые ровные стопы. Кукла была одета в тёмные брюки и майку, облегающие всё его тело.
- Ч-что это? – не отрывая взгляда от находки, спросил Рицка. Разница в тоне голоса заставила Сеймея обернуться мгновенно. Увидев коробку в руках брата, он замешкался, подбирая нужные слова.
- Кукла, - наконец изрёк он, вытащил нужную книгу и захлопнул шкаф.
- Вижу, что не плюшевый медведь, - Рицка с любопытством рассматривал коробку и её содержимое, - для чего она тебе?
- Так, вот твоя книга, а теперь выматывайся. Мне нужно работать. – Сеймей навис над братом и уронил книгу на стол. – Это сувенирная кукла, положи на место. И брысь.
- Вечно ты такой, – Рицка насупился и сполз с кресла, прихватив книгу, – ужинать один будешь.
Сеймей фыркнул в сторону и проводил взглядом брата до двери. Иногда этот чертёнок сует нос не в свои дела. Но для его же безопасности лучше прищемить нос. Парень сел на кресло и взял в руки коробку. Красивая кукла. Уникальная работа. Гениальный мастер.

Рицка шёл по коридору в свою комнату, из головы никак не выходила эта кукла. Книга, которую Сеймей достал с большим трудом, только ему известным способом, была уже забыта, брошена на задворки сознания. И Рицка никак не мог понять почему. Возможно, виной тому были глаза куклы, что смотрели на Рицку по-человечески живым взглядом.

Глава 2

Утро оставляло желать лучшего. Рицка едва разлепил глаза, нехотя возвращаясь из мира сна. Вчера в порыве злости на брата он заперся у себя в комнате и сел читать. И хоть мысли были далеко, к пятой странице книги, Рицка уже забылся и вовсю пожирал глазами маленькие печатные буквы. Книга действительно стоила себя и ночи без сна. Только под утро, когда веки уже отказывались держаться, Рицка позволил себе упасть в кровать. А теперь пожинал плоды своей библиофильской жадности.
- Завтрак! – молоденькая девушка с рыжими волосами улыбнулась и поставила перед Рицкой тарелку с едой.
- Не хочу, - мальчик отодвинул тарелку и прислонился щекой к поверхности стола, закрыв глаза. Девушка вздохнула, убрала тарелку и поставила перед мальчиком чашку.
- Снова читал всю ночь?
- Угу… - протянул Рицка.
- Это вредно, Рицка-кун, - девушка достала из кармана заколку и начала убирать волосы в пучок, - если ваш брат узнает, то будет недовольным.
- Ну, ты же ему не скажешь, Рин-сан? – Рицка открыл глаза и с надеждой посмотрел на девушку.
- Что же с вами всеми поделать. - вздохнула девушка и принялась за готовку. – Выпей чай, взбодрит. И собирайся, иначе опоздаешь в школу.
- Угу, - снова промычал Рицка.
***
- Ну нет! – мальчик сердито топнул ногой, - Я пойду пешком! Сам! Я не маленький! Мне скоро 15 уже будет!
- Да-да, мистер взрослый, - высокий черноволосый парень распахнул заднюю дверцу машины и в ожидании курил, - всё знаю, но с этими вопросами не ко мне.
Что же это за утро. Мальчик сердито вдыхал и выдыхал воздух, пытаясь проткнуть парня своим взглядом и заставить его исчезнуть с глаз долой.
- Мы опаздываем, - брюнет потушил сигарету и взглянул на ручные часы.
Бесполезно. Как и разговор с Сеймеем, чтобы его перестали так опекать. С самого начала это было странным. В конце-концов, он живёт в двадцати минутах от учебного заведения и с удовольствием прошёлся бы пешком с друзьями. Но у Сеймея свои мысли на этот счёт. Рицку это раздражало, он никогда не считал себя кем-то очень важным, чтобы разъезжать на представительских машинах по городу, и уж тем более в школу. Наоборот, он хотел меньше выделяться и жить обычной жизнью. А ещё иметь много друзей.
« - Рицка, ты меня извини, но это для твоей безопасности!
- Что ещё за ерунда, Сеймей!
- Послушай, мы достаточно обеспеченная семья. А знаешь, сколько всего происходит с такими как мы?
- …
- Рицка, ну пожалуйста. Я не могу быть всё время рядом, и мне страшно представить, что может случиться, если ты будешь один!
- Да что может случиться?!
- Да что угодно…»
Но именно поэтому друзей у Рицки практически нет. Ребята сторонились его с первого дня, о чём-то шептались за спинами. А когда выяснилось, что Рицка ещё и не по годам умён и сообразителен, то и вовсе старались разбежаться раньше, чем тот появлялся на их пути. Одна только странная девочка Юико и таскающийся за ней по всюду мальчик Яёи каким-то чудом признали в Рицке хорошего парня. И вот хотя бы сними было бы гораздо приятней пройтись до школы, нежели пилить взглядом потолок салона авто.
Но кто с ним считается?
Фыркнув, Рицка поспешил залезть в машину, бросив на водителя суровый взгляд.
- Нисей, ты хотя бы можешь не у самых ворот останавливаться?
- Нет, - коварно улыбнулся парень и захлопнул за ним дверь.
«Это не выносимо! Надо снова поговорить с братом», - подумал Рицка и уставился в окно, чтобы забыться на несколько минут.
Хоть Сеймей и заботится о нём, но его любовь загоняет Рицку в клетку. И с каждым днём в ней становится всё теснее.
***
- Ну, наконец-то эти уроки закончились! – Юико, кружась выпорхнула из дверей школы. – Теперь мы можем пойти на выставку! Юйко так рада, что может пойти вместе с Рицкой-куном!
- Да-да, - вздохнул Яёи, идущий следом, - я тоже рад, что иду с вами.
Последним из здания вышел Рицка, как всегда несколько отстранённый от общего настроения друзей. Не успел и ступить шагу по лестнице, как в уши ударил машинный гудок. Рицка поднял глаза в сторону ворот. Ну конечно. С довольной улыбкой на лице в машине ждал Нисей. Ему, по всей видимости, доставляло удовольствие дразнить Рицку. Мальчик смущённо окинул взглядом округу. Повезло. Всего несколько ребят, собравшихся в школьном сквере, обернулось на звук, а потом и на Рицку. Поджав губы, мальчик быстрым шагом направился к машине.
- Ой, мы поедем! – просияла Юико и, схватив за локоть Яёя, поспешила за Рицкой.
Водитель уже успел покинуть своё место и со слащавой улыбкой на лице распахнуть дверь в салон.
- Издеваешься? – процедил сквозь зубы Рицка.
- Ни в коем случае, - улыбнулся Нисей, - добрый день Юико-сан, Яей-сан.
- Доброго дня! – в один голос улыбнулись друзья.
- Я обязательно поговорю с Сеймеем! – раздосадованный Рицка бросил на сиденье сумку.
- Конечно-конечно, - улыбался брюнет, помогая Юико залезть в машину.

Если выбросить из головы самодовольное лицо Нисея, возникающее за спиной Рицки каждую секунду, то вторая часть дня прошла довольно тихо. Лабиринт галереи заманивал в себя, отрывал от обыденной жизни, давая на время забыться в рисованных сюжетах чьих-то судеб. Рицка с видом знатока всматривался в работы, Юико как бабочка порхала от одного цветка к другому, особо не вдумываясь в их природу, а Яёй как верная тень следовал за ней. Потом был лёгкий обед в кафе и несколько минут свободы на свежем воздухе парка. Затем дверца машины снова захлопнулась, возвращая Рицку в его привычную клетку.
***
Настойчивый стук в дверь.
- Войдите, - раскинувшись на кресле, Сеймей читал какие-то документы.
- Сеймея, это я, - Рицка выплыл из-за двери.
- Прекрасно знаю, - не поднимая головы, ответил Сеймей, - молодец, что научился стучать.
- Я всегда стучу, - слегка возмутился Рицка.
- Но заходишь, не дожидаясь разрешения. Какой тогда в этом смысл?
- Сеймей, ну я же твой брат!
- Я в курсе.
Рицка обиженно фыркнул и подошёл к столу. Взгляд нечаянно упал на лампу. Вернее на то, что было рядом с ней. Всё та же чёрная коробка, но только теперь кукла была не внутри, а сидела на её краешке, уперев ступни на стол. Он уже и забыл о существовании этой куклы, поэтому столкнувшись с ней снова, почувствовал нечто странное, как и вчера.
- Что ты хотел? – Сеймей не отрывался от бумаг.
- А? – Рицка вздрогнул, словно был секунду назад не здесь. – Разве коллекционные куклы не должны храниться в специальных коробках, чтобы влажность, пыль и солнечный свет не испортили материалы, из которых..
Сеймей опустил бумаги и озадаченно воззрился на брата. Из головы вылетело.
- Я достал, чтобы проверить, не подделка ли, - выкрутился парень, - забыл убрать.
- Я могу… - Рицка потянулся рукой к кукле.
- Нет, - отрезал Сеймей, мальчик вздохнул и опустил руку, – так зачем ты пришёл?
- Ах, да, - Рицка всё ещё смотрел на куклу, - я хотел попросить тебя насчёт Нисея…
- Кажется, мы уже разговаривали на эту тему и не раз.
- Сеймей, но я же не маленький ребёнок! На меня и так все косо смотрят. За столько лет ничего не случилось! – Рицка упёрся ладонями в край стола и умоляюще смотрел на брата, - Ну хотя бы то в школу, могу я сам ходить? Ну, пожалуйста!
- Нет, Рицка, и не проси, - словно тема была давно закрыта, Сеймей снова взялся за документы.
- Ты совершенно бесчувственный! – выпалил мальчик, Сеймей удивлённо взглянул на него поверх бумаг. Рицка поймал его взгляд и осёкся. Не стоило так говорить. Чтобы Сеймей не делал, всё было обращено во благо Рицки, даже собственная жизнь.
- Извини, - Рицка опустил глаза. Шуршание листов, мягкий звук колёсиков кресла по ковру. Заботливые руки, тёплые объятия. Рицка ткнулся носом в грудь брата, который возник рядом с ним.
- Ладно, в школу будешь ходить пешком, - Сеймей положил подбородок на макушку Рицки. Мальчик улыбнулся и крепко обхватил его руками.
- Но с Нисеем, - тут же добавил он и почувствовал, как хватка Рицки ослабла. Сеймей улыбнулся и сам прижал к себе мальчика, - какой ты у меня ещё маленький и капризный.
- Вот ещё, - пробубнил Рицка.
- Сегодня то соизволишь поесть со мной? – Сеймей погладил брата по волосам.
- Соизволю, - всё так же ответил Рицка.
- Вот и хорошо. Рин-сан расстраивается, когда ты не ешь её стряпню.
***
- Можно? – слащавый голос вместо стука.
- Заходи, - серьёзный голос в ответ.
Сеймей не успел и глаз поднять, как брюнет уже стоял у стола.
- Не перестаю удивляться твоей кошачьей ловкости, - ухмыльнулся Сеймей.
- Что хотел? – зелёные глаза, как тонкие иглы впились в собеседника.
- Насчёт Рицки. Ты его раздражаешь.
- Удивил.
- Нисей, я по-хорошему прошу тебя вести с ним подобающе, - суровый взгляд Сеймея.
- Я не нянька, - улыбка сошла с лица брюнета, - дети – не моя специализация.
- Его безопасность – твоя специализация.
Нисей фыркнул и отвёл глаза в сторону.
- Я плачу тебе, так будь добр…
- Кажется, за все эти годы с него и волос не упал, - перебил Нисей.
- И надеюсь, не упадёт, - Сеймей поднялся с кресла, - я знаю, что ты хочешь мне сказать. Но ты мне нужен здесь, в доме, с Рицкой.
- Не думал, что сам в большой опасности? – глаза Нисея бегали по комнате в попытке найти объект для исследования.
- Как видишь, жив. Ребята стараются. – Сеймей встал рядом, чуть облокотившись о стол. – Конечно, до тебя им…
- Так вот она? – перебил Нисей.
- Что? Ааа, - Сеймей увидел, куда был направлен взгляд парня, - да.
- Интересно. И как?
- Ещё не пробовал. Привезли вчера утром.
- И сколько он с тебя взял?
- Прилично. Плюс, теперь он под нашей опекой.
- Вот как, - Нисей задумчиво улыбнулся.
- Ревнуешь?
- Ещё чего. Это же просто кукла.

Глава 3

Осень вовсю шептала о себе. Жёлтыми листьями, хмурыми тучами, бледным солнечным диском. Аояги-старший стоял у окна, заложив руки за спину, и по-хозяйски осматривал свои владения. Поначалу он смог позволить себе купить только одноэтажный домик. Но потом дела пошли в гору благодаря его хватке и настойчивости. К дому был пристроен второй этаж, потом гараж и куча подвалов. Несколько тёмных коридоров подземки были пристроены ещё чуть позже, но об их существовании и куда они вели, знал только он сам и Нисей. Когда Сеймей перестал быть чьей-то шахматной фигурой на доске, а сам стал вести партии, то выкупил соседний дом, снёс и на его месте воздвиг прекрасный сад и беседки. По просьбе маленького Рицки, сад был засажен клёнами.
Сеймей улыбнулся. Когда Рицка был маленьким, они часто сгребали кленовые листья в одну кучу и прыгали в ней, беззаботно и весело. Как же дети быстро растут.
Внизу хлопнула дверь, и на террасе возникла фигура Рицки. Его нахмуренные брови можно было заметить даже с высоты второго этажа. Он быстрыми шагами устремился к воротам. Изящной тенью за ним следовал Нисей. Его лукавую ухмылку тоже нельзя было не заметить. У самых ворот брюнет повернулся в сторону дома и улыбнулся фигуре за стеклом. Сеймей вздохнул и отошёл от окна.
- Дьявол Акаме.
Дьявол, не иначе. Так о нём говорили и шептались, боялись посмотреть в глаза, напрягались и потели в его присутствии. Сеймей сам невольно вздрогнул, когда встретился с ним впервые. Высокий жгучий брюнет с ядовитой зеленью в глазах. Он смотрел и прожигал насквозь, улыбался, и твоя душа леденела, склонял голову на бок – останавливалось сердце.

***
- А ты смелый, - руки в карманах, спина к стене, взгляд сквозь душу.
- Этого хватит? – Сеймей уронил на кофейный столик сумку, набитую купюрами.
Брюнет у стены чуть покосился.
- И откуда у Аояги Сеймея столько денег? – язвительная ухмылка.
- Будет больше, если согласишься, - ледяное спокойствие в ответ.
- Я сам по себе. Мне не нужны твои подачки.
- В два раза больше каждый месяц, постоянный кров, еда, одежда, машины, девуш.. – Сеймей не договорил. Нисей в секунду оказался рядом, прижав того к стене. К горлу прикоснулось холодное лезвие.
- Мне не нужны девушки, - в глазах Акаме горело ледяное пламя. Сеймей чуть сглотнул, металл впивался в кожу.
- А что тебе нужно? – не смотря на опасность положения, Сеймей не изменил уверенности в голосе.
Лезвие ножа чуть поползло в сторону, оставляя на шее тонкий порез. Неприятное тянущее чувство, Сеймей вздрогнул. Нисей хищно улыбнулся и убрал нож. Мгновенно на порезе вспухли капли крови. Мужчина наклонился и жадно слизал их.
- Кровь, - прошептал он на ухо Сеймею.
- Сколько пожелаешь, - улыбнулся тот.
***

Страшный человек. Но надёжный. Раньше Сеймей мог верить только себе, но сейчас всё изменилось. Акаме не нужны были деньги, недвижимость, акции, вообще что-либо материальное. Он любил блеск металла, изящные впадины оружия, его свист, а так же цвет и запах крови. Ничто так его не возбуждало, как эта прекрасная субстанция. Горячая, вязкая, с тем же вкусом металла, что и лезвие, выпускающее её на свободу. Даже в постели, Нисей не выпускал ножа из рук, выводя тонкие красные полоски на коже партнёра. За возможность видеть, чувствовать и выпускать эту «валюту» Нисей и служил.
«- Твоя кровь – только моя, - улыбался Акаме, высасывая капельки из очередного пореза на спине Сеймея, - больше никто не смеет её ронять. Я никому не позволю».

***
- Добрый вечер, Аояги-сан, - низкий и мягкий голос в трубке телефона.
- Добрый, - ухмыляется Сеймей.
- Значит, решили погулять в чужом саду?
- А разве гулять запрещается?
- Гулять – нет, но вот желать прихватить с собой что-нибудь чужое уже смахивает на воровство.
- Ничего того, что бы не было моим, я не беру.
- Так и думал.
- Это всё, что вы хотели?
- Да, пожалуй. Ну, разве только поздравить вашего брата с первым юбилеем. Десять лет всё-таки. Хотя, знаете ли, это ведь ещё так мало. Совсем мало.
Сеймей вскочил с кресла. Телефонный провод задел кофейную чашку, она перевернулась, и коричневая вода начала покрывать собой стол и всё, что попадалось на пути.
- Только тронь, - зло процедил Сеймей.
- Что вы, что вы, Аояги-сан! Как вы могли подумать! – кривая усмешка на другом конце провода. – Я желаю Аояги-младшему долгих и счастливых лет жизни. Я думаю, вы позаботитесь об этом…

- Можно? – Акаме никогда не стучался, предупреждая о себе лишь голосом.
-Да, – Аояги сидел на кресле, сжимая в руках телефонную трубку, из которой доносились короткие гудки. Брюнет зашёл в комнату и уже через секунду стоял перед хозяином. Разбросанные по столу бумаги были в коричневых водяных разводах, с одного края падали редкие капли на пол, где уже созрела приличная лужица.
- Зачем звал? – привычно деловитым тоном произнёс Нисей.
- Рицка, - Сеймей был всё так же отрешён. С непониманием в глазах, Нисей обогнул стол, поднял чашку, вытащил из рук Сеймея трубку и положил на место.
- С этого дня будешь охранять Рицку, - глаза Сеймея наконец-то поднялись на брюнета. Неуверенность и сомнения. Акаме приоткрыл рот, но Сеймей сделал грозное лицо и повторил:
- С этого дня будешь охранять Рицку.
- Хорошо.
***

Не разжимая рук, Сеймей вальяжно прошёлся по комнате и остановился перед рабочим столом. Кукольная фигурка всё ещё сидела на краю коробки, маленькая и безжизненная, за исключением глаз, которые, казалось, смотрели на тебя, в какой бы части комнаты ты не стоял.
- Встань, - приказал Сеймей, глядя на куклу, а затем направился к двери, чтобы запереть замок. Конечно, Рин не зайдёт к нему с утра или даже днём, чтобы убрать комнату, однако, осторожность не помешает.
За спиной послышалось шуршание, приглушённый треск и хруст. Аояги обернулся.
У стола, чуть склонив вниз голову, стоял высокий светловолосый мужчина. Он был в той же самой одежде, что и кукла до этого. Несколько секунд замешательства, затем Сеймей расплылся в восхищённой улыбке и решился подойти.
Мужчина оказался чуть выше самого Аояги, крепкого телосложения, широк в плечах. Он в идеале повторял куклу, до мельчайших подробностей. И был также несравненно прекрасен.
- Ммм, - довольно промычал Сеймей, обходя мужчину, - даже Нисей бы позавидовал. Раздевайся.
Ничего не ответив, блондин покорно начал снимать с себя одежду. Сеймей улыбнулся ещё раз, разглядывая текстуру мышц и в целом всё его тело. Когда мужчина полностью оказался обнажён, Сеймей скомандовал:
- Повернись.
И снова покорно, без слов, мужчина развернулся к своему хозяину. Аояги подошёл к нему чуть ближе, осматривая каждый сантиметр и пробегаясь пальцами по мягкой коже.
- Восхитительно, - Сеймей наклонился, вдыхая аромат тела, - даже запах.
Аояги выпрямился и посмотрел в глаза мужчины. Никакой ярости, огня, злости, ненависти, более того – ни бренного покорства, собачей преданности, ни чего похожего. Ничего. Совершенно спокойные и пустые глаза. Сквозь Сеймея, сквозь пространство, сквозь всё. Сеймей раздосадовано выдохнул. Его рука в мгновение опустилась в задний карман, а через секунду небольшой нож распахнулся в воздухе. Он приложил его лезвие к щеке мужчины, наблюдая за его реакцией.
Ничего.
Сеймей перестал улыбаться и, надавив, сдвинул лезвие. Мягкая кожа лопнула. По щеке заструилась алая кровь. Она побежала тонким ручьём, устремившись к подбородку. Несколько капель упали на грудь мужчины.
Его глаза, преисполненные мирной пустоты, всё так же продолжали смотреть на Сеймея. Тот ухмыльнулся, отнял нож и вытер его и грудь мужчины.
- Одевайся.
Как по заказу зазвонил телефон. Сеймей щёлкнул ножом и убрал его в карман.
- Слушаю, - приземлившись в кресло, бросил Аояги в трубку.
- Ну и как? – мягкий, отрешённый от мирских забот голос, произнёс на том конце.
- Как вы узнали? – удивился Сеймей, изменив голос на более вежливый.
- Сложно объяснить. Я просто чувствую, - улыбнулись на том конце.
- Пока я оценил лишь внешность, - Аояги положил на стоящего перед столом мужчину пристальный взгляд, - надеюсь, начинка меня не разочарует.
- Обижаете, - вздохнули на том конце.
- Нет, нет, Минами-сан, я вовсе не хотел вас обижать, - Сеймей поправился в кресле, - это была, скорее, констатация факта.
- Обращайтесь с ним бережно, Аояги-сан, - снова улыбнулись на том конце, - и не забудьте купить сигарет.
- Непременно, - улыбнулся в ответ Сеймей, прежде чем услышать в ухе короткие гудки. А затем прыснул в сторону, - самовлюблённый старикан.
- Я теперь твой хозяин, - сурово произнёс Сеймей, обращаясь к блондину, - и мне решать, как с тобой обращаться. Ты мой слуга, и будешь делать всё, что прикажу. Кажется, твой создатель окрестил тебя Соби Агацума. Что ж, пожалуй, это единственное, что останется прежним.

***
- Ужин! – улыбнулась девушка, поставив перед Рицкой дымящуюся тарелку.
- А где Сеймей? – мальчик удивлённо покосился на пустое место за столом, где обычно сидел брат. Девушка озадаченно развела руками.
- Он уехал по срочному делу, - Нисей возник так же неожиданно, как и всегда. Рицка чуть не выронил из рук приборы.
- Нисей, вы поужинаете с нами? – улыбнулась девушка.
- Нет, я не голоден, - мужчина присел за соседний от Рицки стул, - но вот от чая не откажусь.
Рицка нахмурил брови, но промолчал, предпочитая бессмысленным пререканиям с Нисеем еду.
- Он просил, чтобы я тебе об этом сообщил, - продолжал Нисей.
- Спасибо за любезность, - ковыряя палочками в тарелке, бросил Рицка. Нисей ухмыльнулся.
Сеймей довольно таки часто ездил по делам, в том числе и в позднее время суток. Рицка привык к подобным вещам, стараясь не думать о том, чем занимается брат, поэтому его расстроило совсем другое. Вчера Сеймей пообещал, что поможет Рицке с докладом по экономике. Мальчик и сам бы справился, но брат обещал кроме прочего дать посмотреть свой экономический атлас. Ничего примечательного и интересного для обычного ребёнка, но целый мир для Рицки. Тем более что атлас был сделан на заказ, в жёстком переплёте и в цвете. Раньше, Сеймей не позволял Рицке даже взять его в руки, чем ещё больше разжигал желание и любопытство.

***
- Сам виноват, - буркнул Рицка себе под нос и остановился напротив двери в кабинет брата. В любой другой раз он бы даже не помыслил входить туда в его отсутствие.
Комната встретила Рицку обыденной прохладой и чуть заметным отголоском табачного дыма. «Нисей», - сразу подумал мальчик. Акаме был единственным в доме, кто курил, и кому это позволялось в кабинете брата.
Свет уличных фонарей только слегка дотягивался до окон, поэтому в комнате царил полумрак. Но этого вполне было достаточно, чтобы дойти до книжного шкафа и взять заветную книгу. За несколько последних лет, он выпилил глазами то место, где она лежала. Стеклянная створка мягко подалась в сторону, высвобождая спёртый книжный запах. Лёгкими касаниями по твёрдым переплётам, рука мальчика потянулась к краю третьей полки, и неожиданно замерла, встретив на пути препятствие. Рицка прищурился, чтобы разглядеть. Нечто высокое, прямоугольное. Мальчик аккуратно взял это в руку и преподнес к глазам. Это была тёмная пластиковая коробка, с прозрачной лицевой стенкой.
«Кукла, - осенило Рицку, - вернее, коробка от неё».
И снова странное чувство вспыхнуло в сознании. Рицке захотелось ещё раз увидеть ту куклу, чтобы понять, объяснить необычайное притяжение её глаз.
Мальчик уже начинали привыкать к темноте, однако мелкие детали ещё было трудно рассмотреть. Но Рицка не по разу окинул взглядом каждую полку, прежде чем убедиться, что куклы нигде нет. Уже забыв про атлас, он в порыве любопытства подошёл к рабочему столу Сеймея, но и на нём, нигде бы то ни было рядом, он не смог найти куклу.
- Что ты здесь делаешь? – голос Нисея, как разряд электричества. От неожиданности, Рицка выронил из рук коробку.
- Что хочу, то и делаю, - зашипел Рицка, поднимая упавший предмет, - мой дом.
- Не твой, - коротко заметил Нисей.
- Да как ты?! – мальчик развернулся лицом к мужчине и гневно задышал.
- Тише, - улыбнулся мужчина, взяв из рук мальчика коробку, - я пошутил. Хотя вот эта комната, действительно не твоя. Не думаю, что Сеймей обрадуется, узнав, что ты без разрешения..
- Я понял! – прервал его Рицка и быстрыми шагами вышел за дверь.
Родной и привычный полумрак окутывал Нисея. Он стоял в центре и задумчиво смотрел на коробку.
- Всего лишь кукла, - наконец, изрёк он. Однако его голос был лишён привычной самоуверенности.

Глава 4

Что может быть прекрасней субботнего утра? Ты ощущаешь выходные полной грудью, но ещё любопытный взгляд понедельника не нервирует тебя. Ты можешь расслабиться, побаловать своё уставшее тело лишними часами в мягкой кровати, отключить голову и просто наслаждаться тишиной. Так думают многие. Но не каждый может позволить себе такую роскошь.

Сеймей открыл глаза и в тот же миг погрузился в пучину суровой реальности. За последний месяц в качестве отдыха он мог позволить себе только сон. Да и тот у него вырывали по кусочку, словно желая свести Аояги с ума. Мужчина печально вздохнул и повернулся на бок. Соседняя подушка чуть сдвинута вниз, скомканы простыни. Пусто. Сеймей провёл по подушке ладонью и слегка ухмыльнулся. С тех пор, как Нисей охраняет Рицку, он спит в соседней с ним комнате, а если и заходит к Сеймею, то совсем ненадолго.

«Но Рицка важнее каких-либо удовольствий», - нахмурился Сей и рывком выскользнул из кровати.

***
- Можно?
- Заходи.
В лёгких домашних брюках и свитере, Сеймей растянулся на гостевом диванчике с чашкой кофе. Нисей в лёгком удивлении приподнял бровь и вошёл в кабинет.
- Зачем звал?
- Как там Рицка?
- Нормально. Жив-здоров.. – Нисей вложил руки в карманы.
- Я не об этом, - Сеймей поставил кружку на угловой столик.
- Немного злится, но думаю, если спустишься с ним пообедать, то всё пройдёт, - брюнет облокотился спиной о стену, бросив взгляд на книжный шкаф. За стеклом на третьей полке стояла коробка, с уложенной внутрь куклой.
- А ты? – Сеймей повернулся к мужчине.
- А это имеет значение? – ухмыльнулся Нисей, полоснув Сеймея холодным взглядом. Аояги чуть вздрогнул и отвёл глаза.
- Ну и как он? – поинтересовался Акаме.
- Кто?
- Он, - брюнет кивнул в сторону книжного шкафа.
- Хочешь посмотреть?
- Не мешало бы знать, кто прикрывает твою спину, - холодно заметил Акаме.
- Ты так обо мне печёшься, что мне становится страшно, а не влюбился ли ты, - улыбаясь, Сеймей поднялся с места, чтобы достать куклу.
- Что за чушь. Просто мёртвый, ты уже не сможешь мне платить. – Нисей наблюдал за действиями Аояги. Отодвинув створку шкафа, Сеймей извлёк коробку с куклой. Аккуратно извлёк её и опустил на пол.
- Встань, - скомандовал он, и в тот же миг кукла начала меняться. Со звуками, напоминающими хруст костей и сухожилий, маленькая фигурка стала раздаваться в высоту и ширь, наконец, обернувшись взрослым мужчиной. Нисей поднял на него испытующий взгляд.
- Можешь осмотреть его, он не кусается, - улыбнулся Сеймей и вновь бухнулся на диванчик.
- Я знаю только один способ, - прошептал брюнет, в один шаг оказавшись рядом с блондином и замахнувшись правой рукой, в которой неизвестно когда появился нож. Взмах.

Мимо.

Блондин грациозно подался в сторону, пропуская атаку, и в тот же миг извернулся, схватив руку с ножом за запястье. Нисей ядовито ухмыльнулся, левая ладонь, не хуже любого холодного оружия устремилась в область поясницы противника.
Перехват. Блондин чуть крутанулся, выпуская руку с ножом, но блокируя удар левой. И снова стремительный взмах лезвия. Уход от удара. Стремительный выпад ногой. Отскок. Замах. Выпад. Уход от удара. Блок. Взмах. Удар. Разворот. Захват. Уклон…

Это было изумительное представление. Сеймей пожалел, что запретил камеры видеонаблюдения в своём кабинете. Он бы любовался этой сценой снова и снова. Этой схваткой двух совершенных созданий. Порочного демона и чистого ангела, равных по силе, но таких совершенно не похожих друг на друга. Совершенно иной уровень, неподвластный пониманию бренного человека. Они не дерутся, они танцуют по вымеренным линиям и окружностям, точно и дерзко, опасно и тонко. Ничего лишнего: ни вздоха, ни слова, ни неряшливого движения. Только глаза и желание.

У одного – победить, у другого – не проиграть.

- Хватит! – голос Сеймея прозвенел набатом, и оба бойца замерли. Нисей лукаво улыбнулся и отстранился от блондина, взмахнул рукой и приложил лезвие ножа к губам. По самому краю металла очертилась красная линия.
- Мои опасения были напрасны, - улыбнулся Акаме и слизал с лезвия кровь, - какая необычная на вкус.
Кофе в чашке уж остыл, но Сеймей не заметил. Где-то далеко, в одной из вселенных своего сознания он о чём-то рассуждал сам с собой, глуповато улыбаясь. Он заметил на ноже Нисея кровь и перевёл взгляд на блондина. Снова этот непринуждённый, далёкий от реальности взгляд сквозь хозяина. Раздражает. Сеймей пробежался по его телу и заметил лёгкий порез на плече.
- Значит, достал? – переведя взгляд на Нисея, спросил он.
- Ты так говоришь, будто сомневаешься в моих способностях, - Акаме убрал нож и вернул руки в карманы.
- Нисколько. Просто ты – всего лишь человек, а он…
Сеймей не договорил, потому как огромная тёмная фигура Нисея зависла над ним, припечатывая взглядом к земле. Опасный зелёный оскал. Он хотел преобразиться ещё во что-то более опасное, но был в секунду остановлен. Акаме ухмыльнулся.
Блондин стоял за его спиной, одним крепким захватом блокируя все движения рук Акаме. Сеймей облизнул губы и довольно улыбнулся.
- Ладно, я понял. Пусть отпустит, - сдался Нисей.
- Отпусти его, Соби. Этот человек мне не угроза. И ты, кстати, ничего не понял, - вздохнул Аояги, распрямляясь на диване, после того, как оба бойца разомкнулись, - Я не собирался оставлять его себе.
Недоумение выразилось на лице Нисея. Предугадывая вопросы, Сеймей продолжал:
- У Рицки скоро день рождения. Я собирался подарить куклу ему. А ты бы вернулся к своим привычным обязанностям.
- Думаешь из него, - Акаме покосился на стоящего в стороне блондина, - нянька выйдет лучше?
- Не знаю. Но с ним не нужно спорить. Он просто выполняет приказы. Молча.
- На что ты намекаешь? – возмутился Нисей.
- Ни на что, - улыбнулся Аояги.

***
- Приятного аппетита! – улыбнулся Сеймей и разомкнул палочки.
- Приятного, - буркнул Рицка.
- А ты почему не обедаешь, Рин-сан? – голос Сеймея был непринуждённым и милым.
- Нахваталась во время готовки, - улыбнулась девушка и поставила на стол поднос с чашками, - дурная привычка, но никак не отучусь. Да и как-то неудобно…
- Перестань, - Аояги старший был просто само дружелюбие, - я уже говорил, что отношусь к тебе и Нисею, как к части нашей маленькой семьи. Бросала бы уже свои глупости. Верно, я говорю, Рицка?
Мальчик исподлобья посмотрел на брата и ничего не ответил.
- Ну, Рицка, ты что, всё ещё злишься? – Сеймей состроил жалостливое лицо. – Ну, прости. Прости, что не оправдал твоих ожиданий, бросил тебя одного, вместо того, чтобы плюнуть на обязанности, на работу, которая кормит нас, Рин-сан, Нисея, садовников, людей, которые оказывают нам различные услуги, в том числе и по поиску различных редких изданий, что ты так любишь читать,..
- Прекрати, я понял! – Рицка виновато закусил губу и уставился в тарелку. Это было невероятным, но в любой ситуации Сеймей всегда выходил победителем. Даже если не прав, он изворачивал ситуацию так, что Рицке даже нечего было возразить. Хотя если задуматься, Рицка тоже часто поступал эгоистично, забывая о том, что только благодаря Сеймею он имеет настоящее таким, какое оно есть. И пусть это клетка, но пока что это лучше, чем совсем ничего. Но только пока.
- Слушай, Рицка, - обыденный, чуть немного строгий голос вернулся к Сеймею, - помнишь куклу, что ты видел у меня в кабинете?
- Ну, помню, и что? – перемены в голосе совсем не удивляли Рицку. Сеймей ещё та лиса.
- Она тебе понравилась?
- Ты шутишь? – Рицка удивлённо посмотрел на брата. – Я ж не девчонка, чтоб в куклы играть.
- А что, по-твоему, в куклы только играют?
- Нет. Но.., - мальчик замялся, - что это вообще за странные вопросы?
- Это очень дорогая коллекционная кукла. Она в своём роде уникальна. Вообще, я купил её для тебя.
- Для меня? – ещё больше удивился Рицка.
- Да, у тебя же скоро день рождения. Хотел придержать до этого дня, но ты всё равно уже увидел, - Сеймей удручённо развёл руками, - хотя, вот если бы умел стучаться в дверь, как положено, возможно, сюрприз бы получился.
- Сей?
- А?
- Зачем мне кукла?
- Она тебе понравится, - загадочно улыбнулся Сеймей.

***
- Так, - вздохнул Рицка и положил коробку с куклой на свой стол, - и что мне с тобой делать?

Точёная маленькая фигурка смотрела на Рицку сквозь стеклянную перегородку. И даже несмотря на это, мальчик словно чувствовал, как этот взгляд проникает в его душу. Странно, очень загадочно, манит и притягивает. Тяжёлой пустотой, обречённостью и грустью.

А ещё одиночеством.

Рицка сел на пол, сложил руки крестом на краю стола и положил на них голову. Смотрел на куклу и терялся в себе. Словно видел себя в отражении этих светлых глаз.

- Глупость, - спрятал лицо и тяжело вздохнул.

Сеймей сказал, что Рицка может взять куклу себе уже сегодня. Но при этом пообещал, что это не весь подарок, и оставшаяся его часть будет на день рождения. Через две недели.

День рождения. Рицка плохо помнил детство, когда в нём ещё была его мать. Точно это было что-то тёплое и светлое, радостное и приятное. Среди этих воспоминаний закралось и день рождение в шариках и конфетти, с улыбками и подарками…

Поэтому Рицка не любил дни рождения. И вообще все праздники. Они завязывались на другом прошлом, тянули его в эти воспоминания, заставляли жалеть себя и думать, как бы всё было, если бы… От этого становилось дурно. Он любил брата, но ненавидел его опеку. С Сеймеем он чувствовал себя ещё более беспомощным и слабым, словно очередным сувениром на книжной полке в его кабинете. Было бы всё так, живи с ними мама? Быть может, всё обернулось бы иначе.

Быть может, у него бы был брат, а не опекун. Быть может, он бы жил, а не существовал. Быть может, он бы не страдал от одиночества.

- Тебе, наверное, тоже одиноко, - мальчик повернул голову и одним глазом посмотрел на куклу, - всегда один. Всегда в этой коробке. На тебя любуются, но ты ничего не можешь сделать. Тебя любят, восхищаются, а ты только и можешь – смотреть на них с тоской. Ни шелохнуться, ни ступить шагу без их ведома. Ааааа… что я несу? Разговариваю с куклой. Совсем сошёл с ума.

Рицка поднялся на ноги и окинул взглядом комнату.
- Куда же тебя поставить?

Места было много. Комната Рицки была очень просторна, с огромным окном на всю высоту стены. Ничего лишнего из мебели: кровать, стол, книжные полки, комод для одежды, напольный светильник в виде большого шара и кресло-мешок у окна. Сиренево-серая в геометрические полосы разной ширины стена, несколько картин и фотографий в гармоничном беспорядке на ней, настенные светильники. Мягкий серый ковёр на полу, у окна рядом с лампой цветок с большими листьями (по просьбе Рин-сан), и как всегда две-три книжки и ноутбук в такой же беспорядочной гармонии.

- Оставлю на столе, - после долгих раздумий, заключил Рицка и упал на кровать. Несколько минут тишины и бездействия, после чего Рицка резко сел.
- Нет, так не пойдёт, - вздохнул он и направился к столу. Аккуратно сняв крышку с коробки, он извлёк куклу. Ещё раз удивился её необычайной красоте и той детализацией, с которой она была выполнена. Словно и не кукла, а маленький настоящий человек. – Наверное, поэтому ты и такая ценная.
Рицка положил коробку плашмя и, аккуратно согнув куклу в коленях, усадил её поверх. Ровно так же, как она сидела несколько дней назад в кабинете Сеймея. Развернув куклу лицом ко всей комнате, мальчик довольно покачал головой и вернулся на кровать.

«Интересно, что ты ещё задумал, Сей?» - была его последняя мысль, прежде чем он уснул.

Глава 5

- Спит?
- Да.
- Закрой дверь.

Мягкий щелчок замка. Настольная лампа повёрнута в сторону, чтобы не слепить глаз. На столе как всегда хаос и кофе. Аояги, скрестив пальцы, о чём-то глубоко задумался. Нисей прокрался к столу и, чуть присев на краешек, достал сигареты. Щелчок в тишине, огонёк во тьме. Дым побежал по комнате.

Телефонный звонок.

- Слушаю, - Сеймей не сводил взгляда с оранжевой точки около губ Акаме.
- Чист, - произнесли в трубку.
- Ты уверен? – пальцы пробежались по контуру кофейной чашки.
- Три дня полной слежки. Я могу рассказать тебе, какие он песни в туалете поёт.
- Верю, снимайтесь, – несколько разочаровано произнёс Сеймей, в то время как Нисей чему-то улыбнулся.
- Что дальше?
- Жди, я позвоню, - сбросил вызов.

Глубокий затяг и новая порция дыма. Акаме прогнулся назад и почти лёг на стол.
- А я тебе говорил, - улыбнулся он, - этот Энзо нас за нос водит.
Сеймей задумчиво вздохнул и крутанул в пальцах сотовый.
- Теперь придётся всё сначала начинать, искать новые зацепки, - продолжал Нисей, - или можно пустить ложный слух, или…
- Помолчи, - шикнул Сеймей и быстрыми движениями пальцев набрал чей-то номер. Через три гудка в трубке раздался приятный женский голос.
- Добрый вечер, Аояги-сан.
- Добрый вечер, Камиру.
- Чем могу быть полезна?
- Как твои дела? Полиция больше не досаждает?
- Нет, они замяли последний случай. Спасибо вам, Аояги-сан.
- Не стоит. Камиру, мне нужны ушки и глазки твоих девочек.
- Что именно искать?
- Всё, что найдёшь. Полагаюсь на тебя.
- Кому-то перешли дорогу, Аояги-сан? – улыбнулась девушка.
- У нас крохотный мир, Камиру, мы каждый день переходим чьи-то дороги, - улыбнулся в ответ Сеймей, - удачной охоты. Я позвоню.
Снова сбросил. Акаме потушил сигарету в маленькой пепельнице и ухмыльнулся.
- Доверять проституткам, – как низко, Сей.
- К твоему сведению, падшие женщины более преданные и мудрые создания. Они не падают, чтобы хвататься за чьи-то шеи и душить, они уже внизу. А ещё они по-настоящему благодарны, когда выручаешь их из неприятностей. Тогда они готовы на что угодно ради тебя. – Сеймей поднялся с кресла и зашагал в сторону двери. - Идём, вечер только начался.
- Боюсь даже представить, сколько ты для них сделал, раз они тебя боготворят, - ухмыльнулся Нисей, идя следом.
- Не заблуждайся, Нисей, - Сеймей остановился в дверном проёме и, улыбнувшись, прошептал, - они преданы, пока ты их кормишь.

***
Дом был окутан тьмой, и лишь уличные фонари освещали террасу и дорожку к воротам. Слегка притворив дверь чёрного хода на кухне, Сеймей в сопровождении своего охранника вынырнул на улицу. Быстрыми шагами они пересекли задний двор и направились к хозяйственному домику. Отворив тяжёлую деревянную дверь, они оказались в прохладном помещении, где хранилось различное хозяйственное оборудование и прочее. Дойдя до конца этой комнаты, они скрылись за дверью, которая вела в подвал. Ещё минут пять вниз по длинной извилистой лестнице, несколько петель коридора, ещё пара дверей и, наконец, они оказались в низком сыром помещении. Сеймей остановился у входа, Акаме чиркнул зажигалкой и поджёг маленькую керосинку на стене. Тусклый свет коснулся периметра комнаты, выделив в её пустоте две высокие фигуры у входа и ещё одну, лежащую на полу.

- Эй, просыпайся, - брезгливо крикнул Сеймей. Лежащий на полу человек не шелохнулся.
- Ты совершенно не умеешь разговаривать с людьми, - Акаме иронично развёл руками и подошёл к лежащему, - Вот смотри, как надо!
Один короткий, но очень точный удар ноги Акаме отправил в бок мужчине. Человек дёрнулся и глухо застонал.
- Перестань, - нахмурил брови Сеймей, - ты уже отбил ему всё, что можно в прошлый раз. Я удивлён, что он ещё жив. Хотя, на его месте я очень был бы этим расстроен. Эй, Энзо!

Акаме схватил несчастного за волосы и одним рывком оторвал от земли. Вязкие нити крови и слюней потянулись от пола к его лицу.

- Какая мерзость, Нисей, - с отвращением повёл носом Аояги, - что ты с ним делал?
- Ничего такого. Ты просил, чтобы он ещё дышал. Посмотри – он дышит, - Акаме злобно улыбнулся. Сеймей устало вздохнул и чуть приблизился к несчастному. Лицо мужчины было покрыто корками засохшей крови и тёмными пятнами синяков, от него смердило, а вся одежда была изодрана и тоже в крови
.
- Энзо, друг мой, - Аогяи чуть присел перед мужчиной, - скажи мне одну вещь – зачем ты нам соврал? Я проверил Накано. И знаешь что? Он чист. Он верно служит своему хозяину, но в мои дела нос не совал. И утечка информации прошла через кого-то другого. Через того, чью задницу ты прикрываешь, Энзо.

Мужчина чуть вздрогнул и тяжело задышал, отчего Нисей ухмыльнулся в сторону.

- Я даю тебе последний шанс, Энзо. Скажи мне, кто это сделал, и ты умрешь быстро, а твоё тело похоронят с честью, – Сеймей пристально посмотрел в заплывшие кровью глаза мужчины, - или тебя не найдут никогда.

Мужчина снова дёрнулся и застонал. Его пересохшие губы треснули, и маленькие капли крови стали смешиваться с пузырьками слюны.

- Так ты мне что-нибудь ответишь, Энзо? – Сеймей зло посмотрел на мужчину. Тот снова зашевелился и едва слышно промямлил:
- С-сто..хни ссу..ка..
- Убери эту мразь, - Сеймей резко выпрямился и зашагал к выходу.
- Как прикажешь, - улыбнулся Нисей и облизал губы, следующим движением впечатывая голову мужчины в пол. Послышался треск костей и приглушённый вопль человека. Сеймей тяжело вздохнул и зашагал прочь.

Всё время, пока он шёл до лестницы, были слышны крики. Когда его нога переступила первые пять ступеней, воцарилась тишина. Аояги извлёк из кармана телефон и набрал чей-то номер.
- Слушаю, - ответили на том конце.
- Рико, мне нужен уборщик.
- Сейчас буду, Аояги-сан.

***
Первое, что поспешил сделать Сеймей, когда вернулся в дом – принять душ. Смыть с себя запах подвальной гнили и смерти. В отличие от Нисея он не питал к насилию никаких радостных чувств. Это была часть его жизни, но, пожалуй, не самая лучшая. Для достижения многих целей, ещё в самом начале приходилось идти по головам. Но потом, когда мир начал понемногу кружиться по его правилам, этого стало недостаточно. И чтобы сохранить и укрепить свою позицию, защитить то, что дорого, пришлось пролить кровь. И не раз. В первый раз это далось тяжело, но теперь, спустя много лет, чья-то прерванная жизнь – была обыденным завершением дня.

Завернувшись в мягкий халат, осторожно ступая босыми ногами по доскам, Сеймей шёл по коридору. Мягко повернув ручку, он открыл дверь и протиснулся в комнату. Сделал несколько шагов и очутился рядом с кроватью, где спал Рицка. В одежде, свернулся клубочком поверх одеяла и мирно спал. Сеймей умилённо вздохнул и наклонился над Рицкой. Аккуратно, чтобы не сильно разбудить его, он начал раздевать мальчика. Рицка несколько раз приоткрывал глаза, что-то шептал сквозь сон, и вновь в него проваливался. Осторожно обхватив мальчика, Сеймей приподнял его, сдёрнул одеяло и уложил Рицку, головой на подушку. Накрыл одеялом и слегка поцеловал в щёку. Рицка снова что-то прошептал и уткнулся носом в подушку.

- Спи сладко, мой дорогой Рицка, - улыбнулся Сеймей и повернулся, чтобы уйти, но заметил на столе куклу. Вмиг посерьёзнел и сурово произнёс, - стереги его сон.

***
Войдя обратно в свою комнату, Сеймей резко остановился. Носа коснулся знакомый аромат. Сигареты и кровь.

- Я ждал тебя, - Нисей возник из тьмы за его спиной. Прижался всем телом и приставил к горлу нож.
- Я тоже, - ответил Сеймей.
Чиркнуло лезвие. Тонкая красная нить украсила шею. Акаме резким движением развернул Сеймея к себе лицом и впился в его кровоточащую кожу.
- Сколько просить - не трогай шею… - прошептал Сеймей, чувствуя, как ноги онемевают на холодном полу и подкашиваются, от сладкого прикосновения.
- Я забылся, прости, - Нисей оторвался от шеи и размазал языком кровь по губам, - смерть сносит башню.

Одним сильным движением Акаме толкнул Сеймея, и тот упал на кровать. Небрежно стянув с себя тонкий свитер, он обнажил грудь. Зазвенела пряжка ремня. В лунном свете со взъерошенными волосами, с диким блеском глаз и похотливой улыбкой он походил на сущего дьявола, жаждущего не просто чьего-то тела, но и души.
Нисей завис над Сеймеем и в несколько резких движений распахнул полы халата. Полностью обнажённое тело уже ждало и жаждало его. Брюнет жадно облизнулся и припал губами к бледной коже. Сеймей прикусил губу, сдерживая стон.

- Не надо, не надо, мой сладкий, - шептал Акаме, пробегая лёгкими касаниями губ по стройному торсу, - не держись, стенай, я хочу услышать твой жалобный голос.

А держаться было действительно сложно. Волны возбуждения гуляли по телу, наливая кровью и желанием плоть. Горело внутри, полыхало снаружи. Глаза затмевал туман вожделения и только губы упрямо сжимались, не позволяя последней капле гордости покинуть его. А Нисей играл. Тонко настраивал струны своего инструмента, ласкал его изящный корпус, топил в поцелуях тонкую шею, задевал дыханием бусины сосков, вминал пальцы в нежную кожу, тёрся своим горячим телом и жарко дышал. И каждую секунду довольно улыбался и вдыхал аромат трепещущего под ним тела, потому что он знал, что этот тонкий инструмент скоро заиграет.

Прокладывая дорожку из скользких поцелуев от ключицы к подбородку, Нисей, наконец, оказался так близко и рядом, чтобы заглянуть в томящиеся глаза. Улыбка. Дьявольская. Жадная. Этот хищный оскал. Сеймей начал задыхаться. Он вдруг почувствовал, как уверенная рука скользит вниз, касается лобка, перебирает пальцами нежную кожу, обнимает её крепкими пальцами, дразнит лёгким скольжением, вверх-вниз, вверх-вниз…
Акаме накрыл своими губы Сеймея, впился в их разбухшую плоть, заставляя разомкнуться. Пала последняя преграда, и по комнате разнёсся сладкий стон. Как сигнал, как этюд перед долгой пьесой.

- О, да. Вот так мне нравится больше, - Акаме самовлюблённо улыбается и бросается на свою жертву.

Жарко. Сильно. Властно. Оплетая своими руками, растворяя дыханием, дурманя поцелуями, укачивая телом. Томные стоны, прерывистое дыхание, шуршание простыней. Полумрак комнаты, тонкий лунный луч. Два опьяненных друг другом тела, что так неистово желают слиться в одно.

@темы: фанфик, особое и нечто иное, лавлесс

---

Фанфикшен

Название: Свободен.
Автор: Green Rin
Фэндом: Loveless
Персонажи: Соби, Рицу, Рицка.
Рейтинг: R
Жанры: Слэш (яой), Ангст
Размер: Мини
Описание: Безжалостный Рицу посылает за Рицкой бесчисленное количество пар. И хоть Соби не приграл ещё ни одного сражения, и не отдал мальчика, Рицка очень устал, эмоционально вымотался от подобного. Соби ищет выход из положения.

ficbook.net/readfic/165178

- Рицка! – Соби бросается к мальчику, ловя хрупкое измождённое тело. Тот тянет ладошку по стене, но не за что зацепиться и почти падает. Если бы не Соби. – Рицка!

Закутанный, как новорождённый, в одеяло, Рицка лежит на диване и чуть слышно дышит. Его ресницы беспокойно вздрагивают, бросая тень на бледное лицо. Сколько можно? Он больше не выдержит. Каждый бой, пусть и выигранный, высасывает душу. Вытягивает вместе с силами, медленно истязает Рицку. Он ведь ещё ребёнок, ему сложно так сразу влиться в этот бушующий жестокостью мир, привыкнуть, научиться абстрагироваться.
Стонет. Даже сквозь сон боль внутри не даёт покоя. Это невыносимо. Невыносимо быть рядом и не знать, как спасти того единственного, кто дороже всей жизни. Соби и рад бы забрать всю эту боль себе, но ведь мальчик упрям. Даже когда погиб Сеймей от его руки, Рицка судорожно повторял «Всё хорошо! Всё хорошо!» и прятал боль глубоко в себя, отвергая чью-либо помощь. Такой сильный. Но хочет тянуть не предназначенный для него груз. В одиночку. Ещё боится доверять.

***
Прислонившись спиной к ограждению, Соби сидел на балконе. Через щель меж занавесок в окне наблюдал за спящим Рицкой. Курил. Бродил мыслями глубоко в себе и искал выход. Дым приятно покусывал горло, Соби изредка бросал взгляд на лежащий рядом телефон. Истлела третья сигарета. Он глубоко вздохнул и потянулся к трубке.

- Добрый вечер, Соби, - как всегда невозмутимый голос ответил на том конце, - рад, что ты позвонил.
- Сколько это будет продолжаться? – Соби стиснул зубы – Чего ты хочешь добиться, спуская на Рицку своих собак?
- Как ты всё извращаешь, Соби, - человек вздохнул в трубку, а Соби знал, что в этот момент на стол легли его очки, - я просто хочу дать Рицке то, что ему положено иметь. Ровно как и тебе в своё время.
Соби знал, что это бесполезный разговор. И лишь один аргумент мог всё изменить, разорвать круг, дать свободу.
- Что мне сделать, чтобы ты оставил нас в покое? – Соби замер, вынеся приговор сам себе. В трубке на несколько минут замолчали, и Соби знал, что сейчас на той стороне тонкая игла вошла в тельце новой бабочки.
- Ты знаешь, - наконец, произнёс человек и повесил трубку.

- Это ради тебя, малыш, - Соби склонился над Рицкой и коснулся губами кончика ушка. Мальчик чуть сдвинул брови во сне, но потом снова расслабился. Плотно закрыв балконную дверь, Агацума растворился в ночи.

***
Тёмный коридор, тусклый свет. Всё вокруг спит, в объятиях ночи. Всё, кроме одного.
Соби приподнял костяшку пальца, чтобы постучать, но она замерла в нескольких сантиметрах от двери. Словно почувствовав даже этот невесомый жест, из-за двери произнесли:
- Заходи.

Агацума тяжело вздохнул. Открывая дверь, он словно заходил в своё прошлое. Тяжёлое время, подёрнутое дымкой безысходности, растленное его кровью по стене, насквозь пропитанное слезами и болью. Бесконечное празднество унижения, страха и безмолвия.
А вот и тот, кто был хозяином этого проклятого карнавала. Ничуть не изменившийся за столько лет, разве только лицо чуть старше и взгляд пронзительней.

- Здравствуй, Соби, - обманчиво мягко произносит он.
- Здравствуйте, Рицу-сенсей, - обманчиво бесстрастно отвечает Соби.

Несколько шагов к центру комнаты, туда, где был приучен стоять большую часть времени, за исключением уроков с плетью. Спокойно, почти равнодушно длинные пальцы пробегаются по пуговицам, расстегивая пальто. Через несколько секунд оно небрежно падает на пол. Ещё через мгновение следом за ним мягко приземляется тонкий свитер. Округлые стекляшки сползают по переносице, следом за пальцами, аккуратно складываются душки, и очки падают поверх одежды на пол. Наконец, можно поднять глаза и посмотреть в лицо своему прошлому.

Мужчина сидит за столом всё в той же позе, что и минуту назад, когда Соби только вошёл. Его внимательный взгляд не упустил ни одного движения, ни одного чувства на лице. Пристальный, холодный, изучающий, словно Соби – крыса на лабораторном столе. Агацума замер. Идя сюда, он всё равно не до конца понимал, что действительно от него хочет Минами. Снова унизить? Избить до полусмерти? Может ещё как-нибудь потоптать душу, новым изощрённым способом. Он всматривался в лицо учителя и искал ответ.

Рицу медленно встал. Обогнул стол, приблизился к Соби, отшвырнув одежду ногой, обошёл его со спины. Замер. Несколько протяжных минут тишины и бездействия, а потом Соби вздрогнул от забытого прикосновения холодной руки. Пальцы скользили по коже, слегка касаясь старых шрамов, будто впитывая в себя их ауру, дымку прошлого. Соби закрыл глаза, пытаясь унять вспыхнувшую из глубины души горечь.

- Ведь было больно? – над самым ухом произнёс Рицу. Его руки стали более смелыми, и вот уже всей поверхностью ладони он скользит по спине Соби, желая почувствовать изрытую кожу целиком. Чуть более усерднее, с нажимом, набегая на плечи, вминая пальцы. Соби не отвечал, поэтому Рицу продолжил, - Тогда ты тоже молчал. Запирал в себе эмоции, давил крики. Маленький, но гордый.

Руки Минами незаметно расползались по всему телу Соби. Касались плеч, груди, перебирали изящные выступы рёбер, слегка, но уверенно, по-хозяйски жадно. Сам он становился невообразимо ближе, почти прислоняясь к обнажённой спине Соби. Его губы почти касались мочки уха, а он всё продолжал говорить, обдавая щеку горячим дыханием:
- И чтобы я не делал, ты всегда принимал это с молчаливой готовностью. Ты терпел и был готов терпеть ещё большее. И даже, когда я сорвал твои ушки…

Агацума сжал зубы и с неприязнью отвернул лицо в сторону, пытаясь уйти от обжигающего дыхания. Минами улыбнулся, а его рука коснулась бледной кожи на шее и лёгким движением, описав дугу, сползла на ключицу.

- Тогда ты тоже не произнёс ни звука. Ты плакал, но храбро молчал.

К горлу подступил ком. Вместе с воспоминаниями из души вырывались чувства. Те самые, что он отчаянно пытался скрыть, унять, никогда не давать им воли. Страх, ненависть, отчаяние, боль, злоба, бессилие, горечь… Всё то, что рвало душу маленького мальчика на лоскуты и медленно сжигало, по крупице. Делая из человека мертвеца, безвольную игрушку, куклу в руках хозяина.

Холодные губы коснулись плеча Соби, вызвав в теле лёгкий спазм. Минами не был его хозяином теперь, но Соби словно снова чувствовал эту противную удавку на шее. И она тянула, вызывала отвращение, но нельзя было противиться. Только стоять и душить гордость. Рицу касался мягкой кожи только губами, оставляя смешанное чувство контраста холодных губ и горячего дыхания. Плечо, шея, он потянулся к мочке уха, прислоняясь к Соби всем телом, заключая его в свои цепкие объятья, из которых не убежать, не вырваться, даже если сильно захочешь.

«Прости, Рицка, прости, прости, прости. Прости малыш, прости…» - Соби шептал про себя это слово, проклиная свою слабость и неспособность сделать что-то ещё, чтобы защитить свою маленькую жертву. Но он пойдёт на любую пытку, лишь бы всё закончилось, лишь бы Рицка стал снова улыбаться.

Холодные руки Рицу уже скользили вниз. Губы впились в шею, терзая мягкую кожу. Язык прижигал, царапали зубы. Зазвенела пряжка ремня, одна за другой распахнулись пуговки джинс. Властная рука скользнула внутрь, заставив Соби обрывисто вздохнуть и сморщиться, сжать губы и почувствовать себя снова проигравшим.

- Но ты ведь полюбил боль, - прошептал Минами в самое ухо, когда его рука коснулась возбуждённой плоти Соби, - иначе как это объяснить?

Рицу сжал ладонь. Сильнее, чтобы прочувствовать пальцами каждую жилку, каждую пульсирующую венку, горячую кровь, что заставляет его напрягаться и чуть вздрагивать. Тело Соби вздрогнуло в ответ, Минами слегка улыбнулся и провёл пальцем по разбухшей головке.

- Ты ненавидишь меня, Соби? – неожиданно спросил он.
- Да, - впервые за весь вечер произнёс Соби.
- Это хорошо. Значит, я что-то для тебя значу. Гораздо лучше, чем если бы ты был ко мне равнодушен, - он расслабил хватку и заскользил ладонью по члену, неожиданно мягко и нежно. Соби снова вздрогнул. Душа кипела от отвращения, но тело предательски его оставляло, и как бы он не сопротивлялся, как бы ни стискивал зубы, холодное возбуждение охватывало нижнюю часть тела. Что-то инстинктивное, животное, что он не мог контролировать. А Рицу продолжал двигать рукой, впиваться зубами в плечо Соби, разминать пальцами кожу на его груди. Вдруг неожиданно остановился. Вслушиваясь в стук сердца Соби, в его прерывистое дыхание, словно ища среди этой симфонии сладкую мелодию стыда.

- Выпусти свою ненависть наружу, - прошептал он и убрал руку из брюк Соби, - не держи в себе, покажи свою силу. Возьми меня.

Озноб прокатился по спине Соби. Он распахнул глаза, не понимая, тяжело задышал. Буря в душе достигала своего апогея, руки похолодели и намокли, в голове гудело, а сам он проваливался на месте, не осознавая, что происходит. Как. Как?

Не важно. Уже не важно. Всё случилось неожиданно, в секунды. Мир взорвался и вывернулся наизнанку, поглотил реальность и смешал с прошлым. Закружил в одном бурлящем потоке и выплюнул.

Соби казалось, что это не он. Не его руки, не его тело, не его разум. Он стоял в стороне и наблюдал за происходящим.

Как проснулся спящий зверь, как схватил Рицу и, что было сил, швырнул в стену. Как посыпались рамки со стен, разбиваясь вдребезги на полу, освобождая запах тлена и иссохшие тушки. Как зверь шёл по этому стеклу, разминая в крошку, хватал Минами и ударял по лицу. И тонкая ниточка крови сползала с губ учителя, а он страшно улыбался, словно только и ждал. И зверь снова кипел. Скрутил учителю руки, грубо развернул и снова вбил в стену, оставляя красные отпечатки на её поверхности. Рвал одежду, зло и в лохмотья. Стискивал руки на горле, словно желал задушить. Тянул бессовестно смеющееся лицо к себе и впивался губами в губы. Ненавистно, жадно, кусая в кровь. Щёки, подбородок, шею, плечи, оставляя бурые пятна. Стискивал пальцы, давил и мял кожу, оставляя отметины по всему телу. Рицу ежился, хмурился, вздрагивал от очередного болезненного прикосновения, улыбался и томно дышал. А сильные руки уже швыряли его снова, разворачивали лицом к стене, вжимали до удушья. Удар по ногам, раздвигая их в стороны, новый рывок, треск ткани, рычание, злость. Минами закрыл глаза, прикусывая губы.

Резко. Больно. До конца.

Задыхается. Рицу скребёт пальцами стену в кровь, дрожит, в глазах колет. Сухая соль. Впервые чувствует себя насаженной на иглу бабочкой, криво ухмыляется. Ноги подкашиваются, но Соби держит крепко, не позволяя даже шелохнуться. Агацума чуть отстраняется, и снова впивается глубоко, словно жалом желает дотянуться до сердца и пронзить. Хватает Минами за волосы и накручивает на кулак до предела, чувствуя, как тянет кожу. Заглядывает в ненавистное лицо и с остервенением начинает двигаться. Сильно, глубоко, грубо, с размахом, как не ожидал сам от себя. Вкладывая в удар каждый кусочек своей растленной души, желая вбить её в это проклятое тело. Всё быстрее и чаще, дыша обрывисто, опаляя горло, стискивая до белизны костяшек пальцы на плечах учителя.

Несколько секунд безумного действа. Треск стекла. Сдавленный стон. Рычание. Стук сердца в ушах. Гул. Холодная ярость в глазах, и резко нахлынувшая эйфория, стянувшая тело в болезненной судороге. Упали оба, на размятое под ногами стекло, рамки, бабочек…

Тело била дрожь. Соби тяжело дышал, приходя в себя и осознавая то, что сейчас произошло. Он с опаской поднял глаза на Рицу, тот полулежал, прислонившись к стене в обезображенном виде, но улыбался. Всё продолжал и продолжал улыбаться, с таким самодовольством, словно не его сейчас избили и поимели.

Соби отшатнулся. И вдруг осознание чего-то очень значимого пришло к нему. Теперь и он, закрыв глаза, чуть улыбнулся. Сам себе. Своему прошлому, которое больше не тянет. Своим страхам, которых больше нет, своей душе, которая, снова дышала.

Он свободен.

Соби вскочил с места, на чуть пошатывающихся ногах, схватил одежду и выскочил прочь. Накидывая всё на ходу, он почти бежал, рвался домой, туда, где на его тёплой кровати спит единственное значимое для него существо. Тот маленький ангел, которому он принадлежит. Нет, не так. Он никому не принадлежит. Он просто любит и любим. Вот так. Всё просто. Никаких ошейников, никаких поводков… это были глупые условности. Никому и ничего не должен, не обязан подчиняться. Боец-жертва – эта система, рамки, за которую нельзя было выйти, так ему вдалбливали с детства. А он просто боялся, боялся проверить. А сегодня…

Соби встал посреди мостовой. Крупные хлопья снега падали с небес. Он подставил им лицо. Они падали, таяли, стекали вместе со слезами по щекам, собирались на губах, что были изогнуты в искренней улыбке.

Он свободен.

От системы. От условностей. Он штампов. От Минами. От всего мира.
Он просто человек. Живой. С чувствами, которых больше не нужно прятать, стыдиться, скрывать. Он выплеснул всё сегодня, всю ненависть, что копилась годами и омрачала не только его, но и жизнь Рицки. А теперь он чист, обнулён. И больше нет того груза, что тянул назад в прошлое. Он остался там, на полу тёмного кабинета в осколках стекла и раздавленных бабочках. Было ли это запланировано Рицу, или всё получилось случайно – он не знал, да и не хотел. Как отцепившийся от состава вагон, он остался на станции, а Соби двигался дальше. Вперёд. Не бойцом. Живым человеком. Тем, в ком так нуждался Рицка, а Соби не понимал. Но теперь всё иначе. Он любит. Просто так, искренне, не по приказу. От сердца, от души. И он покажет это Рицке, непременно. Докажет свою любовь.

- Рицка! – выкрикнул Соби, упав на колени. Он всё ещё смотрел в небо, плакал и смеялся. – Я люблю тебя!

***
Дрожащей рукой Минами дотянулся до сигарет. Щёлкнул зажигалкой, осторожно затянулся. Тело болело. Но оно того стоило. Дым успокаивающе растекался в лёгких, Рицу снова улыбнулся.
- Прощай, Соби, - прошептал он в потолок, - теперь твоя жертва действительно в безопасности.

@темы: фанфик, лавлесс

---

Фанфикшен

Название: Только иллюзия
Автор: Green Rin
Фэндом: Loveless
Персонажи: Соби/Рицка
Рейтинг: G
Жанры: Романтика, Драма
Размер: Драббл
Предупреждения: OOC
Описание: Зарисовка, основанная на той мысли, а если бы Сеймей вернул Рицке истинного бойца, а себе забрал бы Соби...

ficbook.net/readfic/139999

- Бей! – приказ, как удар хлыста. Соби бросает короткий взгляд в сторону своей жертвы. Сеймей прищуривает глаза, и сквозь ресницы выпускает острый, как пика, отблеск в ответ. Нельзя сомневаться. Любое замешательство – слабость, любое сомнение – проигрыш. И не важно, кто по ту сторону, в любом случае это враг, который так же вожделенно ждёт твоего проигрыша.
Резкий взмах руки, взгляд куда-то в пустоту, слова на автомате, как всегда проницательные, точные. Холод и сталь, секунда зимы. И не думать, не думать, не думать…
Стук сердца в ушах и ничего больше. Тишина. Пустая, всеобъемлющая, холодная, как смерть. Неужели всё?
Не смотреть. Не думать. Не вспоминать.

***
- Я люблю тебя, Рицка.
- Соби, замолчи! Тут же люди, они смотрят!
- Пусть смотрят, - улыбка, тёплые руки, - пусть все знают, что я тебя люблю.
- Перестань, ради бога! – маленькие пальчики прокладывают путь к свободе из объятий.
- Скажи мне, и я отпущу.
- Что сказать? – игра в невинность.
- Ты знаешь.
- Нет.
- Рицка… - разъедающая грусть.
- Соби, ну не надо… – совесть щиплет за щёки, окрашивая их в розовый, - ну хорошо… Соби, я…
- Ты…
- Соби!
- Прости.
- Я… - смолкает гул, замирает движение, словно всё в этом мире только и ждёт этих слов, - тебя люблю.

***
Тишина тянется, как резина. Долго, сильно, а потом отпустит и приложит жгучей болью. Как это страшно.
Вскрик.
- Рицка! – Нисей подхватывает мальчика, а у того на шее уже горит ограничитель. – Чёрт! Прости!
- Ничего… - шепчет мальчик, - я в порядке. Мне не так уж и больно.
Скептический взгляд, печальный вздох. Но разве пойдёшь против жертвы.
- Нисей, - вдруг очень сильным и упрямым голосом, - бей!
Удары двух почти равных сил. Отблески атак о щиты, разлетающиеся радужными искрами. Два щита, два меча. Один острее другого. Бессмысленная и бесконечная феерия.
И ни один не хочет проиграть.
И ни один не хочет выиграть.
- Сильнее, Соби! – хмурится Сеймей.
- Сильнее, Нисей! – вскрикивает Рицка.
И бойцы кидаются, как волны о скалы. Вздымаются, кипят, бушуют, налетают стеной и разбиваются. И только вопрос к судьбе, чей утёс выдержит.
Сеймей пристально смотрит, выжидает, словно уже знает исход всего. Изредка касается нити, затягивая на шее бойца петлю, словно напоминая о правах собственности. Соби прикрывает глаза и мысленно молчит, вздымает руки и покорно выкрикивает заклинания.
Ещё один вскрик. И снова такая тишина, что слышно, как по чьим-то щекам бегут слёзы. Такие же слёзы, как и в чьей-то душе.
- Хватит. – снова суровый приказ, снова, как лезвие, снова с издёвкой. Сеймей играется, наслаждаясь моментом. – Уходим.
Чуть вздрагивает рука, возвращая округлые стекляшки на глаза. Соби приоткрывает веки и, уходя, осмеливается взглянуть туда…
Чьи-то сильные руки крепко обнимают Рицку, бережно касаясь запястий и шеи, убирают следы оков. Заботливый взгляд успокаивает, мягкая ладонь смахивает слёзы…
Рицка оборачивается и вцепляется во взгляд Соби. Горечь. И ничего более. Может, немного сожаления, но больше ничего. На шее резко стягивается ошейник: Сеймей тянет за собой бойца. Соби покорно разворачивается и уходит за жертвой. А в душе пустая тишина, ни единого звука мысли или чувства. Он больше никогда никому ничего не скажет, ни о чём не подумает, ничего не возжелает. Потому что всё вокруг – только обман, иллюзия собственных желаний, которым никогда не дано сбыться.

***
- Соби.
- Что, Рицка?
- Ты можешь мне кое-что пообещать?
- Ммм.. – задумчивый взгляд в потолок.
- Ну, пожалуйста… - робко и нежно.
- Когда ты так просишь, я ничего не могу поделать с собой…
- Пообещай, что никогда меня не оставишь, - смущение проступает на щеках, нос прячется в плечо Соби. Молчание. Слышно, как бьются сердца почти в унисон. Глупая сцена, как в старых фильмах о любви. По сценарию один из героев должен восторженно воскликнуть – «Да, обещаю!». А потом крепкие жаркие объятья, слёзы счастья, танец душ…
Но молчание тянется, даже не собираясь заканчиваться. Рицка зажмуривается и душит слёзы. Соби смотрит в потолок и душит слёзы в душе. Его рука притягивает мальчика к груди, сжимает крепко, словно кто-то уже сейчас отбирает Рицку, нос упирается в тёмную макушку и вдыхает такой дорогой запах.
- Я обещаю сделать всё, что смогу, Рицка, - выдавливает он и чувствует, как холодные ручьи скользят по плечу, а маленькие зубки с отчаяньем впиваются в кожу.
Всё только иллюзия собственных желаний, которым никогда не дано сбыться.

@темы: фанфик, лавлесс

---

Фанфикшен

С чего-то нужно было начинать. Буду выкладывать свои работы постепенно, примерно в той хронологии, как они и писались.

Название: Я совсем не умею быть таким.
Автор: Green Rin
Фэндом: Loveless
Персонажи: Рицка/Соби
Рейтинг: G
Жанры: Романтика, POV
Размер: драббл
Статус: закончен
Содержание: Рицка. Такой ранимый и нерешительный котёнок.
Читать и слушать:

Прослушать или скачать Comptine d'un Autre Ete: бесплатно на Простоплеер
А вообще, просто нахлынуло в очередной морозный день, когда хочется залезть под плед с кружкой горячего шоколада.

ficbook.net/readfic/133095


Такое холодное окно. Я упираюсь носом и чувствую, как мороз расползается по коже лица, с мурашками разбредаясь по телу. Но мне приятен этот холод, потому что он остужает пламя, что так бушует внутри меня. Огонь, что превращает в пепел реальность, это ведь ты его поселил. Ты. Однажды ворвавшись в мой мир, перевернул всё с ног на голову и сжёг эти кучи ненужного мусора, под названием «сомнения». Ты. Такой сильный и смелый, такой уверенный, непреклонный, решительный, стойкий, искренний, верный, тёплый, нежный, мой…
Я шепчу губами это каждый день, каждую минуту своей новой жизни. Окно потеет от моего дыхания, а как бы мне хотелось, чтобы все мои слова запечатывались на нём. Чтобы ты знал, чтобы видел, когда стоишь на моём месте и выдыхаешь сигаретный дым. Чтобы твои пальцы касались этих слов и рождали в душе умиление и нежность. Ведь ты знаешь, я не могу сказать тебе их вслух, хоть и хочу. Не могу, потому что во мне нет такой смелости и решимости, как у тебя. Я могу лишь смущаться, краснеть и бросать на тебя робкие взгляды. Но как бы мне хотелось, чтобы ты знал, что в моей душе горит огонь. Как бы мне хотелось…
«Скажи мне, Рицка.» - как всегда попросишь ты, касаясь нежным взглядом моего лица, пытаясь заглянуть в душу. А я как всегда спрячу глаза и только прижмусь к твоему плечу. Я знаю, ты улыбнёшься, ты ведь всегда улыбаешься. И мне так жаль, так стыдно, что и в этот раз я не смогу перешагнуть эту тонкую грань. Но ты не обижаешься, ты смиренно ждёшь и надеешься, касаясь своей ладонью моих маленьких ушек. Ты ласковый и нежный, и мне так горько, что я совсем не умею быть таким. Прости меня, мой милый Соби.
Я уткнусь носом в твоё плечо и окунусь в тепло тела, забудусь в неге и усну, а ты будешь ещё долго смотреть, как луна касается моего лица, как вздымается тело от маленьких вздохов. Ты любишь так сильно, что я чувствую это сквозь сон, всегда. Ты коснёшься моих губ своими едва-едва, поймав мой очередной вздох, улыбнёшься и нежно обнимешь, так что в душе станет ещё теплее. Ах как же мне хотелось бы в этот момент прошептать то самое важное, самое ценное, что ты так ждёшь… Но сон уносит меня, и эта ночь в очередной раз закончится, как все остальные. Прости меня, Соби… Прости. Но я обещаю, однажды я смогу. Наберусь смелости и, закрыв глаза, шагну вперёд. Ты только потерпи ещё немножко. Я люблю тебя, Соби.
"Знаю, Рицка, знаю…"

---

Это случилось!

В один прекрасный день мои Муза и Вдохновение решили стать самостоятельными. Папки на ноутбуке им стало мало, они замахнулись на целый дневник. "Эгей!" - только и успела я им крикнуть, но они уже бежали, бежали прочь. Счастливые, свободные!
Будь милосерден, Боже, будь милосерден...